Врачу, исцелись сам!
Шрифт:
Монро", ну и Пикассо, конечно. Это очень странный феномен, который я объяснить не могу. Ведь, по сути, это говорит о том, что двадцатый век для изобразительного искусства прошел зря. Или же, что наиболее вероятно, у людей, делающих такой выбор, что-то с головой. Ведь к
"Черному квадрату уже написана идеальная музыка, под названием
"Тишина", где нет ни звука. Осталось только написать идеальный роман, где будет одно только всем понятное слово – "говно". И поверьте, наверняка найдутся несколько человек, которые прочитают его и сочтут гениальным.
Люди инстинктивно тянутся к творчеству, видимо, в них это заложено. Был какой-то период, когда больные в отделении постоянно мастерили какие-то поделки – пластиковые рыбки из капельниц, потом было массовое увлечение домиками
– И тогда, может быть, придет гений – новый Малевич – и в своем гениальном озарении напишет новый "Черный квадрат", ну, если не черный, так коричневый – коричневый квадрат еще, кажется, не рисовали. Или уже рисовали?
Несомненно, это был ловкий прикол. Сам Борисков считал "квадрат" профанацией и бредом, отрыжкой искусства. Губарь на это говорил так:
– Ты просто ни фига не понимаешь в искусстве. Это же – гениально!
Ты хоть раз видел, чтобы кто-то сделал копию "Черного квадрата"? Это же символ. Кто-то первый должен был придумать. И для этого надо было иметь определенное мужество. Конечно, Рафаэль бы на это не решился – тут же бы его и сожгли на костре.
– А ты мне все-таки расскажи, в чем тут прикол?
– А прикол состоит в том, что люди в большинстве своем идиоты, стадо, поддающееся внушению. И эта стадность широко используется.
Отлей из бронзы кучу дерьма, объяви ее гениальной (впрочем, и это уже было – у какого-то известного скульптора как раз и были такие говноподобные скульптуры, имя его только забыл – он других скульптур и не делал вовсе) и тут же на это найдутся любители. Один рисует картины своим членом и на это получил даже французский гранд. Кто-то мочится на полотна (кажется такое тоже уже было – у Уорхолла). Важна мода и раскрутка. Искусство часто мистификация – вождение идиотов за нос. Задача, в общем-то, простая – возбудить фантазию, дать работать собственному мозгу. И под это дело себе денег срубить и не ходить на работу на завод к восьми утра всю жизнь. Ведь сколько ни ходи на завод или в забой – много не заработаешь, даже если сутками работаешь. Большие деньги можно заработать только, если заставишь работать на себя других людей, ну и редко в случаях, когда ты умеешь делать что-то такое, чего другие не могут. Но такое бывает редко.
Литровку водки выпили очень быстро, Борискову досталось мало, он больше и не хотел. И слава Богу! Пришел домой не поздно, почти трезвый, в хорошем настроении. На лестнице пахло табачным дымом,
Виктоша убирала со стола
Оказывается, заходил Виктошин двоюродный брат Андрей. Только что ушел. Он служил по контракту на Кавказе, не так давно вернулся оттуда и уже месяц был в чрезвычайном раздражении, крыл армию почем зря. Денег, конечно, сколько-то привез, там еще и подработали: брали мзду со всех машин, проезжающих через блокпост. Но рассчитывал на большее. Уже как-то заходил, показывал фотки, на которых они постоянно чего-то пили и ели, точнее жрали. Отвратительные там были рожи. Мужчины без женщин. Возможно, просто снимали только на пьянках. Ассоциация с Чечней была такая: налипшая к сапогам огромными комами грязь. Поэтому тогда у казармы, вагончиков всюду были поставлены скребки для очистки от этой грязи. И все равно внутри помещений тоже все было в грязи. Уже и обувь снимали у входа
– ничего не помогало. Впрочем, старики рассказывали, что в Великую
Отечественную была грязь и пострашнее – на Украине по весне целиком засасывало лошадей. Тогда казалось, что ветераны, как всегда, преувеличивают, но после Чечни очень даже в эти рассказы верилось.
Как-то в Краснодарском крае Борисков только чуть съехал после дождя с дороги и все – завяз наглухо, вытягивали трактором. Шлёпки тогда на ногах были – так и остались в грязи – уж такая была она липкая и вязкая – грязь российского юга. Наконец он ушел. Легли спать.
Виктоша сунулась,
было, к Борискову под его одеяло, но, увидев его закрытые глаза, хмыкнула, залезла под свое одеяло, завернулась в него, как сосиска, и тут же уснула.Глава 7. День шестой. Понедельник.
Как всегда ровно в девять утра в понедельник началась большая больничная конференция, отчеты подразделений за прошедшую неделю.
Среди общей информации сообщили, что в большой палате на пульмонологии был выявлен бациллоноситель туберкулеза, которого безуспешно уже недели две лечили от пневмонии. По контакту теперь проходили все, лежавшие в этой палате и, естественно, весь персонал отделения. Палату сейчас закрыли и обработали дезсредствами. Под это дело обругали всех: приемное, заведующую отделением и лечащего врача.
Потом слово передали начмеду, и началась очередная накачка. Речь опять касалась платных услуг, или, как говорилось "внебюджетных средств". Сзади прошептали: "Скоро уже с нас самих будут требовать деньги только за то, что разрешают на работу приходить!" По ходу дела ознакомили с передовым опытом одной из городских больниц: там деньги начинали выкачивать еще с приемного отделения. Был придуман гениальный трюк под названием "благотворительный взнос". Все больные, поступающие на плановые операции и лечение, должны были заплатить две тысячи рублей в качестве добровольного благотворительного взноса под роспись. Это иногда срабатывало даже по неотложке, если пациента привозили родственники. Бывали, конечно, и проколы, но без особых последствий. Например, родственники сами на своей машине ("скорой" они так и не дождались) привезли однажды человека с болями в сердце. Помощь ему никакую долго не оказывали, сетуя на то, что для этого нет никаких лекарств, и тянули до тех пор, пока те не подписали бумагу – договор о платных услугах и не получили от них деньги. Буквально сразу же пришла медсестра и четко выполнила назначения врача. Те, правда, потом написали жалобу в комитет здравоохранения о задержке неотложной помощи, но из комитета через какое-то время ответили, что проверили все документы, и что претензий к больнице нет, поскольку "вы сами подписали бумагу о согласии на платную помощь".
Потом снова начали всех ругать. Всегда по любому поводу наверху говорили, что вы работаете плохо, и вообще все плохо и все не так.
Не так заполнены истории болезней, плохо написаны эпикризы, много ошибок по оформлению многочисленных бумажек, которыми неизбежно обрастает любой пациент. Короче, все плохо! Денег в больнице, сколько Борисков здесь работал, тоже никогда не хватало, всегда положение было отчаянное. Был хронический кризис, который так и тянулся с начала девяностых, а точнее, был всегда. Между тем, вовсю работали компьютерные, магнитно-резонансные томографы, по больнице постоянно делали ремонт. Причем отремонтированные под "евроремонт" помещения в одном и том же коридоре могли соседствовать чуть ли не с трущобами. Борисков давеча зашел в такую "пограничную" палату.
Оттуда только что вывезли умершего, и теперь палату нужно было убрать. Это тоже была вроде бы отдельная палата, типа изолятора или полубокса, очень вонючая, и туда пока никого больше не клали. Так было принято. Что-то, показалось Борискову, лежало на полу. Он заглянул под кровать. Там стояла переполненная буквально до краев
"утка", судно с обильным содержимым и еще пустой эмалированный тазик с надписью "Для рвотных масс". Что еще лежало. Борисков потянулся и поднял с пола маленькую бумажную иконку Николая-чудотворца. Подержав какое-то время ее в руке, он поставил иконку на подоконник. Судя по всему, владелец этой иконки и сам Николай-чудотворец уже встретились лично.
По понедельникам на общую конференцию всегда приглашали кого-нибудь с актуальной полезной для всех информацией. Сегодня выступал доцент кафедры инфекционных болезней Чубаркин. Сразу начал пугать: "В городе тридцать тысяч зарегистрированных
ВИЧ-инфицированных. А это значит, что в Петербурге их реально не менее ста пятидесяти тысяч, не исключено, что и все триста!" Тут же просчитали, сколько их должны было быть в каждом вагоне метро. Таким образом, в вагоне метро в час пик присутствуют примерно три-четыре