Враг мой – друг мой

Старший лейтенант Рубашкин уже дважды звал полковника с улицы.

– Прощай... – тихо прошептал Умар, и слова его можно было понять только по движению губ. – Прощай, мне кажется, я совсем уже ухожу... Глаза закрываются, не вижу ничего, только белый-белый свет вокруг...

– Прощай... Отдохни... Во сне будет легче...

Раскатов сжал кисть Умара и вышел из вертолета.

– Товарищ полковник, – сразу встретил его старший лейтенант. – Пилоты говорят, что в два раза ближе лететь до госпиталя МВД в Дагестане, чем до Ханкалы... Но в Ханкале нас будут встречать сотрудники прокуратуры... Жаждут допросить Умара...

– В прокуратуру я сам позвоню. Если хотят, пусть в дагестанскую прокуратуру обращаются. Хотят, пусть сами туда летят... Допрашивать его будешь ты... Летите в Дагестан... Есть бумага, карандаш?

– И бумага, и карандаш, и ручка есть...

– Умар обещал все рассказать о «кладовщиках». Запишешь с его слов в присутствии свидетелей... Возьми свидетелей... Своих солдат, и для разнообразия механика вертолета, что ли... Запишешь. Умар подпишет... Пока у нас это единственная возможность получить показания. Астамир неизвестно где, и неизвестно, объявится ли...

– Сделаю...

– Все, не теряйте время... Номер моей трубки знаешь?

– Нет... Я и своей не знаю... – старший лейтенант вытащил одну из трофейных трубок, презентованных полковником офицерам.

– Набирай мой номер... – Раскатов продиктовал и вытащил собственную трубку, принявшую вызов. – Все, номера у нас в памяти... Как только доставишь Умара в госпиталь, звони... Сообщи... Все понял?

– Вроде бы, товарищ полковник, без проблем...

– С богом...

Лейтенант, командовавший погрузкой, и вне вертолета вертел по сторонам головой, кого-то отыскивая. Полковник проводил взглядом Рубашкина с парой бойцов, посмотрел, как закрылся люк, и спросил лейтенанта:

– Кого потерял?

– Тут какой-то человек был... Не из наших... Сейчас пропал...

– Не из ваших, значит, из наших, – ответил полковник. – Других я не видел... Отходим, машина взлетает.

Раскатов первым побежал в сторону, придерживая рукой косынку. Косынку придерживать не надо было, это не фуражка и не берет, – ветром не сорвет, но сработала привычка.

* * *

Раскатов проводил поднимающийся вертолет взглядом и вместе с санитарами вернулся в военный городок. Дежурный по КПП остановил его:

– Товарищ полковник, по поводу сегодняшних событий с вами хотел поговорить подполковник Расько. Он уже дважды звонил. И начальник штаба просил вас к нему зайти, как только освободитесь. Командир батальона, кстати, начальнику штаба звонит. У нас нет других телефонов, только внутренние.

– Какой у комбата номер? – спросил Василий Константинович.

– Я не знаю... Телефон в штабе у дежурного.

– Ладно. Я свяжусь... А начальник штаба...

– В штабе. На месте сидит.

В штабе дежурный капитан козырнул лихо, почти по-гусарски, даже каблуками звонко щелкнул и сразу повел полковника в кабинет начальника штаба майора Захватова.

– Капитан, ты открывал помещение с пленниками?

– Так точно. Все вдрызг, но двоих не хватает... Я сразу предположил, что эти двое своих же... Но кто-то им помог... Кто-то их выпустил...

– Когда были взрывы, один из этих двоих уже был застрелен за забором, второй там же уходил из-под обстрела... По времени не совпадает... А что с часовым?

– В санчасть доставили... Удар по голове – возможно, сотрясение мозга.

– А кто часового нашел?

– Солдаты караульного взвода.

– Где эти солдаты?

Капитан пожал плечами и распахнул перед полковником дверь кабинета начальника штаба.

Майор Захватов при появлении Раскатова встал.

Василий Константинович махнул рукой, прерывая уставные фразы, пожал майору руку и сел за стол. Сел на свое место и начальник штаба. Сел и ждал настороженно.

– Фамилии у нас с вами созвучные, – сказал Раскатов достаточно прохладно. – Надеюсь, и понимать друг друга мы будем созвучно. Это в ваших же интересах.

– Я не совсем понял вас сразу, не знаю, как потом будет, – сказал не менее холодно круглолицый и румяный майор. – Вы нам пытаетесь обвинения предъявить или мы тоже имеем право заявить о своих претензиях?.. Я не говорю сейчас о побеге бандитов, которых вы нам навязали под охрану, я сейчас говорю только о гибели караульного солдата, застреленного вашим офицером. Тем самым офицером, который накануне избил двух наших старших офицеров. Это что, открытый террор против нашего батальона?

– Вот как вы дело поворачиваете? А мы на это смотрим с другой стороны...

– Рад буду, товарищ полковник, выслушать ваше мнение.

– Наше мнение такое. Мало того, что ваши «кладовщики» – так мы зовем и начальника тыла полка, и начальника складов, и всех служащих складов – постоянно торговали и продуктами, и вооружением со складов. Продавали и местным жителям, и боевикам, в том числе и боевикам из джамаата Мовсара Байсарова...

– Такое обвинение надо доказать! – сразу побагровел круглолицый и румяный майор.

– Это доказано множественными свидетельскими показаниями. Показания запротоколированы и переданы в военную прокуратуру.

Показания, конечно, не были еще переданы, поскольку представитель военной прокуратуры пока не добрался до батальонного городка. Но этой маленькой неточности майору Захватову можно было и не знать. Так он будет более сговорчивым.

– У меня нет оснований подозревать командование батальона в соучастии, но я могу обвинить вас в том, что вы закрывали на это глаза...

– Это полковые склады, и нам они не подконтрольны, – возразил Захватов.

– Тем не менее караул выставляет именно ваш батальон. И наверняка солдаты или начальник караула не могли не видеть, что имущество со складов отпускается гражданским лицам... Но я даже не об этом хотел сейчас сказать. Мое обвинение гораздо более серьезно... Я готов утверждать, что ваши «кладовщики», чтобы скрыть факты хищения со своих складов, «заказали» джамаату Мовсара Байсарова уничтожение автомобильной колонны с продуктами. В результате погибли военнослужащие и была повреждена материальная часть.

– Что?! – майор встал и из багрового стал черным.

– Можете сидеть, – разрешил Раскатов. – Вот в расследовании этого инцидента я и надеюсь найти с вами полное взаимопонимание. А все последующие события, это только попытки убрать свидетелей «заказа». То есть боевиков Байсарова. И убирал свидетелей, кстати, солдат караульного взвода, которого потом застрелил лейтенант Тихонов. Этот солдат, вместе с двумя другими, бросал в окно гранаты...

– А кто тогда выпустил Атагиевых – отца с сыном? Кто на нашего часового напал?