Враг мой – муж мой

***

Но что это? Это уже не огонёк – это пламя. Оно горит и полыхает за оконным стеклом. Рамы закрыты, но из-за них всё равно доносятся многоголосые крики.

Леолия жмётся к ногам матери, чувствуя, что что-то непонятное происходит во взрослом мире.

– Она хотела его убить, Эстарм! – будто клинок режет голос матери.

– Она ребёнок, Ия, – резко отвечает король. Изящный, стройный, златоволосый. – Ты понимаешь, что она – просто ребёнок?

– Это дурная кровь, – шипит королева.

Отец сердито фыркает.

– Суеверия и предрассудки. Что за глупость верить, что цвет волос влияет на характер?

Мать отпихивает Леолию.

– Да, она не понимает, что делает, Эстарм, – звенит её высокий раздражённый голос, – но через брюнетов действует проклятье юдарда, а наша дочь – темноволоса. Разве не очевидно? Я, конечно, не считаю, что она специально планировала убийство. Но Америс сломал руку! Что дальше, Эст? Наш сын должен сломать шею, чтобы тебе стало очевидно?

«Ведьма! Ведьма!» – доносится из-за окна до Леолии рёв толпы. Она снова ловит шёлк материнской юбки и прижимается к нему в ужасе. Мать вырывает ткань из её рук и оборачивает к дочери разгневанное лицо. Прекрасные синие глаза темнеют, как грозовое небо.

– Не смей меня трогать, Лия. Ты – плохая девочка. Никогда не смей больше меня трогать!

***

Леолия проснулась от своего крика. Во сне она рыдала и кусала мокрую подушку. «В тот день, под напором жены и буйством народной стихии, ты отрёкся от меня, папа. Ты отправил меня в беспамятство – в обитель милосердных сестёр.»

Рывком сев на постели и чувствуя, как тело сотрясает дрожь, Леолия попыталась отдышаться и успокоиться. Мать давно мертва. Её нет вот уже четыре года. В обители шептались, что королеву отравили. Но, вероятнее всего, она заразилась чумой, когда ездила в родной Южный щит отдохнуть и насладиться фруктами и солнцем. Диармэд, герцог Южного щита, её родной брат.

Леолия поняла, что не сможет спать там, где горькие воспоминания окружают и душат её. Она встала, накинула просторный махровый халат, замотавшись в него, и вышла в гостиную. Здесь, по крайней мере, обстановка на неё не давит. Забралась на диван, свернулась клубочком и вскоре крепко уснула.

***

Утром её разбудили служанки, с недоумением пялящиеся на принцессу, спящую на узком кривоногом диване.

– Ваше высочество, пора начать приготовления к парадному обеду. Скоро придут швеи, чтобы подогнать платье под вашу фигуру.

Леолия молча позволила девушкам вымыть её, расчесать длинные шоколадные волосы, высушить и убрать причёску. Всё это время она чувствовала в них затаённую недоброжелательность. Девушке казалось, что весь дворец ненавидит её. За что? Только лишь за проклятье юдарда – тёмные волосы? Или до сих пор припоминают ей нападение на наследного принца?

Она вежливо поблагодарила девушек, те склонились в реверансе, но ощущение враждебности никуда не пропало.

Вскоре вошли три швеи и принесли два наполовину готовых платья. Одно – бархатное, тёмно-фиолетовое, расшитое мелкими бриллиантами, вспыхивающими то тут, то там, как звёзды на ночном небе. Другое – серебристо-серое, атласное с тонкой вышивкой серебряной нитью по подолу.

– Мы не успеем сшить оба, Ваше высочество, – величественно произнесла старшая из портних – грознобровая седовласая дама. – Прошу вас, выберите то, в котором будете принимать участие в торжественном обеде.

Леолия задумчиво коснулась бархата, провела рукой по атласу. Оба платья нравились ей. Она забыла, когда в последний раз касалась благородных тканей. Впрочем, нет. Последний раз был три дня назад: она гладила гардины в комнате настоятельницы. А вот когда надевала…

Двери раскрылись, пропуская двух богато одетых девушек. Швеи тотчас почтительно присели, но вошедшие, казалось, вовсе не заметили мастериц.

– Доброе утро, Ваше высочество! Мы – ваши первые фрейлины, – приветливо улыбнулась та, что вошла второй. – Моя имя – Ильсиния. Я дочь герцога Серебряного щита.

Это была миниатюрная девушка. Её платиновые волосы украшала аметистовая диадема, красиво подчёркивающая синеву прекрасных глаз, а нежно-сиреневое шёлковое платье придавало тонкой фигуре воздушность.

Леолия невольно улыбнулась Ильсинии. Это был первый человек во дворце, встретивший её дружелюбно.

– Моё имя – Алэйда, дочь герцога Золотого щита, – холодно представила та, что вступила в комнату первой.

Голубые глаза, золотые локоны, сколотые рубиновыми заколками. Алое нижнее платье, бархатное вишнёвое – верхнее, расшитое золотом. Королева – да и только.

Леолия ощутила укол неприязни, но удержала себя от её проявления. «Не спеши судить» – одна из важнейших заповедей милосердных дев. К тому же принцесса пока не знала, дозволят ли ей выбирать фрейлин по собственному вкусу.

– Рада познакомиться с вами, – мягко сказала она, сделав приглашающий жест рукой. – Надеюсь, мы с вами подружимся.

Алэйда гордо вскинула голову, а Ильсиния, кажется, искренне обрадовалась.

– Мне как раз нужна ваша помощь. Какое из этих платьев выбрать на сегодняшний обед? – Леолия немного отошла и стала наблюдать за новенькими фрейлинами.

– Фиолетовый вполне подойдёт вашей стати, Ваше величество, – процедила Алэйда, едва пробежавшись взглядом по дивану, на котором раскинули свои подолы наряды.

Леолии показалось, или гордячка чуть усмехнулась презрительно?

– А мне кажется, серебристое прекрасно почеркнёт нежный тон вашего лица. И потом, тёмный цвет хорош для вечерних приёмов, – не согласилась Ильсиния, – и он несколько взрослит обладателей тёмных волос.

– Благодарю вас, – кивнула Леолия и обернулась к застывшим в почтении швеям, – я выбираю серебряное. Но и фиолетовое тоже дошейте. Однако к нему добавьте кружевной воротник и серебряного цвета юбку.

Девушки помогли принцессе облачиться в серебряное платье и поспешно начали подкалывать его, отмечать, что необходимо и подшить.

– Кто сегодня приглашён присутствовать на обеде? – спросила Леолия, послушно поднимая или опуская руки и поворачиваясь.

– Его величество пригласил принца Калфуса, а также герцога Золотого, Серебряного и Медвежьего щитов, – отозвалась Ильсиния, – мы тоже будем присутствовать с вами.

– И всё? – изумилась принцесса.

Этот тесный кружок как-то мало походил на торжественный обед. Леолия, конечно, не помнила праздников своего детства, если она вообще принимала в них участие, но она много читала, а потому знала наверняка, что торжественный обед — это множество придворных, все щиты с семьями, музыканты и послы иностранных держав. Но никак не восемь человек, включая самого короля.