Враг мой – муж мой

Зарычав, герцог ринулся на противника, и медвежья сабля очертила вираж, едва не ранив принца... Но удар был слишком явным и медленным. Клинки вновь скрестились, и Калфус отбросил Медведя.

Эйдэрд снова отступил.

Новый выпад, и герцог, отражая его, упал на одно колено. Да, он ещё раз отразил удар, но даже Леолия увидела, с каким усилием. Всадники взревели, выхватив сабли и в полном восторге потрясая ими в воздухе. Девушка сжала левую руку в кулак. Чайка заволновалась.

Следующим ударом принц выбил саблю из ослабевшей руки Медведя, и та, сверкнув, упала в шагах в пяти.

Калфус рассмеялся и нанёс завершающий удар. Такой, каким разрубают врага от плеча до пояса.

Вот только его саблю встретил кинжал, захвативший клинок эфесом, «рогами» направленым вперёд. А затем Медведь, стремительно распрямляясь, ударил вторым кинжалом снизу вверх. Левой рукой. Остриё вошло между рёбер, и Калфус вздрогнул. С недоумением посмотрел вниз, на кинжал, а затем перевёл удивлённый взгляд на поднявшегося Эйдэрда.

– Я пошутил, – хрипло шепнул ему в лицо Медведь и, резко освободив кинжал из раны, ногой отпихнул тело принца.

Леолия ударила пятками, бросая Чайку к мужу и надеясь, что тот сможет вскочить и…

И Эйдэрд действительно взлетел на коня. Вот только сначала подобрал тело верного оруженосца. И чёрный плащ. И свою саблю.

– Ну что? – хрипло прокаркал, ставя чайку свечкой. – Сыграем?

Мимо его плеча свистнула стрела. Чайка рванула к Закатным воротам. Эйдэрд сшиб ближайших всадников, кажется, распополамив одного из них, но Леолия не была уверена в этом. Остальные с громкими воплями пустились в погоню.

«На что он надеется? Мы втроем на одном коне…»

Леолия не успела додумать эту мысль. Чайка вылетела из ворот и копыта её застучали по мосту. Ворота захлопнулись. Всадники ударили по дереву саблями.

– Эйд, они нас догонят! – крикнула королева.

Герцог обнял её, прижал к себе.

– Пускай, – шепнул сипло.

Он остановил коня на другой стороне моста и развернул мордой к замку.

– Смотри, Лео.

Дубовые створки ворот рухнули под ударами, и огненные лошади помчались по мосту. Ближе и ближе. Леолия прижалась к мужу спиной, закрывая глаза.

Грохот заставил её их открыть. Мост… взорвался.

А следом за ним задрожал от взрывов и королевский дворец на Запретном острове. Всё утонуло в грохоте, пламени, дыме, криках и ржании.

Леолия отвернулась и уткнула лицо в грудь супруга.

***

Эйдэрд вернулся в Берлогу лишь перед рассветом, когда Леолия спала. Скинул грязную одежду, принял душ, а затем, не вытираясь, залез на низкий топчан, застеленный шкурами. Наклонился к жене, всматриваясь в бледное лицо, замотанное бинтами. Нос девушки распух и покраснел, под глазами появились синяки – верный признак сотрясения мозга. Но отчего-то все эти внешние уродства придавали ей особенную трогательность, и хотелось нежно целовать и разбитые губы, и поломанный нос и…

Но Эйдэрд, конечно, не стал её тревожить.

Она изменилась. Ему вспомнилась девушка, почти девочка, в шерстяном костюме простолюдина, которая ругалась с Юдардом в придорожной таверне. Взъерошенный воробушек, наивный и забавный. Вспомнилось, как она шипела на него, когда он впервые её поцеловал, а карих глазах стояли слёзы обиды. Эйдэрд сделал это, чтобы забрать её себе, скомпрометировав, добиться выполнения собственных планов.

Но даже тогда, когда он мчался за ней в обитель милосердных дев, Леолия была всё ещё другой. Израненной, гордой, мятежной, но всё ещё наивной девочкой. Она изменилась после смерти отца, после того, как стала женой и королевой. Леолия повзрослела. Стремительно превратилась из полуребёнка во взрослую женщину.

Медведь уже знал про всё, что она сделала в его отсутствие. Про её предложение к Калфусу, про то, что заставила принца поклясться на крови. Про обманутого Инниса.

Его девочка научилась лгать!

И он всматривался во вздрагивающие то ли от боли, то ли от переживаемых во сне эмоций губы, обметённые лихорадкой, и понимал, что эту, новую Леолию, он не знает. В ней всё ещё оставалось что-то детское. Её горячность, наверное. Но перед ним был уже другой человек.

Эйдэрд осторожно взял тонкую левую руку и поцеловал её пальчики. Сначала один, потом второй, третий… Из Лео получилась бы самая лучшая королева из династии Тэйсголингов.

Бы.

Герцог лёг рядом, осторожно прижимая хрупкую девушку к себе. Она сдержанно выдохнула во сне, потянулась к нему и вдруг открыла глаза.

– Эйд, – прошептала и слабо улыбнулась.

Он с болью увидел нежность в её глазах.

– Спи.

– Что с Юдардом?

– Опасность миновала. Лечиться будет долго, но смерть ему больше не угрожает.

– А Шуг?..

– Шёлковый щит ввёл свои войска. Город чист. Медведцы добивают всадников в Золотом щите.

Она кивнула и вновь закрыла глаза. Эйдэрд замер, стараясь дышать ровно, чтобы не тревожить её сон. Но через несколько минут Леолия вновь повернулась к нему.

– Эйд…

– М-м?

Она коснулась его чёрных волос, нежно провела по затягивающемуся рубцу на щеке, а затем потянулась и поцеловала в губы. Он не ответил, но позволил себя целовать: боялся случайным движением повредить и причинить боль.

– Муж мой, – прошептала девушка хрипло, – медведь мой, друг мой…

Он нахмурился.

– Нет, Лео, – сказал глухо. – Я не друг. И лучше было бы, если бы ты меня ненавидела как раньше.

– А зачем ты меня тогда спас? Не говори, что с Калфусом ты сражался только ради того, чтобы убить давнего врага…

– Нет, – согласился он. – Я спас тебя потому что ты – моя женщина. И, если понадобится, буду драться за тебя снова. Но для тебя было бы лучше, чтобы я погиб.

Леолия нахмурилась. Обиженно глянула на него.

– Ты говоришь загадками. Мне это не нравится. Если ты дрался только потому что… То там была ещё одна твоя женщина. Кстати, по моему приказу заключённая в собственных покоях. Наверное, Алэйда погибла в пожаре…

Он приподнялся на локте, прищурился.

– С чего ты решила, что Алэйда – моя женщина?

– Вот только не надо утверждать, что вы… вы не состояли с ней…

Леолия запнулась. Медведь хмыкнул. Всё-таки что-то остаётся неизменным.

– В порочных отношениях? – переспросил вкрадчиво.

Леолия пнула его под одеялом.

– Да, – прошипела сердито.

И он увидел, что на глазах её выступили слёзы злости. Эйдэрд тихо рассмеялся и вновь осторожно прижал к себе жену, уткнувшись носом в её волосы.

– Состояли, – шепнул на ухо. – Она была моей любовницей. Год или около того. А до неё были и другие женщины.