Враг навсегда

— Какой? — тихо, но угрожающе спрашивает он, снова делая шаг ко мне. Его смех прекратился.

— Что тебе нужно? — так же тихо спрашиваю я.

Он жмет плечом.

— Да ничего, в общем-то. Мы выросли, Ди. Я всего лишь хочу доучиться в этой школе и свалить нахрен. Ни тебя не видеть, ни мамаши твоей проклятой. Ни одноклассников. Мне надоело, что моя жизнь так или иначе связана с тобой. Я хочу свободно вдохнуть, понимаешь?

Смотрю на него, растерянно хлопая глазами. Я, что ли, заставляю его оборачиваться в свою сторону, кидать насмешки и оскорбления?

— Я хочу того же, представляешь? — резко отвечаю ему. — Прямо один в один!

— Что ж… Тогда остается потерпеть, не так ли? Осталось совсем немного до выпускного.

Он идет к выходу, пока я продолжаю стоять и злиться. Он умеет выводить из себя за секунду.

— Не высовывайся сегодня. Прогуляй уроки, — бросил напоследок и ушел.

А я?

А что я? У нас прогулы жестко контролируются, поэтому я иду на уроки прямо как есть. В форме, которую мне выдали для работы в конюшне, скинув фартук и оставшись в серых штанах и рубашке. Появляться в кампусе мне совершенно не хочется.

Я знаю, что хорошо бы принять душ и почистить зубы, но давлю в себе желание прошмыгнуть в кампус. Говорю себе раз за разом: «Нужно только пережить этот день, Ди».

В школьном туалете я просто споласкиваю рот, умываю лицо и причесываю голову просто пальцами.

У меня нет ни тетради, ни ручки, ни учебника.

Наверное, я могла бы просто сесть и уехать домой. К матери. К мистеру Торнхиллу. Алекс был прав. Сегодня нужно сидеть в норке и не высовываться.

Но мне надоело.

Я столько лет убегала, терпела пинки, тычки и оплеухи. Сегодня, в день моего рождения, я хочу хотя еще раз попытаться за себя постоять. Тот случай с бельем сполна показал мне мою беспомощность и слабость.

Я же не могу быть такой всю жизнь. Дело ведь не в этих людях. Мир полон дерьма, помимо этого.

Дело только во мне. Пока я буду позволять так с собой обращаться — они будут это делать. А не они, так другие.

Под ошарашенные взгляды одноклассников я захожу внутрь и иду к своему месту, чувствуя, как выпрямленную спину начинает чуть ли не сводить от моего напряжения.

Конечно же мне страшно.

— Что это за дичь? — начинает хохотать Соня, разглядывая меня со своего места.

Учитель в кабинете, листает программу перед уроком, и никто не рискует нападать открыто.

— О Боже! — морщится Эмили. — От нее пасет конюшней!

— Что, Эми, узнаешь запах с одной нотки? — насмехается Феллроуз.

— Да катись ты! Моя Арабелла не пахнет, потому что за ней регулярно ухаживают!

— Ой, да брось. От лошади пахнет всегда, — не унимается Джексон. — Как и от собаки. Хоть мой, хоть не мой.

Я сижу за пустой партой, уставившись на доску и не поворачиваясь на их диалог. Игнорировать. Игнорировать. Игнорировать.

— Миссис Клерман, а разве можно заявляться на урок не в форме? — высоким голосом спрашивает Ванесса.

Та растерянно оглядывает меня. В глазах учителя немой вопрос. Простите, миссис Клерман… Опять к директору придется идти по моему поводу…

— Я могу поделиться своей формой, — вдруг предлагает Эмили. — У меня есть еще один комплект. Можно Соня с нами сбегает в кампус, она осталась у нее в комнате?

И невинно так хлопает ресницами.

А я в ужасе смотрю на миссис Клерман. Соня от меня живого места не оставит, едва мы окажемся втроем в кампусе.

— Мисс Клерман, — встревает Феллроуз. — Горилина же плохо знает эту тему. Пусть сидит уж, мы потерпим. Отлучится — опять всему классу успеваемость снизит.

Со всех сторон слышатся шепотки, почти как змеиное шипение. Что-то швыряет ему раздраженная Эмили.

Не выдержав, я кошусь на одноклассника и вижу, что он, не отрываясь, смотрит на меня. В зеленых глазах молчаливое предупреждение.

«За тобой приглядит Джексон».

Что происходит? Я запуталась кому верить, а кому нет.

АЛЕКС

Алекс Торнхилл привык, что почти всю свою жизнь был для отца пустым местом. Даже сейчас, едва войдя к нему в палату, он вынужден наблюдать его спину. Тот даже не повернулся к нему.

Даже сегодня. В такой тяжелый день. Для них обоих.

— Она не пришла? — Высокий светловолосый мужчина стоял, отвернувшись к окну, в тени. Отстранено разглядывал что-то на улице.

— Нет, — ответил отцу Алекс, чувствуя как в нем закипает ярость.

Опять она.

— Я надеялся, что она придет… — тихо проговорил он. — Ты не сказал ей правду?

— Нет. Не сказал.

— Что ж. Значит, так тому и быть, — вздохнул Торнхилл старший.

— Даже сегодня, отец, твои мысли занимает эта девчонка, а не я, твой родной сын, — не выдержал Алекс. В его голосе слышалась плохо скрываемая обида.

Отец медленно развернулся к нему. В серо-голубых глазах пустота и равнодушие ко всему.

— Скажи мне. Хотя бы сегодня. Почему так вышло? Почему мы с Грэйс, твои родные дети, были тебе не нужны?! А вокруг этой девчонки ты постоянно крутился?!

— Не выдумывай. Я люблю вас с Грэйс…

— Да ни черта! Ты меня не слышишь, игнорируешь мои мольбы! Ты не должен этого делать. Останься в Англии!

— Все уже много раз обсуждали, сын. Мое решение неизменно. Что же до Дианы…

— Диана! Диана! Диана! Только и слышу! — взорвался юноша. — Я здесь, сейчас перед тобой! Поговори со мной!

— Успокойся, — прохладно ответил мужчина. — А если не можешь этого сделать, тогда нам лучше попрощаться сейчас.

— Как ты так можешь? — потрясенно спросил Алекс, сдергивая с себя галстук.

Он наряжался в этот костюм, рубашку. Все для отца. Хотел показать, что он взрослый. Что на него можно положиться. А тот все так же далеко от него. Как от Земли до Луны, и обратно. Ему просто наплевать.

Только один человек занимает его мысли.

Вообще-то не сказать, что Дэвид Торнхилл как-то баловал Диану, в отличие от своих детей. Он покупал ей самое необходимое, оплачивал расходы в школе, репетиторов и так далее. Ничего лишнего, типа горы тряпья и игрушек, как у них с Грэйс. Пытался найти баланс. Но в то же время он постоянно ставил им ее в пример. Это нелепо. Алекс даже учился лучше нее. Он даже сказал как-то отцу.