Враг тайный

К рассвету прибыв на место, Алексей оставил машину в трех кварталах от дома, где проживал профессор, и, неспешным шагом добравшись до двери, трижды дернул шнурок колокольчика. Дверь открылась спустя пару минут, в дверном проеме показался заспанный профессор, но взглянув, кто его побеспокоил в столь ранний час, встрепенулся и поздоровался, жестом предложил войти внутрь. Алексей зашел и, закрыв за собой дверь, заговорил:

– Профессор, уж извините за столь ранний визит, но у меня не было выбора, мне удалось взять ближайших помощников резидента и человека, которого пытались обработать, но мы помешали дальнейшему развитию событий, однако тот, кто делал внушение, смог уйти буквально у нас на глазах. В общем, придется вам поработать с тремя людьми, понимаю, это непросто, но нужно спешить, Призрак может исчезнуть, и это будет близко к катастрофе, труды нескольких месяцев по его поиску в этом случае пойдут прахом.

– Хорошо, я вас понял, подождите меня двадцать минут, я сейчас приведу себя в порядок и поеду с вами. Благо, у меня сегодня выходной, и я смогу спокойно поработать с каждым из них весь день, – хмыкнул профессор и поспешил в ванную комнату. Появился он, как и обещал, через двадцать минут, и они, покинув дом, прошлись до автомобиля; погрузившись в него, окружным путем поехали на аэродром, где снимали большой ремонтный ангар.

Приехав в ангар, Алексей с напарником извлекли из фанерных ящиков все еще пребывающих в бессознательном состоянии пленников, привязав к вмонтированным в пол стульям, только после этого привели их в чувство и удалились из подвала, чтобы не мешать профессору работать. Поднявшись в ангар, они прошли в небольшую кухню и, заварив кофе, присели за стол. Первым не выдержал наступившую тишину Иван, задав давно вертевшийся в его голове вопрос:

– Леха, если я правильно понимаю, то в ближайшие часы мы будем знать имя гальзианского резидента, а что дальше, ты думал, чем мы с тобой заниматься будем?

– Отсидеться надо будет где-нибудь в глуши, лучше всего где-то на океанских островах, подальше от всех, – пожимая плечами, ответил Алексей, и сделав несколько глотков кофе, огляделся по сторонам, поинтересовался: – А куда подевались Ольга с Фаиной?

– Да тут недалеко есть небольшой спортивный уголок, вот они и ходят туда, чтобы поддерживать физическую форму, обычно это занимает два часа, но сегодня они что-то задерживаются, – ответил Иван и, глубоко вздохнув, глядя куда-то в сторону, стал высказывать свое мнение: – Леха, чует моя пятая точка, теряться нам надо с концами. Мы с тобой таких дел наворотили, что двадцатью годами каторги не отделаемся, точно тебе говорю. За такие художества на плаху отправляют без всяких разговоров. Хорошо, что теперь у нас есть возможность изготовить себе любые имперские документы и есть деньги, без этого нам точно было бы тяжко, и это еще мягко сказано. Оно, конечно, интересно было бы завладеть методиками гальзианского резидента, но боюсь, тогда нам с тобой тайная полиция житья не даст, а оно нам надо? Нет, оно нам совсем не надо.

– Соглашусь, возьмем резидента, сдадим его, куда следует, и уходим, но если я сам по себе, свободен словно ветер, могу направиться, куда мне захочется, меня никто и ничего не держит, то вот о тебе я этого сказать не могу. Ну вот зачем ты с Ольгой шашни замутил и тем самым сам себе все в разы усложнил, а? – с скислым выражением лица проговорил и пристально взглянул во враз помрачневшее лицо своего напарника Алексей.

– Это уже не твоего ума дело, Леха, от Ольги я не откажусь, запомни это, она мне нужна во всех смыслах. Это ты сам по себе и сам себе на уме, и тебе толком-то и не нужен никто, ты индивидуалист по своей натуре, а я не такой, мне всерьез уже надо обосновываться в этом мире, а то мы все как перекати-поле, честное слово. Надоело мне бичевать по всей империи, хочется уже окончательно где-то осесть, спокойно жить и не дергаться, хватит с меня приключений, наелся по самое не могу. Раз уж нас занесло сюда без возможности вернуться обратно, то о себе надо основательно озаботиться и обеспечить нормальный уровень жизни, комфорта и, разумеется, безопасности, – слегка повысив голос, отозвался напарник и, резко поднявшись, нервно прошелся по кухне. Алексей, внимательно оглядев взвинченного напарника, кашлянул в кулак и мягким голосом обратился к нему:

– Ваня, с катушек не слетай, ладно? Мы с тобой и так находимся в подвешенном состоянии, это еще хорошо, что нас воспринимают секретными агентами тайной полиции с особыми полномочиями, и никто пока не делает попыток это перепроверить, удостоверения пока прокатывают. Но эти удостоверения, пусть и настоящие и сделанные на официальных бланках, могут быть нигде не зарегистрированными, и в результате мы с тобой можем оказаться самозванцами, и что тогда, ты задумывался над этим? Вижу, что нет, не думал, а нужно было это просчитывать, а я вот это в уме всегда держу и стараюсь, чтобы никто не усомнился в наших полномочиях, пока, как видишь, у нас получается. Знаешь, давай хоть немного покемарим, ведь после того, как профессор выпотрошит наших пленников и выяснит имя, нам с тобой придется решать, что делать дальше.

Высказавшись, Алексей одним махом допил остывший кофе и, выйдя из кухни в расстроенных чувствах, прошел к лежакам, завалившись на один из них, укрылся легким одеялом, прикрыл глаза и попытался уснуть, но сон, как назло, не шел. Настроение Ивана ему совершенно не нравилось, видно было, он устал, ему требовался серьезный отдых и санаторное лечение на курортном океанском побережье. Изображая спящего человека, Алексей внимательно прислушивался ко всему происходившему в ангаре, он слышал, как вошли внутрь баронесса с Ольгой, и их короткий разговор с напарником, после которого они ушли в комнату отдыха. Тихо поднявшись, он вышел из ангара и, обойдя его, присел на лежащее бревно, используемое в качестве лавки, задумчиво стал смотреть на взлетно-посадочную полосу, с которой время от времени взлетали и садились самолеты малой гражданской авиации.

Часа через три, когда он уже вознамерился вернуться в ангар, неожиданно услышал за своей спиной легкий шорох, кто-то осторожно крался в его сторону. Резко обернувшись, он увидел баронессу и в ее глазах прочел плохо скрываемую досаду. Перестав красться, она подошла к бревну и, присев рядом с Алексеем, негромко задала ему вопрос:

– Лексий, почему ты здесь сидишь в одиночестве, у тебя что, есть какие-то проблемы?

– Не знаю, вроде как все нормально, но все же где-то в глубине души стремительно нарастает смутное ощущение опасности, причем это происходит в условиях неопределенности. В общем, нам всем необходимо максимально ограничить свои внешние контакты, по крайней мере на ближайшие пару недель, и поэтому вы после того, как станет известно имя резидента, незамедлительно вылетаете в Эльмиор. Там же вы и оставайтесь, только не в самом городе, а на нашей базе за городом, меня не ищите, я сам в ближайшее время рвану, в столице оставаться становится крайне опасно…

Алексей хотел было продолжить говорить, но неожиданно услышал за своей спиной призывный возглас напарника. Резко развернувшись, он увидел, как Иван, активно размахивая руками, стал его звать. Переведя свой взгляд с напарника на баронессу, Алексей в задумчивости хмыкнул и тихо произнес:

– Похоже, время пришло, если я правильно понимаю, профессор вытряс имя куда быстрее, чем мне думалось.

– Пойдем же, наконец, и узнаем его! – воскликнула баронесса и, не сдерживая себя и свое нетерпение, скорым шагом направилась в сторону Ивана. Глубоко вздохнув, Алексей неспешным шагом направился за ней следом, он в глубине души давно уже опасался этого момента, и он наконец наступил…

– Давайте быстрее, профессор еле на ногах стоит, того и гляди обморок с ним приключится, он бледен, да что там, на нем лица нет, измотался весь, но сделал все как надо. Шевелите копытами скорее, если вырубится, проваляется в отключке немало времени, – поторопил их Иван и тут же скрылся в ангаре. Пришлось Алексею ускорить шаг, он вошел вместе с баронессой в ангар и подошел к лавке, на которой сидел, опустив голову, профессор. Внимательно к нему приглядевшись, Алексей непроизвольно вздрогнул: лицо профессора осунулось, покрылось многочисленными глубокими морщинами и было болезненного землистого цвета. Услышав, что к нему подошли люди, профессор, открыв глаза и затуманенным взором оглядев их, тяжко вздохнул и, с трудом говоря охрипшим голосом, совсем тихо рассказал:

– Господа, я устал как никогда в жизни, держусь лишь усилием воли, и только. Чтобы не терять времени, давайте сразу перейдем к делу. Как только я вам сообщу результат своей работы, то продержусь недолго. Так как вы не знаете, что делать, доставьте меня в мои апартаменты, моя домработница и ученица знают. В общем, так. Человеком, которого пытались запрограммировать на сотрудничество в пользу гальзианской разведки, является заместителем генерал-квартирмейстера Генерального штаба Казимира Вельского, штаб-полковник Марк Вольдберг, и это, доложу я вам, очень серьезно. С этим вы уж сами разбирайтесь, поставленные вредоносные установки в его психику я устранил, придет в себя он через пару часов, а вот девицы реально являются кадровыми агентами гальзианской политической разведки, причем весьма высокого уровня. С ними было очень тяжело, там была поставлена многоуровневая защита, причем со скрытыми ловушками. Некоторые из них были предназначены этих девиц убить. Теперь же, после того как я с ними поработал, вы сможете их допросить, и они все без утайки и в мельчайших подробностях вам расскажут.

– Так кому же они, эти самые девицы, подчинялись или чьи приказы исполняли? – не выдержав первым, задал вопрос Иван, нервно потирая руки.

Профессор прикрыл глаза и, пожевав пересохшими губами, слегка качнулся и ответил на поставленный вопрос:

– Мария Мирелли и Сабина Троция работали на… Вы не поверите, но тем не менее это правда, они работали на герцога Антона Карнье.

Медленно поднявшись, профессор хотел было пройти в санузел, но ноги его подвернулись, и он стал падать, Алексей едва успел его подхватить. Осторожно опустив на лавку и оглядев его, он сквозь зубы ругнулся, профессор пребывал в бессознательном состоянии. Разочарованно покачав головой, он развернулся в сторону баронессы, лицо которой можно было смело описать, как молнией пораженным, и, помолчав несколько мгновений, задал ей вопрос: