Враг
Шрифт:
Дышал как здоровый, одолевший хворь ребенок. У Элизабет слезы выступили на глазах.
— Ему больше не больно, — прошептала она. — А ведь мы его едва не упустили, Марк. Было мгновение — еще немного — и все, смерть!.. Вот что значит усталость, надо было почаще отдыхать.
— Но это работает?
— Да, — глухо ответила она.
Потом они долго сидели молча. Наконец Марк начал разговор.
— Надо обязательно отсечь цепи, связанные с воздействием
Элизабет закрыла лицо ладонями, словно занялась самолечением. Когда она убрала руки, на ее лице не осталось ни одной морщинки, она словно помолодела на несколько лет, только глаза по-прежнему смотрели опустошенно и устало. Голос ее был тих.
— Марк, я вполне могу разъять эти цепи, но не имею никакого желания увеличивать его оперантскую мощь. Твои знания в этой области, энергетический уровень воздействия значительно превышают мои. Ты понял, что я имею в виду?
Марк недоуменно пожал плечами. Элизабет глянула на него и закончила:
— Я ввела в его сознание новую программу, все вроде бы получилось. Стоит теперь дать Брендану сильный толчок, и его скрытые метапсихические возможности станут явными.
— Позволь мне взять это на себя, и мы вместе совершим чудо.
Элизабет вскочила с табурета. На лице ее отразились ярость и ужас.
— Вот ты и попался! Я так и знала!.. Вот с какой целью ты столь долго отсиживался в тени, не так ли? Ты решил, что вот он, момент, чтобы взять меня под контроль?!
«Тынеможешьнедолженникогданеодолеешьвеликогомагистразапрограммировать менядажесилойты».
— Нет, Элизабет. У меня и мысли такой не было. Пожалуйста, поверь!..
Что-то в ее душе — чувство самосохранения? — выплеснуло — «неверюневерюневерю!..»
— Я не имею права рисковать. Брендан и без ожерелья будет нормальным ребенком, пусть даже и без явных метапсихических способностей. Мы должны оставить все как есть.
Марк встал, склонился над кроваткой. Его длинные чуткие пальцы ощупали макушку ребенка, начали пальпировать не заросшее еще темечко.
— Он мог бы стать великолепным оперантом, если бы ты доверилась мне.
— У Эйкена уже есть опыт в этом отношении, — резко ответила Элизабет.
— Ты передал ему программу для метаобъединения, чтобы он использовал ее против Фелиции, но ты рассчитывал, что ударная мощь свалит и его.
— Какая чепуха!
— Знаешь, что расстроило твои планы? Ну-ка, взгляни! — И она спроектировала ряд последовательных картинок, на которых отразились все перипетии сражения на Рио-Дженил. — Понятно? — спросила Элизабет. — Это Фелиция спасла Эйкена ценой собственной жизни. Она ослабила удар, приняла его на себя, так что даже ее «возлюбленный» Куллукет остался жив. Когда все кончилось и Эйкен начал анализировать присланную тобой программу, он обнаружил в ней незамысловатую ловушку — как раз для нерадивого, тупо исполняющего команды ученика. Ты нас даже за людей не считаешь, Марк. Но ты ошибаешься, мы не так глупы, как тебе кажется, и Эйкен чуть-чуть подправил твою программу, и если ты не уймешься, он обрушит ее на твою голову, и это будет хороший удар. Вряд ли ты устоишь…
— Я не могу допустить, чтобы дети ушли в Галактическое Содружество. Они не ведают, что творят.
— Если ты имеешь в виду свою персональную безопасность
или безопасность своих соратников, мы можем дать самые твердые гарантии, при условии, что ты будешь вести себя спокойно…— О каких гарантиях может идти речь, когда мой сын покидает плиоцен. Это бессмысленно!..
— Все не имеет смысла, и наш разговор тоже. Единственное, что теперь важно, — это ребенок. Ты будешь помогать мне в лечении или нет?
Он молча кивнул. На его лице застыла кривая усмешка. Или сладостная? Элизабет так и не смогла до конца разобраться в этом человеке. Какая цель вела его, во что он верил? Ради чего пожертвовал светом и истиной?
— Давай продолжим, — сказала женщина.
«ДаваймилыйдавайБрендан. Помоги нам».
«БОЮСЬ!»
«Ничегороднойпопытайсяовладетьэтимновымспособомподумайяхочуитебескоро станетлегче».
«НЕТ. ТЕТЯ ЭЛИЗАБЕТ, Я БОЮСЬ».
(«Давай, Марк, протолкни».) «НЕТ! (Боль.) НЕТ!»
(«СильнееМаркчтотыкаквареныйсильнееондолженвладетьэтимканаломда проталкивайтывидишьемуБОЛЬНО!) Потерпималенькийпотерпи Воттакещеодноусилие нукаБрендантыжеунасумница. (ПочтиготоводачтостобойМаркпропихивайжетынажми) Нупопытайсямиленькийнуже. (Все, готово — ожерельеОТСОЕДИНЕНО».) «ОЙ, НЕ БОЛЬНО!»
«Я же говорила, что все будет хорошо».
«НЕ БОЛЬНО!..»
«Да, родной, да. (Маркдержиподконтролемподкоркуагатеперьснимай ожерелье… Что ты ДЕЛАЕШЬ? Марк, что ты ДЕЛАЕШЬ? — НЕТ!! ОСТАНОВИСЬ, ОСТАНОВИСЬ, ДЬЯВОЛ! ВЫРОДОК! СТОЙ! СТОЙ! СТОЙ!..»
«Позволь мне закончить. Он в этом нуждается. И…»
(Экстаз радости.) «…все уже готово. Это же так просто!»
«Ты… ты теперь отпустишь нас?»
«Бедная Элизабет, о чем ты говоришь. Конечно!»
Потом, после длительного молчания, он сказал:
— Я очень сожалею, что был вынужден использовать силу. Но для Брендана это была единственная возможность. Ему улыбнулась судьба. Он уже был готов, я чувствовал, что будет справедливо наградить его за все мучения. Я знал, что ты не совершишь самоубийственного поступка, твое бессознательное «я» провидело, что в этом нет никакой угрозы, как бы ни возмущалось твое сознательное «эго».
— Ты — настоящий дьявол…
— Я только мужчина, а ты не более чем женщина. — Он говорил ровно, словно отчитывая ее. — Для любого человека, в сущности, очень важно знать свое место. Это прекрасно понимал твой муж Лоуренс. Когда ты начинаешь задумываться над своими проблемами, стараешься не терять из виду это обстоятельство.
— Теперь неудивительно, что твои дети возненавидели тебя. И Галактическое Содружество…
Она не договорила. Марк отвернулся, подошел к окну, оттуда бросил:
— Кстати, ни ты, ни ребенок не понесли никакого ущерба, а он теперь оперант с большой буквы!..
Элизабет мысленно обежала нейронные цепи в голове ребенка, отвечающие за использование метаспособностей. Марк был прав. Этот безмятежно заснувший ребенок станет непревзойденным мастером. Кожа его приобрела естественный бело-розовый оттенок, румянец выступил на щечках, волдыри на шее затягивались на глазах сухой коркой. Сон был глубокий, спокойный, боль больше не мучила его.
Женщина тяжело опустилась в кресло, закрыла глаза, погрузилась в самосозерцание. Только шаги Марка, слабо отзывавшиеся в сознании, связывали ее с реальностью… Потом неожиданно в детской зазвучал его голос.