Враги целуют жадно

– Приходишь, - тихо буркнул он, уже откровенно обнимая Аню. Обволакивая ее собой. Прижимая трепетно и нежно. Спаивая их тела воедино. Утыкаясь носом в ее волосы и наслаждаясь ароматом. – И я не знаю, что с этим делать!

– Санитарам звонить не пробовал? – в тон ему шепнула Аня.
– Или экзорцистам? Тут ведь… диагноз налицо! Либо белочка, либо демоны!

Вадим рассмеялся, а она аккуратно вывернулась из его объятий.

– Я серьезно, - отступила на шаг. – Проспись хорошенько! И уже завтра все вернется на свои места. Ты вспомнишь о своем статусе. О своей девушке.

Он склонил голову, ощущая себя зверем, загнанным в угол.

– Все, что ты сказала обо мне сегодня… и в универе, и у себя в комнате… ты действительно видишь меня таким?
– его вдруг заинтересовал этот вопрос.

Вот только услышать ответ на него ему было не суждено. Со двора вышел отец – задумчивый и еще более хмурый, чем обычно. Он довольно быстро преодолел разделяющее их расстояние и уставился на Аню так, словно хотел сказать ей что-то. Но она его опередила. Выдержав его взгляд, прошелестела:

– Лев Сергеевич, спасибо вам за помощь! Я пока не знаю, что произошло. Но интуиция подсказывает мне, что мы теперь в неоплатном долгу перед вами!

– Не выдумывай, - отмахнулся он, извлекая что-то из кармана. – Беги в дом. На улице уже прохладно. Ты слишком легко одета. Да и поздно уже.

Ее не пришлось просить дважды. Бросив на прощание «Доброй ночи!», Аня скрылась за высоким забором и заперла ворота изнутри, судя по характерному скрежету металла. Не обернулась даже. Не посмотрела на него еще разок. И за одно это Вадим готов был растерзать своего отца.

– Ну и на хрена ты…

Он осекся, заметив во рту родителя сигарету, а в руке – зажигалку.

– Погоди, - нахмурился, ничего уже не понимая. – Ты что, куришь?

Смачно затянувшись, он выпустил в воздух густую струю табачного дыма.

– Курю, - горько усмехнулся, затягиваясь по новой.

– Давно?

– Лет пять уже. Пристрастился, когда мать твоя заболела. Так мне было легче.

– Но…

– Что, но?

– Я впервые вижу тебя с сигаретой!

– Так я никогда при тебе и не курил!

– Почему?

– Я так-то отец твой! – прозвучало гордо. – Должен тебе правильные ценности прививать. А дурной пример… он слишком заразителен.

– А чего тогда сейчас при мне дымишь?

– Нервы успокаиваю! – беззлобно фыркнул отец. – Впервые сына своего единственного из кутузки забираю - пьяного в нулину и с расцарапанным таблом! Так и хочется спросить: ну, что, сынуля? Сдачи-то обидчику дал? Да боюсь услышать в ответ, что ты с какой-нибудь девкой дрался!

– Почему, с какой-нибудь? – не уступал ему в иронии Вадим. – С очень даже конкретной! Это Машка меня разрисовала, когда я их с Ксюхой разнимал!

Отец никак его откровения не прокомментировал. Лишь хохотнул, покачал головой и затушил сигарету носком обуви. Затем, окинув его выразительным пристальным взглядом, бросил короткое:

– Поехали домой, миротворец. Пора и нам на боковую.

Глава 23

Спустя три дня…

Время. Чтобы прийти в себя после всего безумия, произошедшего между ней и Вадимом, Ане потребовалось время. Она была растеряна и одновременно взбудоражена. Не находила объяснения ни словам его, ни поступкам, ни действиям. Испытала самый настоящий шок, увидев Збруева в своем доме. Еще в больший ступор впала, обнаружив его в своей спальне. А о том, что произошло после этого, вообще запрещала себе думать. Однако… думала!

Ну, зачем? Зачем он прикасался к ней? Зачем обнимал и целовал?

Зачем ласкал одержимо и жадно? Зачем превращал ее в безвольную куклу?

Как только посмел? У него есть девушка! Его любимая сучка-Ксюшенька!

Размышляя об этом, Аня задыхалась от гнева и ощущала себя грязной.

Да и вывод напрашивался сам по себе, причиняя ей зверскую боль:

«Он притворяется! Он что-то задумал! Все они… что-то задумали!»

Убеждая себя в этом, Аня испытывала хоть какое-то облегчение.

И все же не готова была столкнуться лицом к лицу с Вадимом. Не готова была смотреть ему в глаза. Не выдержала бы его твердого холодного взгляда.

Не после того, как бесстыдно ерзала на нем. Еще и… голая практически.

«Боже, это было… Нет! Я должна забыть! Но, как? Как это сделать?»

Не придумав ничего умнее, Аня решила примерить на себя роль злостной прогульщицы. Впервые! Она не появлялась в институте целых три дня.

И ни Оля, ни Маша не смогли повлиять на ее решение. Аня стояла на своем – устроила для себя некое подобие дистанционного обучения и занималась дома. Самостоятельно. Одногруппники, с которыми у нее были хорошие отношения, через Машку передавали ей лекции и задания по пропущенным предметам. Аня же старательно переписывала их в свои тетради. А потом занималась домашними делами, взвалив на себя бОльшую часть бытовых обязанностей сестры и тети. А еще, тренировалась как одержимая. На износ. До ломоты в теле. До головокружения. До полуобморочного состояния. Лишь бы не думать. Лишь бы не вспоминать. Лишь бы не рыдать ночами в подушку, представляя Збруева и Полозову в объятиях друг друга. Лишь бы не выть в голос, фантазируя о том, что могла бы оказаться на… ее месте. С ним. В целом, ей это удавалось. Аня выматывалась до такой степени, что отключалась, едва касаясь головой подушки. Но прекрасно понимала, что долго в таком напряжении не протянет. Да и убегать от проблем она не привыкла. А прятать голову в песок – подавно. Собрав в кулак все свое мужество и стойкость, утром четвертого дня Аня засобиралась в институт.

И сборы эти… получились крайне волнительными. В поисках подходящей одежды она перевернула вверх дном весь свой гардероб. И переодевалась несколько раз. Наконец, остановилась на зауженных джинсах с высокой посадкой, кроссовках и джемпере свободного кроя с глубоким V-образным вырезом на спине и груди. С макияжем Аня тоже поэкспериментировала знатно. Испробовала кучу вариантов, но решила все же ограничиться нюдовым тинтом для губ и тушью для ресниц. Дабы придать глазам большей выразительности, Аня нарисовала на веках две аккуратные стрелки. Волосы собрала в высокий хвост. Мочки ушей украсила любимыми серьгами. Напоследок побрызгавшись духами (а их она нанесла… чуть больше, чем обычно), Аня прыгнула в такси и превозмогая дичайшее волнение, отправилась в институт. До места добралась довольно быстро. И вовремя – несколько минут назад началась большая перемена между второй и третьей парой. Сентябрь радовал теплыми солнечными деньками – бабье лето было в самом разгаре. Пользуясь этим, студенты проводили почти все перемены на улице. На открытом воздухе. Вот и сейчас, всей гурьбой высыпали из душных аудиторий в университетский дворик. Разбившись на небольшие группки, общались, шутили, смеялись. Но завидев Аню замолкали и тихонько о чем-то шушукались. Не все, конечно. Некоторым до нее не было никакого дела. А некоторые проявляли искреннюю радость и дружелюбие.

В числе последних оказались и одногруппники сестры. Они заметили Аню раньше Машки. И замахали руками, зазывая ее к ним, тоже раньше. Не удивительно – сестра стояла к ней спиной. Но рефлекторно обернулась, и теплая улыбка тотчас же заиграла на ее губах. Стоило Ане приблизиться к их компании вплотную, и она тут же угодила в жаркие Машкины объятия.

– А вот и моя красавица-сестричка! – хохотнула она, расцеловывая ее в обе щеки. Аня ответила ей тем же, и только сейчас заметила, что сестра не на шутку взволнована чем-то. Дышит часто и рвано. Глаза сияют странным шальным блеском. Пальцы на руках совсем заледенели и дрожат. Но несмотря на это, Машка улыбалась и делала вид, что все просто отлично.

Настороженно прищурившись, Аня спросила прямо:

– Что произошло?

– Ничего, - сестра медленно отстранилась, потупив взор.

Аню такой вариант не устроил от слова совсем. Тяжело вздохнув, она требовательно пленила ее подбородок, вновь сталкиваясь с ней глазами. Данный жест вызвал у Машки странную реакцию. Она смутилась. Покраснела и еле слышно произнесла:

– Клянусь, ничего не произошло. Перестань! За нами наблюдают!

– Кто наблю…

Аня оторопело замолчала, почувствовав на себе чей-то тяжелый пристальный взгляд. Острый. Лихорадочный. И немыслимо горячий. Он ощущался настоящим прикосновением. Ударил прямо в сердце, насквозь пробивая грудную клетку. Вздрогнув всем телом, Аня шумно выдохнула. Она знала, кого увидит, если посмотрит прямо. Вдаль. Знала и боялась, словно трусиха конченая. Машинально увлажнив пересохшие губы, Аня буквально заставила себя сделать это. И убедилась в собственных догадках. Там вдалеке, на расстоянии в пятнадцать-двадцать метров от них, окруженный неизменной толпой своих друзей и родственников, возвышался Вадим. Его лицо не выражало эмоций, но глаза… Да, он дыры в ней прожигал этими глазами!