Враги

– Означает ли это, что правительство Северороссии намерено вступить в войну на стороне Антанты?
– поднял брови Черчилль.

– В настоящее время сама государственность Северороссии под угрозой, произнес Алексей.
– По нашим данным, между самопровозглашенным королевством Ингерманландским и Советами заключен пакт о совместном нападении на Северороссию. Боевые действия могут начаться в августе. Нет никаких сомнений, что Берлин поддержит свою марионетку. Безусловно, это автоматически означает вступление Северороссии в войну. Но Северороссии необходима поддержка союзников, чтобы устоять под натиском двух недружественных держав.

– О какой поддержке идет речь?
– нахмурился Черчилль.

– О военной, - выдохнул Алексей.

– Все усилия Великобритании и ее союзников сосредоточены сейчас на борьбе с германскими и австро-венгерскими войсками в Западной Европе. В настоящее время Британия не может выделить войска и боевые корабли для операций на востоке.

– Когда может появиться такая возможность?
– осведомился Алексей.

– После капитуляции кайзера, - буркнул Черчилль.

– Но если военные действия продлятся до ноября, на Балтике и в северных водах встанет лед, - холодея, произнес Алексей.

– Тогда в апреле, - безразлично произнес Черчилль.

– Господин министр, - с трудом сдерживаясь, произнес Алексей, - вы оставляете Северороссию один на один с превосходящими силами противника на девять месяцев. Если вы не испытываете никакой жалости к народу Северороссии, подумайте хотя бы об интересах Британии. Кто, как не Северороссия, может стать форпостом антикоммунизма на востоке? Если не поддержите нас сейчас, то со временем вам придется самим сражаться с коммунистической угрозой.

– Господин Татищев, - насупил брови министр, - после принятия ультиматума кайзера и беспрепятственного пропуска на свою территорию немецких войск Северороссия, управляемая адмиралом Оладьиным, не рассматривается нами как союзная держава. Кроме того, в качестве главного врага Великобритании в настоящее время рассматривается Германия. Безусловно, мы готовы оказать поддержу Северороссии в случае агрессии со стороны советского правительства, которое мы не признаем, но только после окончания войны на европейском театре военных действий.
– Он поднялся и протянул руку, давая понять, что аудиенция закончена.
– Прошу передать господину Оладьину уверения в моем самом искреннем уважении и наилучшие пожелания.

– Благодарю, - встал и ответил на рукопожатие Алексей, думая про себя: "В задницу себе засунь свое уважение и пожелания".

* * *

Яркое августовское солнце жарило булыжную мостовую Екатеринодара. Алексей стоял у открытого окна и смотрел на улицу. Только неделю назад Добровольческая армия, совместно с казаками опрокинув сопротивление превосходящей ее в численности в восемь раз армии Кубано-Черноморской Советской Республики, заняла город*. Жизнь потихоньку возвращалась в привычное русло. Открывались магазины, спешили служащие по своим делам. Хотя армейские патрули и посты не давали забыть о военном положении.

К Алексею подошел генерал Раевский и негромко произнес:

– Вот сейчас и вы услышите то, что я выслушиваю уже месяц.

– Проходите, господа, - поднялся из-за своего стола адъютант.

Пройдя в кабинет заместителя командующего Добровольческой армии**, офицеры вытянулись не стойке "смирно".

– Здравия желаю, - козырнул Раевский.

– Здравия желаю, - поморщился Деникин. Сесть гостям он не предложил.

– Антон Иванович, - произнес Раевский, - наше сообщение носит чрезвычайный характер, и мы бы хотели довести его непосредственно до командующего.

– Командующий занят и поручил встретиться с вами мне, - отрубил Деникин.
– Я вас слушаю.

* Точное соответствие событиям нашего мира. Екатеринодар был взят 3 августа 1918 г. Преимущество белой армии заключалось в том, что ее костяк составляли боевые офицеры, а также казаки, прошедшие через горнило Первой мировой; к союзу с добровольцами их толкнула политика Ленина-Троцкого с продразверсткой и "расказачиванием". Красная же армия состояла в основном из плохо обученных, не имевших боевого опыта солдат и управлялась, мягко говоря, не слишком квалифицированными военными специалистами.

** На этот момент заместителем командующего Добровольческой армии был А. Деникин. Командующим армии он станет в этом мире, как и в нашем, только 7 октября 1918 г., после внезапной кончины генерала В. Алексеева.

– Только что нами получено донесение, - произнес Раевский, - что сегодня утром войска красной армии и самопровозглашенного короля Ингерманландии Зигмунда атаковали войска Северороссии по всему фронту. Адмирал Оладьин выступил с воззванием, в котором объявил, что Северороссия находится в состоянии войны с самопровозглашенными режимами Советов и Зигмунда. Произошло то, о чем я вам говорил уже давно. Я еще раз прошу вас заключить военный союз с нами и приступить к совместным действиям против Советов. Напоминаю вам, что адмирал Оладьин поручил заявить о его безоговорочном признании Добровольческой армии как вооруженных сил законного правительства России.

– А я вам в сотый раз говорю, - насупился Деникин, - что все эти царьки, князьки и президенты, возникшие на теле России после семнадцатого года, для меня абсолютно безразличны. Что Зигмунд, что ваш Оладьин, что Маннергейм в своей Финляндии, что гетман украинский - все одно. Единственная основа, на которой я готов вести переговоры с вами, - это признание России как единой и неделимой державы и признание Северороссии, Финляндии, Польши, Украины, Кавказа ее неотъемлемыми частями*.

– Антон Иванович, - с напором проговорил Алексей, - нельзя же так упорно идти на поводу у сомнительных политических течений. Вы постоянно отказываетесь видеть реалии сегодняшнего дня. Не так существенно, будет ли в ближайшие годы существовать единая Россия или населяющие ее народы разойдутся по национальным квартирам. Важно, как будут жить люди на ее территории и будут ли жить вообще. А какие паспорта окажутся в их карманах дело десятое. Сейчас для всех нас самым грозным врагом является большевизм. Давайте общими усилиями покончим с Советами, а потом сядем за стол переговоров и обсудим будущее страны. Деникин холодно посмотрел на юношу в форме полковника пограничных войск, с вензелями и кокардой ненавистной ему Северороссии.

* В нашем мире точно так же Деникин отверг в 1919 г. предложения Г. Маннергейма о совместном походе против большевиков. Единственным условием Маннергейма было признание независимости Финляндии. Как знать - не будь Деникин так несговорчив, история могла бы сложиться и по-другому.

– Я отечеством не торгую, молодой человек, - процедил он.
– А теперь оставьте меня, господа. Я занят.

Выйдя из кабинета генерала, Алексей и Раевский переглянулись. Миссия потерпела полный провал, это было ясно.

– Генерал Слащев, прошу вас пройти, - обратился адъютант к сидящему на стуле в ожидании приема худощавому генералу в полевой форме. Тот встал и быстрым шагом направился в кабинет Деникина.

– Что будем делать?
– негромко произнес Раевский, обращаясь к Алексею,

– Полагаю, вы правы, - так же негромко произнес Алексей, - других возможностей, кроме как идти к Краснову, у нас нет*. Хотя он так зависим от немцев, что... Но утопающий хватается и за соломинку.

– Тогда выезжаем сегодня же, - кивнул Раевский.