Враги

– Адмирал, Дыбенко и этот, по особым делам, - понизил голос Вайсберг.

Алексей кивнул, знаком приказал вошедшим за ним матросам оставаться на месте, вынул из кобуры револьвер, взвел курок, подошел к двери и открыл ее. В кабинете за столом сидели трое: адмирал, Дыбенко и Павел. У двух последних при виде входящего без доклада офицера в погонах и с оружием в руке расширились глаза. Через секунду они узнали вторгшегося в кабинет человека, на их лицах отразились изумление и страх. Наведя на большевиков револьвер, Алексей произнес самым елейным голосом:

– Добрый вечер, господа. Не возражаете, если я присоединюсь?

– Милости просим, - расплылся в улыбке Оладьин.
– А у нас тут маленький заговор с целью поддержки Иосифа Сталина на основе сведений яз будущего, полученных от вашего друга.

– Сколько людей в заговоре?
– осведомился Алексей.

– Тайный союз трех, - хихикнул адмирал.
– Абсолютный секрет для остальных.

– Как это понимать?!
– грозно рявкнул Дыбенко, оставаясь, впрочем, сидеть под прицелом револьвера.

– Кончилось ваше время, кончилась ваша власть, - процитировал еще не написанные стихи Маяковского Алексей.

– Так вы, Оладьин...
– задыхаясь от гнева, произнес Дыбенко, поворачиваясь к адмиралу.

– И вы думали, что я, потомок древнего дворянского рода, барон, человек чести, буду служить вашей сатанинской власти?
– ухмыльнулся тот.
– Ну и дурак же вы, голубчик.

Павел, сидевший до этого в оцепенении, выпалил:

– Скажите лучше, адмирал, что предпочли роль главы контрреволюционного переворота и белого диктатора страны роли главнокомандующего краевым флотом, которую мы предложили вам.

Дыбенко хотел что-то сказать, но его перебил Алексей:

– Помните, комиссар, что вы обещали шлепнуть меня при первой же встрече?

– Да, - процедил Дыбенко.

– Не вышло, - ухмыльнулся Алексей и спустил курок.

Пуля попала Дыбенко в лоб. Комиссар дернулся на стуле и мягко повалился на пол адмиральского кабинета. Его кровь, перемешанная с мозгом, потекла по паркету. Однако еще до того, как смолкло эхо выстрела, Павел вскочил на ноги, молниеносным движением выхватывая из кармана маленький браунинг, который, как и Алексей, носил теперь постоянно. Выстрелить он все же не успел. Снова грянул револьвер, и Павел отшатнулся, схватившись за правое плечо. Браунинг стукнулся о пол. Дверь тут же распахнулась, и на пороге с винтовками наперевес появились матросы.

– И это все?
– спокойно произнес адмирал, глядя на Алексея.

– Простите, - отозвался Алексей, держа на мушке Павла.
– Сделанное я считаю достаточным. Очень прошу вас сохранить жизнь рабочему депо Финляндского вокзала Павлу Сергееву. Я уверен, что со временем он раскается в ошибках молодости.

– Вы не видите опасности...
– начал адмирал.

– Никак нет, - быстро произнес Алексей.
– Павел прекрасно понимает, чем грозит широкая огласка известных нам тайн. Не думаю, что он опаснее остальных товарищей, которых хватают сейчас по всей базе.

– Хорошо, - чуть помедлив, бросил адмирал.
– Судьбу Сергеева решит суд. Сдайте оружие, Сергеев.

Павел, белый как полотно, здоровой рукой снял кобуру с маузером, повернулся к Алексею и произнес:

– Этого я тебе никогда не прощу, Леха.

– Падаль убрать, - скомандовал Алексей матросам, - арестованного большевика обыскать и - в кабинет дежурного офицера, под стражу.

Когда Павла вывели, а труп комиссара унесли, Оладьин вышел из-за стола и крепко обнял Алексея.

– Ну, здравствуй, черт, - прогудел он, - Рад снова увидеть. Благодарю за службу.

– Рад стараться, - гордо ответил Алексей.

– Тяжело в каземате было?

– Недельку потерпеть ради такого дела можно, - улыбнулся Алексей.

– Мне Шульц докладывал, что ты к Черчиллю прошел, соблазнив его секретаршу, - ухмыльнулся Оладьин.

– Так точно.

– Молодец! Наш моряк везде пройдет.

– Рад стараться.
– Адмирал наконец выпустил Алексея, и тот, вздохнув с облегчением, произнес: - С Черчиллем договорились обо всем. Кстати, не мог вам тогда, при Шульце, доложить, а потом времени не было. Черчилль будет премьером во время Второй мировой войны.

– Может быть, - поднял палец Оладьин, и Алексею показалось, что на его лице промелькнула досада.
– Впрочем, расскажи-ка подробнее.

Он повернулся и направился к своему креслу. Алексей заметил, что, проходя, адмирал наступил в лужу крови Дыбенко и теперь за ним протянулись кровавые следы.

– Ну, что же, - произнес, усаживаясь, адмирал, - начинай.

– Британия признает независимость Северороссии, если мы признаем часть долгов Российской империи, пропорционально численности нашего населения, и на условиях, как минимум, нашего нейтралитета в войне. Вначале они требовали продолжения войны против Германии, но я объяснил, что это невозможно по целому ряду причин, и прежде всего из-за усталости народа. Черчилль очень не любит большевиков, он убедил британский кабинет министров согласиться на наше неучастие в войне на условиях подавления большевизма на нашей территории. Хотя пришлось долго бодаться. Он также обещал повлиять на правительства США и Франции.

– Хорошо, - выдохнул адмирал.
– У тебя дипломатический талант. Я этого не забуду. Значит, в девять ноль-ноль радиостанция Кронштадта передаст манифест о выходе Северороссии из империи и о моем провозглашении верховным правителем до Учредительного собрания. В девять ноль одну правительствам ее величества, Франции и США уйдет телеграмма с признанием соответствующих обязательств. А в девять ноль пять проинформируем Берлин, Вену и Стамбул о своем нейтралитете. Потом начнем переговоры с остальными державами. Но это не твоя печаль. Министром иностранных дел я назначил вице-адмирала Вайсберга, дядю Гюнтера. Министром внутренних дел будет Шульц. Посты премьер-министра и верховного главнокомандующего оставляю за собой. Что касается тебя. За сегодняшнее дело получаешь очередное звание капитана третьего ранга, и бери под начало первый батальон морской пехоты. С ним войдешь в Петербург. Твоя задача - штурм Смольного. Цени! К девяти утра жду доклада о взятии большевистского гнезда. Жаль, Ленин со Сталиным теперь в Московском Кремле, но и это нам на пользу. Тем меньше охраны в Смольном. И не вздумай погибнуть, ты мне еще понадобишься. После взятия Петербурга подпишу приказ о твоем назначении командующим пограничными войсками с присвоением звания подполковника. Это тоже важно. Твои люди останутся при тебе и наденут зеленые фуражки. У тебя блестящая карьера, молодой человек. Ну, ступай принимай командование и перешивай погоны. В эту ночь нам всем спать не придется.

* * *

Алексей вышел из кабинета адмирала и прежде всего направился в комнату дежурного офицера. Там, на табурете, склонив голову, сидел Павел. Его рука уже была перевязана, но на бинте проступила кровь. Он посмотрел на входящего Алексея мутными глазами и бросил:

– Сволочь ты.

Алексей дал знак караулу выйти из комнаты и, сев на табурет напротив Павла, произнес:

– Не у одного у тебя есть цель, Паша. Ты бы действовал так же. Да ты и действовал так же. Извини, сейчас проиграл ты. Была бы моя воля, я бы тебя отпустил. Катился бы ты ко всем чертям, все равно шансов у вас нет.

– Это у вас нет шансов, - помотал головой Павел.
– Ты же знаешь, что советская власть победит. И Кронштадтское восстание было, не помогло.

– Было, да не такое и не тогда, - хмыкнул Алексей.

– Что вы задумали?
– обеспокоился Павел.
– Кстати, что это за зелено-красные повязки у твоих людей?

– Сегодня, - торжественно произнес Алексей, - Оладьин подписал указ о выходе Северороссии в границах тысяча семьсот сорок первого года из состава Российской империи. Себя он провозгласил верховным правителем, до Учредительного собрания. Это тебе не белое непредрешенчество, это реальная альтернатива вашему коммунизму. Кстати, он просил передать тебе глубокую благодарность за то, что ты помог сформировать десантные команды. Завтра утром они пойдут на штурм Смольного.