«Врата блаженства»

Мужчина для обитательниц гарема существовал только один – Повелитель. Каждый визит султана становился событием. Крайне редко он приводил с собой кого-то, кто имел бы право видеть женщин Повелителя. Но за прошедшее время Роксолана только и видела, что визиря Пири-пашу, старого, обремененного годами и недугами, у которого одна мысль: избавиться от бремени власти. Пашой он был еще при прежнем султане – Селиме. О Селиме говорили, что его визирем становятся за месяц до смерти. Это было верно, потому что Селим Явуз казнил своих визирей и чаще. Пири-паша, к удивлению многих, пережил султана, но тяготился своей должностью.

Однако если бы Сулейман предложил старику уйти на отдых с большой пенсией, тот явно обиделся бы. Устать от дел и отойти от них не одно и то же.

Роксолана постаралась выбросить из головы все мысли, кроме молитвенных. Негоже молиться, думая о Пири-паше. Единственный, о ком она позволяла себе думать в такие минуты, – Сулейман, против всяких правил к молитве добавляла просьбу о его благополучии и здоровье, потому что без Повелителя не будет и их с сыном.

Следующую молитву – ятсы – почти ночную, когда наступает темнота, читали не всегда, но на сей раз Роксолана встала и на нее, благодаря Аллаха за подсказку, она была совершенно уверена, что в книге спрятано что-то страшное.

Вообще намаз следовало совершать пять раз: на заре – сабах; в полдень – егле; послеобеденную – икинди; перед заходом солнца – акшам; и когда наступала темнота – ятсы. Вставали на молитвенные коврики, каждая на свой, повернувшись лицом к Мекке, и читали соответствующие стихи из Корана.

Большинство наложниц только делали вид, что произносят эти стихи, потому что написанного не понимали, а зазубривали как попало. Роксолана Коран изучала не просто так, а со смыслом, потому что было интересно сначала сравнивать с Библией (у нее хватило ума не говорить об этом сравнении никому, не то не избежать бы беды), потом, чтобы цитировать.

Она хорошо знала, что ученые мусульмане, не только улемы, но и все, кто хоть что-то знают, любят цитировать стихи из Корана и поговорки, поэтому внимательно слушала, как приговаривает Зейнаб, кизляр-ага, хезнедар-уста, смотрительница белья, просто служанки, особенно пожилые. Переспрашивала, приводя тех в изумление, иногда даже записывала.

Постепенно начала пользоваться самыми яркими выражениями сама, чем приводила одних в восторг, других почти в ярость. Кизляр-ага смеялся:

– Ты, Хуррем, хочешь совсем османкой стать?

– У меня сын осман, почему бы мне не последовать за ними с Повелителем? А что вы вчера говорили о друге и враге, повторите?

Кизляр-ага хмыкал, польщенный вниманием к собственным словам, и повторял назидательным тоном:

– Я сказал, что умный враг лучше глупого друга.

– Надо запомнить… – Она посмеивалась. – Если Повелитель спросит, у кого научилась, обязательно скажу, что у кизляр-аги.

Она добавляла это, уже развернувшись, словно сама себе, прекрасно зная, что у кизляр-аги прекрасный слух, он все уловил и приметил. Свидетельством тому был довольный смешок евнуха. В сущности, он неплохой человек, а что подарки любил, так кто же их не любит? А еще очень трудно раздваиваться, умудряясь служить сразу и Повелителю, и валиде, при этом никогда не выдавая секретов обоих. Кизляр-ага умудрялся…

На следующее утро Роксолану разбудила взволнованная Гюль:

– Госпожа…

– Что, Мехмед?!

– Нет, госпожа. Бахижа.

– Что с ней?

– Она вся покрылась красными пятнами и волдырями, особенно руки и лицо. Я думаю, это из-за книги, ведь справа красноты больше, а она трясла книгу, отвернувшись влево.

– Где она?

– В больнице. Лекарка сказала, что она выглядит ужасно.

– Ну что ж, она приняла на себя то, что готовила для меня.

Одевшись, Роксолана отправилась к Махидевран. Та сидела мрачней тучи, вернее, не сидела, а снова мерила шагами свою комнату.

– Это ты прислала ко мне больную служанку?

– Я подарила тебе служанку здоровой, что с ней сделала ты, Хуррем?

– Здоровой? Она и дня у меня не пробыла, вся покрылась струпьями еще вчера. Ты хотела, чтобы эта Бахижа заразила меня, а я Повелителя? Хороший подарок ты сделала Повелителю, я обязательно расскажу ему.

Теперь уже красными пятнами покрылась Махидевран, но она продолжала защищаться:

– Эта девушка пробыла в моей комнате два дня и ничем не болела, а как попала к тебе, ты отравила ее…

– Я или то, что она попыталась насыпать в мою книгу, а потом была вынуждена вытряхивать из нее, когда я заподозрила неладное? Об этом тоже рассказать Повелителю?

Роксолана не стала выслушивать возражения Махидевран, почти бегом бросилась к валиде.

Там сцена повторилась.

– Валиде, я хочу сама покупать себе слуг.

– Тебе чем-то не нравятся Фатима и Гюль? Их нужно заменить?

– Нет, но я прошу никого мне не дарить, если понадобятся еще слуги, я куплю сама.

– Я никого тебе не дарила. Почему ты так спрашиваешь?

Хотелось крикнуть, что валиде и сама все знает, но Роксолана сдержалась, заставила себя глубоко вздохнуть и объяснила:

– Махидевран подарила мне больную служанку, которая сегодня вся покрылась сыпью. От нее могла заболеть я и передать болезнь Повелителю.

Последние слова услышала почти вбежавшая в комнату Махидевран. Она остановилась напротив Роксоланы, уперев руки в бока, и закричала:

– Это ты чем-то заразила Бахижу! Девушка была в моих покоях два дня, и никакой сыпи у нее не было! Это ты отравила ее, а теперь пытаешься свалить все на меня.

Что помогло Роксолане сдержаться, она не смогла бы объяснить сама, но удалось спокойно дослушать крик баш-кадины и так же спокойно ответить, пожав плечами:

– Конечно, у тебя в комнатах ничего не было. Ты дала ей какой-то порошок, который Бахижа насыпала на страницы книги в моей комнате, пока я сама была вчера в вашей комнате, валиде. Вернувшись и увидев, что книга закрыта, хотя я оставила ее открытой, я отправила Бахижу саму вытряхивать эту гадость, потому порошок попал именно ей на лицо и руки.

– Это выдумки, так можно обвинить меня в чем угодно! Где доказательство, что ты сама не насыпала этот порошок, чтобы обвинить меня?

И снова Роксолана сумела сдержаться. Она спокойно кивнула:

– Несколько рабов видели, как Бахижа это делала, к тому же я могу попросить Повелителя допросить Бахижу с пристрастием, она наверняка расскажет все честно.

– Успокойся, Хуррем. Не думаю, что Бахижа делала все по приказу Махидевран. И ни к чему обо всем рассказывать Повелителю, у него и без ваших глупостей есть чем заниматься.