Врата Мёртвого Дома (Малазан - 2)

– Возвратившись в Квон Тали, мы обнаружим столько сторонников, сколько нам и не снилось. Незаменимых людей, конечно, не существует, но и бесполезных тоже. Нравится тебе это, парень, или нет, но пора тебе взрослеть.

– А ты думаешь, что я - несмышленый дурачок? Это неправда: неужели ты считаешь, что я не вижу, как тебе хочется забить еще одну голую костяшку от домино в дыру? Причем я не говорю сейчас о Быстром Бене... Калам - искусный убийца, который способен достать Лейсин. Но если ему это не удастся существует другой человек, у которого данная профессия живет в крови подобно божьему дару. И это не те древние боги, которым все поклоняются, но которых никто никогда не видел, - это Покровитель Убийц, известный под именем Веревка. Ты решил вернуть ее домой, потому что девушка очень сильно изменилась, но правда заключается в другом - тебе страстно хочется возвращения тех времен, когда...

Крокус осекся и замолчал, а Скрипач еще долго размышлял над их разговором, наблюдая, как Моби поедает очередную ящерицу. Проглотив, наконец, последнего из ризанов, он успокоился и уставился на своих хозяев. Сапер прочистил горло:

– Нет, я не привык пытаться настолько глубоко проникать в суть вещей. Обычно я поступаю, как подсказывают мне мои инстинкты.

– Неужели ты хочешь сказать, что использование Апсалы в качестве убийцы Лейсин никогда не приходило тебе в голову?

– Мне не приходило...

– А Каламу?

Скрипач помедлил, затем пожал плечами:

– Если даже и Калам не думал об этом, то уж Быстрый Бен - наверняка.

Донесся торжествующий шепот Крокуса:

– Я знал об этом, я не дурак...

– О, дыханье Худа, тебя таковым никто и не считал.

– И я не могу позволить произойти этому. Скрипач.

– А этот бхокарал твоего дяди, - произнес сапер, кивнув в сторону Моби, - действительно был членом семьи, прислуживая волшебнику? Но если Маммот мертв, почему же он до сих пор здесь? Я не маг, но, кажется, где-то слышал, что такие животные неотрывны от своих хозяев.

– Не знаю, - ответил Крокус, чей тон показал, что он абсолютно точно догадывается о направлении мыслей сапера.
– Может быть, он просто домашнее животное - надо молиться, чтобы это не оказалось иначе. Но я сказал, что не позволю вам использовать Апсалу, и если Моби действительно тот, за кого себя выдает, то вы меня не проведете.

– В любом случае я даже не собираюсь пытаться, Крокус, - сказал Скрипач.
– Но мне все еще кажется, что тебе пора становиться более взрослым. Рано или поздно окажется, что ты не можешь говорить с Апсалой. Она будет делать то, что посчитает нужным, - нравится тебе это или нет. Темная часть жизни этой девушки пока завершилась, однако данный факт вовсе не значит, что Божьи навыки куда-то испарились из ее крови, - сапер медленно повернулся и посмотрел в лицо парню.
– А что, если она решит пустить свои уменья в дело?

– Она не решит, - сказал Крокус, однако уверенности в его голосе поубавилось.
– Как ты назвал его - бхока...

– Бхокарал, они водятся в этих местах.

– Ах вот оно что!

– А теперь, парень, надо немного поспать, мы завтра рано выступаем.

– И Калам тоже.

– Да, но мы пойдем разными путями, общим будет лишь только старт.

Скрипач увидел, как Крокус откинул свою голову назад, погрузившись в сон, а Моби, как ребенок, прилег рядом, прильнув к его груди. "Дыханье Худа, как мне не нравится наше предстоящее путешествие!"

В сотне шагов от Ворот Каравана располагалась площадь, на которой собирались путешественники, держащие путь в Эрхлитан. Большинство из них следовало затем по верхней прибрежной дороге, повторявшей рельеф линии залива. Ее преимуществом считалось обилие деревень и сторожевых застав, располагающихся по сторонам, а сама мостовая, покрытая кирпичом древней малазанской работы, непрерывно патрулировалась специализированным гарнизоном, который Колтайн еще не успел отправить в состав регулярной армии.

Все это Скрипачу удалось выяснить из разговоров с купцами и охранниками караванов, тем не менее на дороге до сих пор существовало несколько бандитских группировок, которые могли составить реальную угрозу. Судя по выражению лиц охранников, при встрече с ними у купцов не оставалось практически никаких шансов.

Скрипач решил, что переодевание их маленького отряда в малазанских купцов было практически невозможным: для подобного маскарада у них не было ни денег, ни снаряжения. А поскольку открытый переход между городами оставался очень опасным, то они решили осуществить свою миссию в образе паломников.

Скрипач переодел себя в грала, играя роль охранника и сопроводителя Крокуса и Апсалы - молодой супружеской пары, которая отправилась в путешествие с целью освящения своего союза Небесами Седьмых. Каждый из них был верхом - Скрипач на норовистой гральской лошади, которая всем своим видом показывала полное презрение к переодетому хозяину, а Крокус и Апсала на породистых жеребцах, купленных в одной из лучших конюшен Эрхлитана. Три запасные лошади и четыре мула замыкали их небольшой караван.

Калам вышел в путь, едва рассвело. Он скупо пожелал всем удачи и быстро скрылся с глаз: слова, которыми они обменялись за ночь до этого, отразились и на сцене расставания. Сапер понимал страстное желание Калама поразить Лейсин во время кровопролития, которое принесет с собой восстание, но возможная опасность в отношении империи и того, кто примет трон после ее свержения, была, по мнению Скрипача, слишком велика. Они очень сильно столкнулись во мнениях друг с другом, и сапер после этой перепалки чувствовал себя обманутым и осмеянным.

В сцене расставания присутствовал какой-то пафос, и Скрипач его четко осознавал. Сапер решил, что общая миссия, однажды связавшая его с Каламом, - единственная причина, которая обусловила такую сильную дружбу, а теперь эта причина оказалась потеряна. Скрипачу показалось, что по крайней мере сейчас пустующее место в его душе не сможет занять никто и что Калам покинул их совсем одиноким - даже более одиноким, чем он был в течение последних нескольких лет.

Проходя через Ворота Каравана, они оказались в самом конце длинной цепочки. Проверив в последний раз ремешок подпруги на своих мулах, он услышал позади цокот несущегося во весь опор отряда конников.

Группа из шести Красных Мечей ворвалась в ворота, осадив лошадей прямо перед носом Скрипача.

Сапер оглянулся, с тревогой ища лица Крокуса и Апсалы, которые стояли у своих лошадей. Поймав взгляд юноши, он спокойно кивнул головой, а затем вновь принялся за свое рутинное занятие.

Очевидно, что прибывшие солдаты кого-то искали: отряд рассыпался по сторонам, и каждый конник принялся пристально рассматривать доставшийся ему караван.

Услышав за собственной спиной звук приближающихся копыт, Скрипач огромным усилием воли заставил себя оставаться спокойным.