Врата Мёртвого Дома (Малазан - 2)

Ощутив, что из ее ушей полились ручейки крови, Фелисин попыталась хоть куда-то уползти - например, вверх по колеблющемуся склону. Татуировки Геборийца начали выпирать над поверхностью кожи, достигая порой земли, в этих местах расщелины углублялись, а одна из них достигла ног девушки, превратив служивший ей опорой камень в нечто скользкое и сальное на ощупь.

Через некоторое время все окружающее пространство принялось неистово трястись. Казалось, что даже небо медленно покачивалось в такт этому звуку, будто множество невидимых рук проникло через какие-то потайные врата и схватило остов мира с холодной, разрушительной яростью.

А вопль все не прекращался. Ярость и непереносимая боль слились друг с другом, подобно прядям одной веревки. Затянувшись, как петля на шее, звук полностью блокировал для смертных весь окружающий мир, его воздух и свет.

Что-то ударило по земле: каменное ложе под девушкой содрогнулось, подбросив ее вверх. Приземлившись, Фелисин больно ударилась локтем. Все кости ее рук задрожали, подобно лезвию меча. Солнечный диск померк, когда девушка попыталась судорожно вздохнуть. Ее расширенные от ужаса глаза поймали мельком какую-то фигуру далеко за границей котлована, которая тяжело передвигалась в клубах пыли. Раздвоенное копыто, покрытое мехом, размерами превышавшее человека, поднялось в воздух, занимая собой все безоблачное полночное небо.

Изображение татуировки поднялось в воздух самостоятельно, представляя собой темно-синюю безумную сеть, распространяющуюся по всем направлениям.

Девушка не могла дышать: ее легкие горели. Она умирала, пытаясь вдохнуть лишенное кислорода пространство, полностью поглощенное одним лишь безумным звуком.

Внезапного молчания никто не ощутил: звенящее эхо еще долго жило в черепах присутствующих людей. Наконец, прохладный горький поток воздуха обдал ее лицо, девушка еще ни разу не испытывала подобного блаженства. Закашлявшись и сплюнув желчь, Фелисин с трудом оперлась на ноги и руки и медленно покачала головой.

Копыто исчезло. Татуировки висели, подобно остаточному изображению, поперек всего неба, медленно растворяясь в прохладном, темном воздухе. Внезапно какое-то движение на песке привлекло ее внимание: это оказался Баудин, который медленно поднялся на колени, продолжая со всей силы сжимать руки вокруг собственных ушей. Посмотрев на девушку, он выпрямился; из глаз громилы текли кровавые слезы, оставляя на щеках яркие следы.

Переступив с ноги на ногу, Фелисин обнаружила, что стоит в какой-то странной массе. Она опустила взгляд и с удивлением обнаружила на земле крошево известняка. Кружащие в водовороте остатки татуировок медленно подрагивали. "Татуировки опускались все ниже... ниже. А что, если я стою на поверхности огромного ногтя, длиной с милю, и каждый ноготь поднимается вертикально только в том случае, если все остальные окружают его... Неужели ты пришел из Абисса, Фенир? Это свидетельствует о том, что твой священный Путь граничит с самим Хаосом. Фенир! Неужели ты сейчас среди нас?" Девушка обернулась и встретилась глазами с Баудином. Он еще не пришел в себя от шока, однако в зрачках уже начали проявляться первые признаки страха.

– Мы хотели только привлечь внимание бога, - произнесла Фелисин.
– Но мы не хотели вызывать его самого, - ее охватила дрожь. Обхватив себя руками, она заговорила с еще большим жаром: - Он не хотел к нам спускаться!

Баудин вздрогнул, а затем медленно пошевелил плечом, что могло означать его неуверенность.

– Сейчас бог уже ушел, не так ли?

– А ты в этом уверен?

Баудин пространно махнул головой, а затем посмотрел на Геборийца. По прошествии небольшой паузы он произнес:

– А старик начал дышать гораздо ровнее. Да и жар, вроде бы, спал что-то действительно произошло.

Фелисин презрительно усмехнулась.

– Наши шансы выжить повысились, наверное, на целый процент!

Баудин что-то проворчал, но тут его внимание привлекло нечто другое.

Проследив за взглядом громилы, девушка увидела полностью сухой источник. На поверхности остались только высушенные тела ночных бабочек. Фелисин закатилась хохотом:

– Да, кого-то, вероятно, это спасло.

В этот момент Гебориец медленно зашевелился и прошептал:

– Он здесь!

– Мы знаем, - ответил Баудин.

– В мире смертных, - продолжил бывший священник после короткой паузы, - он очень уязвим.

– Ты смотришь на ситуацию не с той стороны, - произнесла Фелисин. Бог, на которого ты больше не работаешь, забрал у тебя руки. А теперь ты спустил его на землю, вот и все. При чем тут смертные?

То ли холодный тон, то ли грубые слова возымели такое действие, но Гебориец ожесточился. Он разогнулся, поднял руки, а затем сел на песок. Уставившись на Фелисин, старик зашипел:

– А детей мы вовсе не спрашивали, - произнес он со странной улыбкой.

– Так он здесь, - сказал Баудин, осматривая окрестности.
– Но где же бог может прятаться?

Гебориец поднялся на ноги.

– Я отдал бы остатки одной руки только за то, чтобы посмотреть сейчас Расклад Дракона. Представь себе, какая сейчас неразбериха началась среди Всевышних. Это вовсе не обычное посещение земли, и это не демонстрация собственной силы, - он поднял свои руки, хмуро оглядывая обрубки.
– Это было много лет назад, однако призраки вернулись.

Увидев смущение Баудина, Фелисин заставила держать себя в рук ах.

– Призраки?

– Руки, которых здесь нет, - объяснил Гебориец.
– Эхо... И этого достаточно, чтобы свести человека с ума, - старик встряхнулся и, взглянув в сторону солнца, сощурился.
– Я чувствую себя гораздо лучше.

– Да ты и выглядишь лучше, - сказал Баудин.

Жара поднималась. Через час будет уже просто невыносимо.

Фелисин нахмурилась.

– Исцелен богом, который когда-то тебя отверг. Хотя сейчас это неважно. Если сегодня мы останемся в палатках, то к вечеру так ослабеем, что уже не сможем что-либо делать. Нужно идти немедленно к следующему колодцу, иначе каждый из нас погибнет. "Но я все равно переживу тебя, Баудин. У меня хватит времени, чтобы вернуть кинжал домой".

Баудин вскинул на плечи мешок. Оскалившись, Гебориец продел обрубки в ремни рюкзака, который он носил раньше.

С легкостью поднявшись на ноги, он всего лишь один раз покачнулся, сделав свой первый шаг.

Баудин показывал дорогу. Фелисин шла по пятам громилы. "Бог попал в мир смертных - так чего же тут бояться? Да у него имеется невообразимая сила, а он прячется. И как только Геборийцу хватило сил выстоять во всех испытаниях? Скорее всего, он сам затеял всю эту заваруху. Подобная ситуация должна была сломать его и закрыть душу. Но вместо этого старик подчинился. Неужели стена его цинизма может противостоять подобной осаде в течение столь долгого времени? И что же он, наконец, сделал, чтобы потерять свои руки?"

Однако в душе Фелисин царила своя собственная неразбериха. Она до сих пор не отрицала возможность убийства среди их тройки, однако смутное чувство товарищества, оставшееся в девушке по отношению к своим компаньонам, не давало ей мыслить хладнокровно. Она хотела убежать от них, ощущая, что подобное общество неминуемо приведет либо к сумасшествию, либо к смерти, однако одновременно четко понимала, что в огромной степени зависит от этих мужчин.

Из-за спины послышался голос Геборийца.