Врата Мертвого Дома

Бывший жрец бросил на Кальпа мрачный взгляд, когда увидел, что маг поднимается.

— Скажи мне, что ты всё так и задумал! Скажи, что у тебя всё под контролем, чародей!

— Конечно, идиот! Разве не видно? — Он пробрался через завал из опрокинувшейся мебели и перешагнул через Геборика в дверях. — Держи оборону, старик, мы на тебя рассчитываем!

Геборик прошипел вслед Кальпу несколько забористых ругательств, но маг уже карабкался на верхнюю палубу.

Если присутствие Незваного гостя силы Меанаса ещё терпели и не противились открыто, то разрыв ткани Пути сорвал все ограничения. Это было разрушение космического масштаба, рана, которую, быть может, никогда не удастся залечить.

Кажется, я только что уничтожил собственный Путь. Если реальность невозможно обмануть. Но её, разумеется, можно обмануть — я всё время только этим и занимаюсь!

Кальп выбрался на палубу и поспешил на ют. Геслер и Ураган стояли у руля, оба ухмылялись, как идиоты, и пытались удерживать курс. Геслер указал вперёд, Кальп обернулся и увидел смутный, призрачный облик дракона, его узкий, костистый хвост ритмично извивался, как у ползущей по песку змеи. В этот момент показалась клиновидная голова — жуткое создание обратило взгляд чёрных, мёртвых глазниц на корабль.

Геслер помахал.

Кальп встряхнулся, с трудом пошёл против ветра и вцепился обеими руками в планширь на корме. Разлом остался далеко позади — но его всё ещё видно, а значит… ох, Худ! Ревущим потоком вода лилась внутрь под могучим ветром, который, словно след, оставлял за собой дракон-одиночник. Разрыв не расходился во все стороны только потому, что плотная масса теней бросалась на его края — и исчезала. Но являлись всё новые и новые тени. Задача заткнуть разрыв была непомерной, невозможно было даже приблизиться к разлому, чтобы исцелить саму рану.

Престол Тени! И всякий другой Взошедший ублюдок, который меня слышит! Может, у меня и нет в вас веры, но вы уж лучше поверьте в меня. И быстро! Иллюзия — мой дар, здесь и сейчас. Верьте! Не сводя глаз с разлома, Кальп пошире расставил ноги, затем отпустил планширь и поднял обе руки.

Закроется… исцелится! Образ перед ним заколебался, разрыв сомкнулся, словно заштопанный. Вода замедлилась. Кальп усилил давление, приказал иллюзии стать реальностью. Руки и ноги дрожали. Пот катился по телу, пропитал одежду.

Реальность сопротивлялась. Иллюзия дрогнула. Колени Кальпа подломились. Он ухватился за планширь, чтобы не упасть. Он проигрывал. Не осталось сил. Проигрываю. Умираю…

Сила вонзилась в него сзади, словно физический удар по затылку. В глазах потемнело, в поле зрения судорожно вспыхнули звёзды. Через него текла чуждая сила, она вздёрнула мага на ноги. Руки широко раскинулись, он почувствовал, что стопы оторвались от накренившейся палубы. Сила держала его в воздухе; воля холодная, как лёд, заполнила его плоть.

Это была сила нежити. Воля дракона. Слегка раздражённо, нехотя, он всё же постиг смысл алогичных чародейских ухищрений Кальпа… и дал ему всю нужную силу. А затем — больше.

Маг закричал, боль пронзила его ледяным огнём.

Мёртвый дракон даже не думал об ограничениях смертного тела, и этот урок теперь пылал в костях Кальпа.

Далёкий разрыв сомкнулся. И тут же через мага потекли и другие силы. Взошедшие, уловив возмутительное намерение Кальпа, со зловещим весельем вступили в игру. Всегда игры. Будьте вы прокляты, ублюдки! Все как один! Я отказываюсь от своей молитвы! Слышите? Худ вас всех побери!

Чародей вдруг понял, что боль исчезла, дракон-одиночник отвлёкся, как только другие силы были готовы занять его место. Но Кальп продолжал болтаться в нескольких футах над палубой, содрогаясь в конвульсиях, — охватившие его силы играли со смертным телом. Это было не равнодушие нежити, а ехидная насмешка. Кальп тотчас пожелал возвращения первого.

Внезапно он упал, врезался коленями в грязную палубу. Орудие, использовали и выбросили…

Рядом появился Ураган и помахал перед носом чародея мехом с вином. Кальп выхватил его и приложил к губам, рот наполнился тёрпкой жидкостью.

— Идём в фарватере дракона, — сообщил солдат. — Только уже не по воде. Дырка закрылась плотно, как задний проход сапёра. Что бы ты там ни сделал, маг, всё получилось.

— Ещё не всё, — пробормотал Кальп, пытаясь совладать с дрожащими руками и ногами. Он сделал очередной глоток.

— Тогда поосторожней с вином, — с ухмылкой сказал Ураган. — В голову бьёт будь здоров…

— Я разницы не замечу — у меня в голове и так уже каша.

— Ты там синим огнём горел, маг. Ничего подобного в жизни не видел. Хорошая будет байка для таверны.

— Ах, наконец-то я обрету бессмертие. Получай, Худ!

— Встать можешь?

Кальп не стал артачиться и позволил солдату помочь.

— Дай мне пару минут, — сказал он. — Потом попробую вывести нас с этого Пути… обратно в наш мир.

— Дорожка будет такая же крутая?

— Надеюсь, что нет.

Фелисин стояла на баке, глядя, как маг и Ураган передают друг другу мех с вином. Она почувствовала присутствие Взошедших, холодное, бескровное внимание, окинувшее корабль и всех его пассажиров. Дракон был хуже всех — студёный и отстранённый. Блохи в шерсти — мы для него значим не больше.

Она обернулась. Положив забинтованную руку на планширь, Бодэн рассматривал огромное крылатое чудовище, которое прорезало путь впереди. То, по чему плыл корабль, катилось под ними с тихим шелестом. Вёсла по-прежнему поднимались и опускались с беспощадным терпением, хотя было ясно, что «Силанда» двигалась куда быстрее, чем могли бы толкать её мускулы и кости гребцов — даже мёртвые мускулы и кости.

Вот так компания. Судьбы — одна другой краше. Не решаем ничего, не можем даже выбрать следующий шаг в этом безумном, диком путешествии. У мага есть чары, у старого солдата — каменный меч, у двух других — вера в Бога-Вепря. У Геборика… у Геборика нет ничего. А у меня — только оспины да шрамы. Вот и всё богатство.

— Зверь готовится…

Фелисин покосилась на Бодэна. Ах да, забыла про головореза. У него есть свои секреты, если они вообще чего-то стоят.

— К чему готовиться? Ты что, ещё и по драконам специалист?

— Нечто открывается впереди — небо изменилось. Видишь?

Она увидела. Непроглядная серая завеса приобрела цвет, окрасилась прямо по курсу цветом меди, и пятно становилось всё больше. Надо бы сказать магу, наверное…

Но стоило ей развернуться, пятно вдруг расцвело, заполнило половину неба. Откуда-то сзади послышался вой, исполненный холодной ярости. Тени летели к ним со всех сторон, расступаясь, когда киль «Силанды» врезался в них. Дракон подогнул крылья и исчез в сверкающем зареве багрового пламени.