Врата Совершенного Знания

Линьчунь едва не прыснула, услышав, как бедный Тони Тань засопел на другом конце линии.

— Да, я знаю, у вас есть инструкция о выплате по займу, мистер Тань, но в настоящее время на счету нет средств, из которых мы можем производить ежемесячные взносы. Да, я знаю, мистер Тань. Вы уже говорили об этом, мистер Тань… — Голос Линьчунь стал еще слаще, как будто она улещивала своего дружка, а не нажимала на клиента. Указательным пальцем свободной руки она начала рисовать в воздухе круги. Сяоин едва сдерживалась, чтобы не расхохотаться. — … Но, мистер Тань, если мы поступим так, банк будет беднеть с каждым днем, а в один прекрасный день разорится, я останусь без работы и не смогу, как вы, уходить домой в половине шестого. Я буду проводить все дни дома, размышляя о том, когда же снова получу работу… Так мило с вашей стороны… Да, это вызовет неприятности. Чек на Коммерческий банк Ху Нань? По почте? О нет, вы же находитесь всего за углом от нас, почему бы вам самому не занести чек по дороге домой?

Глаза Линьчунь распахнулись в притворном изумлении, она приложила палец к губам. Сяоин издала звук, похожий на «хм-м!».

— Но, мистер Тань, вы сказали мне минуту назад, что как раз собрались домой… Спасибо, мистер Тань, вы так добры. Значит, до встречи. Простите, что побеспокоила вас. Я действительно не нахожу слов для извинений, простите, мистер Тань, до свидания! — Линьчунь положила трубку и разразилась смехом: — Ну каково?

— Потрясающе, госпожа Шань!

Услышав мужской голос, девушки резко оборвали смех. Сяоин запихнула носовой платочек в сумочку, сунула ее под стол и начала печатать с деловитым видом. Шань Линьчунь застенчиво улыбнулась, увидев фигуру в дверном проеме.

— Добрый вечер, господин Ку. Боюсь, я вела себя легкомысленно. Простите.

Управляющий филиалом банка ничего не ответил, и она начала собирать разбросанные по столу ручки и карандаши, время от времени бросая на Ку быстрые взгляды. Он стоял в дверях, прислонившись к косяку, одной рукой с отсутствующим видом приглаживая волосы на затылке, другой — позвякивая мелочью в кармане брюк. На Ку не было пиджака, и синтетический галстук, не по моде широкий, был затянут слабо. Когда Линьчунь заметила грязное пятно на воротничке его рубашки, она подумала, и уже не в первый раз, что Ку Цзинхэю следовало бы получше следить за своей внешностью.

— Отнюдь не легкомысленно, — сказал наконец управляющий. — Вы нажали на него, но в учтивой форме и остроумно.

Сяоин тем временем закончила печатать письмо, вытащила сумочку из-под стола и встала, собираясь уходить.

— Только женщина на такое способна, — заметил Ку, входя в комнату, чтобы дать дорогу секретарше. — Или вы сочтете меня женолюбом?

Линьчунь взглянула на простака и чуть не рассмеялась.

— Нет, — ответила она с серьезным видом. — Я думаю, что нужно признавать различия между полами, ибо эти различия часто имеют позитивное значение.

— Я обнаружил, что на Тайване отношение к женской эмансипации очень конструктивно. Женщины здесь работают намного успешнее, чем в месте моего последнего назначения.

— В Сингапуре?

— Да. Я пробыл там только шесть месяцев, а кажется, что прошла целая вечность.

— Вам нравится здесь?

— Очень.

Ку стоял возле двери. Закрыв ее, он подошел к креслу, на котором только что сидела Сяоин. Линьчунь расправила плечи и перестала возиться с карандашами. Она не могла понять, почему босс пришел к ней в кабинет, когда можно было поговорить по телефону. Сердце ее забилось учащенно.

— Мо Мэйхуа, — задумчиво произнес Ку. — Так зовут девушку, которая убедила нас финансировать ее ночной клуб. Сегодня я потратил часа два, просматривая ее досье.

Сердце Линьчунь тревожно забилось. Это самая крупная ссуда в ее жизни…

— Истинно профессиональная банковская операция, госпожа Шань, — спокойно продолжал Ку. — Тщательный анализ платежеспособности, конструктивные обсуждения способов содействия клиенту.

Линьчунь была не из тех, кто умеет лицемерить. Она глубоко и с облегчением вздохнула.

Ку сочувственно улыбнулся.

— Вы решили, что я пришел пожурить вас?

— Видите ли…

— Я все понимаю. Госпожа Шань, вам ведь только двадцать девять лет, верно?

— Да.

— В таком случае, полагаю, вас ждет большое будущее. Я чувствую, что этот кредит даст нам и других потенциальных клиентов, и новые операции. Вот почему мне хотелось переговорить с вами. Вам удобно сейчас? Я не стану задерживать, если вас сегодня вечером ждут дела.

— Нет, господин Ку.

— Извините, что настаиваю, но вы, может быть, просто не осмеливаетесь мне перечить, а на самом деле ваш друг кипит от злости, поджидая вас где-нибудь на улице.

— Господин Ку… — Линьчунь подтолкнула карандаш, он покатился по столу, но она поймала его на самом краю стола. Лицо ее просияло, и Ку подумал, что никогда не видел более обезоруживающей, более теплой улыбки. — Дело в том, что у меня не так уж много друзей. — Она смущенно отвела взгляд. — Если бы мой друг кипел от злости внизу, дожидаясь, то поверьте, вы знали бы об этом. — Линьчунь прикусила губу. — Простите, кажется, я чересчур откровенна.

Ку покачал головой, явно довольный ответом.

— Мне нравится ваша откровенность. На моей последней работе никто так не разговаривал. Обычно я звонил и говорил: «Сегодня мы даем ссуду на три и шестнадцать сотых процента выше, чем вчера», а потом смотрел по сторонам и ждал, пока хоть кто-нибудь поднимет руку и спросит: «А почему?» Но никто никогда этого не делал.

— А здесь?

— Здесь все иначе. Все задают вопросы. Спорят. И в то же время знают свое место. «Атмосфера человеческих чувств», кажется, так тайваньцы любят приговаривать?

— Да.

— Наши дела идут хорошо. У меня на столе лежат первые данные за квартал. Они значительно превзошли все мои ожидания.

— Я рада.

— А теперь насчет Мо. Больше всего меня поразила глубина ваших знаний о ней — судя по вашим деловым записям, очевидно, вы с госпожой Мо часто виделись?

— Да. Она немного… Извините, могу я в этих стенах позволить себе говорить откровенно о клиенте банка?

— Для меня нет ничего более ценного, чем ваша откровенность.

— Она несколько сумасбродна. Сегодня — одно дело, и она берется за него со всем энтузиазмом. Завтра — совершенно другое, и тот же энтузиазм. Правда, ей всего двадцать пять.

— Понимаю.

— Я и подумала, что, может быть, для организации ночного клуба это не слишком хорошие данные. Поэтому я постаралась узнать ее поближе. В конце концов я обнаружила, что у Мэйхуа сильный характер и острый ум. Но она нуждается в руководстве, а от своих покровителей его не получает.

— Ваши наблюдения, касающиеся ее покровителей, весьма ценны. Когда я читал их, меня в особенности поразило одно имя: Мэт Юнг.

— Он не совсем ее покровитель, если быть точной.

— Да. Но он присутствовал на одной из ваших встреч с госпожой Мо.