Врата в Сатурн

— Хм… любопытно. — Быковский подошёл к столику и наклонился к блоку. — Но ведь, как я понимаю, Гарнье затребовал эти устройства для работы на орбите? Как вы можете это объяснить?

— Откуда мне знать? — Юлька пожала плечами. — Я уже давно с ним не работаю. Может, собирался как-то прикрепить их к «обручу»?

— Возможно, возможно… Значит, вы полагаете, что перед тем, как оказаться здесь, блок был установлен на какой-то поверхности?

Юлька снова пожала плечами. Волынов заложил руки за спину и дважды обошёл столик.

Что ж, товарищи, теперь вы в курсе всех обстоятельств. Кто-нибудь желает высказаться?

— А дальше что было? — Середа засунул в бумажный пакет обёртку от бутербродов, не забыв тщательно собрать крошки. В невесомости, царившей на вспомогательном мостике, они могли доставить уйму проблем, вроде попадания в коробочку с предохранителями главного пульта. Или, что не так опасно, но всё равно неприятно — кому-нибудь в нос.

— Ты остановилась на том, что начальник «Звезды КЭЦ» предложил всем присутствующим высказатсья об этом датчике — сказал Зурлов. — Откуда он взялся и всё такое… так что они говорили?

— Больно ему интересно это электронное барахло! — Виктор, покончив с крошками, огляделся в поисках мусорной корзины. Не нашёл — по очевидным причинам, — и засунул скомканный пакет в карман. — Вопрос был о судьбе «Тихо Браге», о его экипаже!

Юлькин рассказ о совещании на «Циолковском» был прерван на самом интересном месте — капитан «Зари» по интеркому вызвал вспомогательную рубку и предложил ей и Середе явиться на главный мостик. Отсутствовали они около часа, в течение которого оставшиеся до хрипоты спорили, что могли сказать участники совещания. Когда же Юлька вернулась, в руках у неё был объёмистый пакет, от которого расползались по мостику аппетитные запахи — на обратном пути она заглянула в камбуз и набрала там полный пакет горячих бутербродов и свежевыпеченными (среди запасов провизии имелись брикеты замороженного теста) слоек с вареньем. Увы, все эти лакомства были плохо приспособлены к употреблению в невесомости.

— А что о нём спрашивать? — Зурлов состроил удивлённую физиономию. — Раз отправили блок через «обруч» — значит живы и в порядке. Верно я говорю, Юль?

— Примерно так, да. — согласилась девушка. — Конин, который зам Быковского, правда, сказал, что это далеко не факт — во-первых, уцелеть могла только часть экипажа корабля, а во-вторых блок мог попасть в «тахионное зеркало» и без помощи людей.

— Это как? — Середа вздёрнул бровь.

— Да запросто. Скажем, развалился корабль, и часть обломков занесло в «обруч», который как раз оказался поблизости…

— Тогда почему кроме датчика ничего больше из «зеркала» не выскочило?

— Зурлов потёр кулаком подбородок.

— Ну… получилось так, скажем… и вообще, это только предположение!

— Бред это, а не предположение. — отрезал Середа. — и вообще, помолчи, а? Жри вон слойку, а Юлька пусть продолжает…

— Да продолжать особо нечего. — Юлька покопалась в принесённом с камбуза пакете, добыла завёрнутую в промасленную бумажку слойку и через весь мостик отправила его Зурлову. Тот принял подачу и с довольным урчанием впился в слойку зубами. Во все стороны полетели крошки.

— Смотри, заставлю всё тут пылесосить! — пообещал Середа. — Юль, так что там дальше было?

— Дальше? Как я говорила, Конин заявил, что появление датчика ничего ещё не значит, и «Тихо Браге» мог погибнуть вместе со всем экипажем. Потом стали гадать, куда их могло занести. Семён Шароватов — тот астроном, что спрашивал про плёнку с записью выброса — предположил, кто корабль мог выйти через «обруч», который остался в засолнечной точке Лагранжа. Идею подхватили, стали обсуждать, крутить так и эдак, а под конец Быковский заявил, что с гипотезой астронома cогласен — и немедленно свяжется с Землёй, на предмет скорейшей отправки спасательной миссии, хотя бы на том же «Резолюшне», благо он поблизости. А я, как полная дура, сидела и ждала, когда они додумаются до самого очевидного…

— До чего? — хором спросили Середа и Зурлов.

— А вы не догадываетесь, мальчики? — Юлька улыбнулась, впрочем, без тени злорадства или насмешки. — Это же так просто: отправить через «обруч» зонд с аппаратурой, глядишь, и попадёт туда, откуда прибыл блок! И записку не забыть в него вложить, а то вдруг тоже сдохнет по пути. И если на той стороне действительно кто-то есть — пусть ответят точно таким же способом — и обязательно укажут, где они и все ли живы!

На мостике повисла тишина, нарушаемая только электронным попискиванием на пульте. Середа смотрел на Юльку круглыми, бешеными глазами — и вдруг изо всех сил хлопнул ладонью по колену, отчего немедленно завращался в воздухе.

— Вот же я тормоз!..

Из кресла, занятого Зурловым, донёсся ехидный смешок.

— Ещё какой! Ручник, ржавый и кривой, как тракторе. Или, скажем, на экскаваторе. Но ты, Витька, не переживай, я такой же тормоз, потому как тоже не сообразил…

— Вот и они все удивились.- сказала Юлька. На Середу она смотрела с некоторой тревогой. — А потом вернулся Быковский — он, к счастью, не успел связаться с Землёй насчёт «Резолюшна» — и отправил Конина на склад аппаратуры, искать подходящий зонд.

— И что, сразу его и отправили? — спросил Середа.

— Нет. Сказали, что нужно дополнительное экранирование от электромагнитного импульса при выбросе из «обруча». Ну а я отправилась на «Зарю» — времени оставалось мало, а мне ещё надо было проверить торпеду.

— То есть ты так и не выяснила, запустили зонд или нет? — изумился Зурлов. — Ну, товарищ Сорокина-Травкина, не думал, что ты настолько не любопытна! И ведь от нас тоже скрыла…

— Да я забыла просто! — стала оправдываться Юлька. — Ни минутки ведь свободной не было, ни секундочки, только сегодня к вам и выбралась. Я хотела…

Громкое жужжание интеркома заставило её замолчать.

— Травкина, явиться немедленно на главный мостик! — голос волынова гремел из никелированной решётки торжественно, словно он не отдавал рядовое, в общем-то распоряжение, а командовал изготовить к бою линейный крейсер, вооружённый шестнадцатидюймовыми орудиями. — Остальным немедленно облачиться в «Скворцы» и занять места согласно ходового расписания. Через пятнадцать минут «Заря» уходит в прыжок. Отсчёт будет дан за минуту.

И, через коротенькую паузу, уже не столь воинственно:

— Удачи нам всем, друзья!

Юлька охнула и, хватаясь за прикреплённые к переборкам поручни, скользнула к люку.

— Ну вот… — Зурлов с досадой вздохнул. — Так и не сказала, чего она там хотела. Может, ещё слойку?

И в два укуса прикончил успевшее остыть лакомство.

IV

«…Попробуй-ка забить гвоздь в стену, когда при каждом ударе молотком сила противодействия отбрасывает тебя в противоположную сторону и ты летишь невзвидя света и не зная, обо что стукнешься головой. Для того чтоб заколотить один гвоздь, требовалось не менее трех коротышек. Один держал гвоздь, другой бил по гвоздю молотком, а третий держал того, который бил по гвоздю, чтоб сила противодействия не отбрасывала его назад…»