Врата в Сатурн

Припоминаете? Ну, конечно, «Незнайка на Луне», книга, проглоченная ещё в пятом классе. И вот теперь мы оказались в точно таком же положении — только в отличие от Винтика со Шпунтиком, не могли приколотить к полу галоши, чтобы обеспечить себе какую ни то точку опоры.

Во-первых, не было галош, а соорудить что-то подходящее, куда можно было бы засунуть массивные башмаки «Кондора — ОМ» из подручного материала не получалось. Во-вторых, даже если бы они были — как прикажете прбить их к полу — точнее, к ледориту, которым тут покрыто всё — если при первом же ударе молотка тебя подкидывает на полтора метра вверх — причём вместе с тем, кто пытается удержать тебя в неподвижности?

Это относилось не только к отсутствующим калошам и гвоздям — ровно то же самое происходило, когда мы с Юркой-Кащеем пытались снять с «омара» клешню-манипулятор. Ничего сложного в этом, на первый взгляд не было — сначала отсоединить кабели и шланги (что не так-то просто сделать в неуклюжих перчатках скафандра, узлы буксировщика рассчитаны на обслуживание в ангаре), открутить гайки, ухитрившись их при этом не растерять, и под конец, снять манипулятор с рамы — при том, что за долгие часы эксплуатации в вакууме металл накрепко «прикипел» к посадочному месту. Пришлось пустить в ход монтировку, а потом и кувалду из комплекта бортового оборудования — и вот тут-то пришлось уподобиться носовским коротышкам. Выглядело это так: Юрка, прикрученный ремнями к раме «омара» держал меня; я замахивался кувалдой (пытаясь ненароком не засветить ему по его шлему) и с оттяжкой бил по металлу. Первый манипулятор поддался удара после пятого — я едва успел ухватить его, не дать улететь в пространство, поскольку привязать его перед этой операцией мы, конечно, не догадались. Со вторым дело пошло проще, сказывался приобретённый опыт. Я уже подтягивал отлетевший манипулятор на страховочном фале, когда по ушам хлестнул взвизг помех, а ледорит под подошвами «Кондора» ощутимо дрогнул.

На этот раз мы были довольно далеко от Дыры, электроника скафандров и «омара», на котором мы с Юркой спустились на планетоид, не пострадала. Близкий, сильно изогнутый горизонт скрыл от нас столб выброса, и уж конечно, мы никак не могли разглядеть вылетевший из дыры предмет. Зато его засекли радары «Тихо Браге», и кэп Сернан, недолго раздумывая, потребовал от нас пуститься в погоню за «неопознанным летающим объектом». Увы, из этой затеи ничего не вышло: гость, оставлявший на радаре чёткий отпечаток (металл, длина около двух с половиной метров, диаметр…) выскочил из «тахионного зеркала со слишком высокой скоростью. Нам же надо было подняться с поверхности Энцелада, догнать беглеца, выполнить манёвр сближения — а потом ещё и вернуться в добычей к 'Лагранжу», и всё это на более, чем скромных запасах топлива! Сернан, осознав, что на роль ловчих мы не годимся, сделал героическую попытку пуститься в погоню на «Тихо Браге», но тоже потерпел неудачу. Пока запустили маршевый двигатель, пока сошли с орбиты и легли курс преследования — объект уже пропал с радаров. Можно было, конечно, попробовать догнать его, следуя курсом, рассчитанным на основе траектории, по которой он удалялся от Энцелада, и именно так поступил Сернан. И тоже безрезультатно — загадочный предмет словно растворился в Пространстве, а лучи радаров рисовали на экранах только редкий космический мусор, ледяное и каменное крошево, занесённое сюда из колец Сатурна причудами тяготения. Опасные, между прочим, крошки — каждая из них способна навылет пробить и тонкий дюраль корпуса «Тихо Браге» и бронированную трубу бублика «Лагранжа». Такое уже случалось до нашего появления у Энцелада — и стоило нескольких потерянных жизней обитателей станции.

Короче, Акела промахнулся. Мы посочувствовали (не вслух, разумеется) кэпу Сернану и прочим участникам неудачной охоты, навьючили на грузовые решётки снятые со второго «омара» клешни-манипуляторы и блок двигателей с плоским топливным баком, после чего — стартовали, вышли на круговую орбиту и, выполнив в строгом соответствии с планом полёта корректировку курса, направились к «Лагранжу».

— Считаю, мы совершили ошибку. — повторил Гарнье. Единственным способом поймать объект был «омар» Монахова, но вы почему-то этот вариант отвергли! И вот результат — мы, как ничего не знали, так и не знаем о том, что произошло!

— Сколько ещё раз повторять? — устало отозвался я. Настойчивость француза раздражала безумно. — Ну не хватило бы мне топлива на возвращение к станции, ни при каком варианте не хватило бы!

— Надо было оставить на Энцеладе вашего напарника — уже экономия веса, а значит, и уменьшение расхода топлива! — француз наставительно поднял указательный палец. — И потом, зачем вам возвращаться? Пока бы ловили объект, «Тихо Браге» мог дать тягу и прекраснейшим образом подобрать вас сместе с этим предметом! Надо было лишь оставить немного топлива на швартовочный манёвр, и всё!

— Вот именно, что «всё». В смысле, крышка, мабута, толстый полярный лис. И мне — и, что характерно, Кащееву.

— Какой ещё лис? — Гарнье недоумённо нахмурился. Леонов, в чьём кабинете мы собрались для этой беседы, усмехнулся.

— Не обращайте внимания, профессор это идиома, сугубо наша, русская. Иностранцам не понять. А вы, Монахов, следите за языком, здесь вам не балаган и даже не пионерлагерь…

Я пожал плечами — жест, который при некотором желании можно истолковать, как извинение.

— И всё равно мы не имели права рисковать. К тому же, оставить Юрку одного, на поверхности Энцелада — это нарушение всех и всяческих инструкций. Случись что с моим «омаром», не катастрофа даже, а обычная авария — кто бы его оттуда забрал? Воздуха в скафандре оставалось часа на три, а сменить баллон он не мог.

Леонов кивнул. Действительно, конструкция модифицированного «Кречета» предусматривала возможность смены пустого резервного баллона с воздухом на резервный, но для этого требовалась помощь ещё одного человека.

— Вообще-то, его мог бы забрать мой корабль. — сказал кэп Сернан.– Но Монахов прав, риск неоправданный.

Капитан «Тихо Браге» так же присутствовал на этом совещании, экстренно собранном после нашего возвращения с Энцелада.

Леонов посмотрел на американца, потом на меня.

— Согласен с вами, так рисковать не стоило. более, что и смысла в подобном риске не было, главное нам уже известно.

— Что именно? — не удержался я. Кэп Сернан и Гарнье удивлённо воззрились на начальника станции.

— Упущенный объект, как мы установили после изучения регистрационных записей радара, с большой долей вероятности, представляет из себя малый исследовательский зонд, такие недавно начали выпускать на приборостроительном заводе в Калуге. Эти изделия предназначены для изучения атмосферы планет, и имеют довольно прочную конструкцию. Неудивительно, что наши друзья по ту сторону «обруча» выбрали именно его, чтобы передать нам послание.

— Какое послание? — теперь уже спрашивал француз. — Этот зонд не излучал ни единого кванта энергии, ни в одном из диапазонов!

— Вероятно, его аппаратура вышла из строя во время прыжка. — начальник «Лагранжа» отвечал рассудительно, даже неторопливо, что явно раздражало пылкого астрофизика. — То же самое, напомню, случилось с электроникой вашего, Юджин, корабля. Что до послания — то главное, полагаю, заключалось в том, что упущенный нами блок датчиков был на той стороне пойман и осмотрен, доказательством чему служит ответная посылка, вот этот самый зонд. Земля знает, что мы живы — и уверен, сделает всё необходимое, чтобы помочь!

Кэп Сернан озадаченно крякнул.

— Если вы правы, сэр, и лунный «обруч» действует — а никаким иным способом зонд забросить сюда невозможно — то мы можем попробовать наладить через «обручи» некое подобие связи. И, поскольку электроника, а вместе с ней и магнитофонные записи плохо переносят путешествие через это грёбаное «зеркало — в следующую 'посылку» стоит вложить бумаги с детальным описанием того, что у нас тут творится. Ну и принять все меры к тому, чтобы ответная бандероль не улетела к звёздам, как этот чёртов зонд!