Вражий питомец, Лермонтов Михаил Юрьевич

Вражий питомец

на обложку

Лермонтов Михаил Юрьевич

Шрифт:

(Берет у вождя меч и поднимает его рукоятью вверх.)

Лера, конунг и волки, сегодня, В день, когда увенчали меня, Я крещу вас во имя Господне, Как наследников Вечного Дня. Белым лилиям райского сада Будет странно увидеть волков… Конунг (отступая) Нет, нам нового Бога не надо! Снорре, Груббе и Ахти, Мы не выдадим старых богов. Гондла Вы колеблетесь? Лаик, скорее! Лаик, слышишь архангельский хор?

Лера Ах, мне Бальдера жалко и Фреи, И мне страшен властительный Тор. Гондла Вы отринули таинство Божье, Вы любить отказались Христа, Да, я знаю, вам нужно подножье Для его пресвятого креста!

(Ставит меч себе на грудь.)

Вот оно. Я вином благодати Опьянился и к смерти готов, Я монета, которой Создатель Покупает спасенье волков.

(Закалывается.)

Лаик, Лаик, какое бессилье! Я одну тебя, Лаик, любил… Надо мною шумящие крылья Налетающих ангельских сил.

(Умирает.)

СЦЕНА ПЯТАЯ

Те же перед трупом Гондлы.

Вождь (наклоняясь над трупом) Меч пришелся по жизненной жиле, И ему не поднять головы.

(К исландцам.)

Одного лебеденка убили, А другого замучили вы.

(Поднимая меч рукоятью вверх.)

Подходите, Христовой любовью Я крещу, ненавидящих, вас. Ведь не даром невинною кровью Этот меч обагрился сейчас.

Исландцы подходят один за другим, целуя рукоять меча.

Конунг Гондла добыл великую славу И великую дал нам печаль. Снорре Да, к его костяному составу Подмешала природа и сталь. Груббе Я не видел, чтоб так умирали В час, когда было все торжеством. Лаге Наши боги поспорят едва ли С покоряющим смерть божеством. Ахти (прячась за других) Нет, мне страшны заклятия эти И в небесный не хочется дом, Я, пожалуй, десяток столетий Проживу и земным колдовством.

(Скрывается.)

Вождь (к Лере) Что же, девушка? Ты отступила? Ты не хочешь Нетленного Дня? Лера Только Гондлу я в жизни любила, Только Гондла окрестит меня. Вождь Гондла умер. Лера Вы знаете сами, Смерти нет в небесах голубых. В небесах снеговыми губами Он

коснется до жарких моих. Он — жених мой и нежный и страстный, Брат, склонивший задумчиво взор, Он — король величавый и властный, Белый лебедь родимых озер. Да, он мой, ненавистный, любимый, Мне сказавший однажды: люблю! — Люди, лебеди иль серафимы, Приведите к утесам ладью. Труп сложите в нее осторожно, Легкий парус надуется сам, Нас дорогой помчав невозможной По ночным и широким волнам. Я одна с королевичем сяду, И руля я не брошу, пока Хлещет ветер морскую громаду И по небу плывут облака. Так уйдем мы от смерти, от жизни. — Брат мой, слышишь ли речи мои? — К неземной, к лебединой отчизне По свободному морю любви.

В серии вышли:

Королевское зерцало

Мечи Севера

Девы битв

Хёвдинг Нормандии

Рыжий Орм

Тризна по женщине

Гроза Византии

Гарольд Английский

Русь и норманны

Вильгельм Завоеватель

Винланд

Конунг

Норманны в Византии

Эрик сын человека

Фритьоф Смелый

Фантастическая сага

Корни Иггдрасиля

Наследие конунгов

Вышли из печати:

«КОРНИ ИГГДРАСИЛЯ»

«Боевые раны до костей, праздничные здравицы допьяна, струны, лопающиеся под рукой вспылившего певца, кольчуга, разрывающаяся от порывистого дыхания разгневанного витязя…

Бесстрашное, презирающее смерть мужество, суровая доблесть и бодрая жизнерадостность; миросозерцание в высшей степени положительное и деятельное; и как идеал посмертного блаженства — не туманные чертоги расплывчатого созерцательного рая, а крытая золотыми щитами Валгалла, где властитель богов наделяет своих избранников добрым оружием и ежедневно водит их в битву, чтобы после жаркого боя вернуться в светлый чертог для веселого пира, для жен и мудрых бесед…» («Старшая Эдда»)

Таким был мир викингов, такими были и их предания, песни о богах и героях, хвалебные песни…

В очередной том нашей серии вошли лучшие образцы литературы «эпохи викингов» — избранные песни «Старшей Эдды», отрывок из «Младшей Эдды», некоторые саги и пряди об исландцах и, конечно, скальдическая поэзия.

Издание рассчитано на широкого читателя и снабжено комментариями.