Вредная утопленница
Шрифт:
Надо сказать, Надежда Николаевна держалась подальше от тети Тряпы, предпочитая обходиться без дефицитов, но сохранять собственное достоинство.
– Вас много, а я одна! – повторила Надежда Николаевна любимое выражение тети Тряпы. – Работаю за гроши, грязь за вами вылизываю, так еще каждый норовит простого человека обидеть! А сама не хочешь тряпку в руки взять?
Вишневая дама выпучила глаза, растерявшись от такой наглости, но через несколько секунд опомнилась, пришла в себя и перешла в контрнаступление:
– Вот еще! Я такие деньги плачу за эту конуру – и еще сама должна здесь убираться? А бельишко постирать тебе не нужно? Да ты сейчас с этой работы
Надежда Николаевна изобразила испуг и раскаяние.
– Извините, дама! – проговорила она, опустив глаза и теребя в руках тряпку. – Зачем к директору? Не надо к директору… в моем возрасте работу очень трудно найти, а на одну пенсию не проживешь… извините, я только здесь закончу и сразу к вам приду… все у вас приберу, как положено, вы не сомневайтесь…
Вишневая дама оказалась отходчивой. Увидев искреннее раскаяние «уборщицы», она смягчилась:
– То-то же, а то, вишь, разоралась! Сейчас тебе не прежние времена! На вас управу легко найти!
– Извините… – повторила Надежда. – Просто тут уж очень все было запущено, еле отмыла… Кто это здесь жил? Видно, что неаккуратный человек…
Дама таинственно понизила голос и проговорила, покосившись на дверь:
– То-то и оно, что не знаю, кто здесь жил! То есть знаю, что женщина, и вроде молодая, даже фамилию слышала – Горожанкина, но какая-то она странная. Проскочит к себе в комнату, дверь закроет, и не видно ее, и не слышно! В столовую не ходила, прямо в номере питалась, процедуры никакие не посещала. Одна только Наина Ивановна к ней заходила, видно, знакомы они. Наина Ивановна и привела ее сюда…
– Наина Ивановна? – с интересом переспросила Надежда. – А кто это такая?
– Наину Ивановну не знаешь? – удивленно переспросила вишневая дама. – Это же докторша здешняя, главного врача заместитель. Она всем пациентам процедуры назначает, лекарства прописывает… – Дама взглянула на часы и всполошилась: – Ой, мне же как раз лекарство принимать пора! Ну ладно, я к себе пойду, а ты, как здесь закончишь, приходи ко мне!
– Приду, непременно приду! – пообещала Надежда.
Однако едва дверь номера закрылась за вишневой дамой, она поставила ведро и швабру на прежнее место, привела себя в порядок, выскользнула в коридор и спустилась на первый этаж.
К счастью, Марианны Сергеевны нигде не было видно.
Надежда подошла к стойке регистратуры.
Девушка за стойкой встретила ее профессиональной улыбкой, в которой чувствовался некоторый надлом – видимо, она еще не вполне отошла от общения со скандальной пациенткой.
– Чем я могу вам помочь? – спросила она Надежду Николаевну.
– Вот что, деточка! – проговорила Надежда, значительно поглядев на регистраторшу. – Вы не думайте, что я к вам с улицы пришла. Мне рекомендовал обратиться к вам Прохор Петрович! Вы его, конечно, хорошо знаете…
Последние слова она произнесла с особенным выражением и подняла глаза к потолку.
Девушка напрягла немногочисленные извилины, пытаясь вспомнить, кто такой Прохор Петрович, разумеется, ничего не вспомнила, но на всякий случай изобразила крайнее почтение:
– Да, разумеется… хотя для нас каждый посетитель очень важен, но я обещаю, что к вам будет особенно внимательное отношение!
При приеме на работу девушку строго проинструктировали: желания клиента – закон. Хочет он какого-то определенного врача – пожалуйста. Хочет необыкновенную процедуру – всегда готовы! Хочет луну с неба – с нашим удовольствием! Главное – пообещать. И поскорее договор оформить, чтобы клиент
оплатил. А там уж пускай возмущается и права качает. Если есть силы орать и ругаться – значит, не больной, а притворяется…– Желание клиента – закон! – улыбнулась девушка.
– То-то! – удовлетворенно проговорила Надежда Николаевна. – Прохор Петрович советовал мне поговорить лично с Наиной Ивановной. Он сказал, что она – ваш самый лучший специалист!
– Наина Ивановна? – Девушка немного растерялась. – Да, конечно, она замечательный специалист, но у нас и другие врачи очень опытные… может быть, вы сначала к другим врачам, а потом уже…
– Другие?! – Надежда недовольно подняла брови. – Мне не нужны другие! Я не могу доверить свое здоровье кому попало! Прохор Петрович советовал…
– Одну секундочку! – Девушка сняла трубку местного телефона и проговорила несколько испуганно: – Наина Ивановна, извините, тут пришла пациентка от Прохора Петровича, она хочет, чтобы вы лично ее осмотрели… да, непременно вы… да, первичная пациентка… да, от Прохора Петровича… да, обязательно… да, хорошо… – Она повесила трубку и повернулась к Надежде Николаевне: – Наина Ивановна вас примет. В виде исключения. Давайте ваш паспорт, я выпишу карточку…
– Паспорт? – переспросила Надежда. – А вот паспорт-то я и не захватила…
– Вот как? – На лицо девушки набежало облачко, но оно тут же снова посветлело. – Ничего страшного, я вам сейчас выпишу карточку, а паспорт вы принесете в следующий раз…
Она вставила в принтер чистый бланк и выжидающе взглянула на пациентку.
– Леб… Гусева… Гусева Вера Ермолаевна, – на ходу сочинила Надежда оперативный псевдоним, – полных лет…
– Это не обязательно. – Девушка мило улыбнулась. – Еще, если можно, адрес и контактный телефон.
После секундного раздумья Надежда Николаевна продиктовала регистраторше адрес и телефон химчистки. В этой химчистке ее недавно обхамили, поэтому Надежда не почувствовала угрызений совести.
История и правда была возмутительная. Надежда посадила пятно на новое платье. Это платье она надела впервые на юбилей близкого друга Сан Саныча. Гуляли в ресторане, так что пятно было от еды, о чем Надежда и предупредила сотрудницу химчистки. Каково же было ее возмущение, когда ей выдали почищенное платье с тем же пятном на животе. И на гневный вопрос, какого черта, предпочли не дать никаких объяснений и предложили оставить платье еще на три дня. Надежда пришла через три дня и застала такую же картину. Потом еще через три и еще, после чего до нее наконец дошло, что с платьем ничего не делают, оно просто валяется в химчистке и ждет, пока у Надежды кончится терпение. В конце концов удалось выяснить, что вместо чистки платье просто выстирали. По глупости или по халатности или назло Надежде, теперь уже поздно выяснять, поскольку та сотрудница уволилась. Так ничего и не добившись, Надежда плюнула и ушла. И сейчас, вспомнив об этом, скрипнула зубами от злости.
Девушка протянула ей карточку и проговорила:
– Проходите в сто двадцать второй кабинет, это прямо по коридору…
Надежда поблагодарила девушку и хотела уже отправиться в указанном направлении, как вдруг в холл влетела знакомая ей дама в темно-вишневом халате. Она затормозила возле стойки регистратуры и воскликнула, клокоча от гнева:
– Безобразие! Что у вас творится? Ваш персонал совершенно распустился! Уборщица обещала навести у меня в номере порядок и пропала с концами! Я вынуждена поставить вопрос перед вашим руководством! Если у вас и впредь будет такой безобразный сервис, я обращусь в другую клинику!..