Вредные игрушки

– Хватит!
– Я зажал уши от всех этих «лазили - не лазили».
– Я понял!

Я только одного не понял: почему залезть за ключом в карман это плохо, а в сапог - не очень?

Однако не время об этом думать. Время захватывать судно.

Еще больше разворошив мяукающие, вопящие и пищащие коробки, мы выбрали себе по пистолету и автомату для пейнтбола и стали запасаться боеприпасами. Припоминая папины сведения.

Алешка набрал себе красных шариков.

– Буду метить всех членов этой преступной группировки, - заявил он непримиримо.
– Чтобы ни один из них не ушел от ответственности.

Ну да, краска-то несмываемая!

А я отобрал кое-что посерьезнее. Во-первых, из коробки с неисправными головоломками я взял два сцепленных замысловатых кольца, похожих на наручники. Эта головоломка так и называлась «Расцепи колечки». Но расцепить их было невозможно. А во-вторых, я разыскал тугие шарики из сплошной резины. Они были плотные, как хоккейная шайба, и такие же тяжелые. Закатишь врагу в лоб - мало не покажется, как папа говорит.

Мы набили «патронами» карманы и магазины нашего оружия и пошли захватывать корабль.

– С кого начнем?
– деловито спросил мой братец. Так деловито, будто каждый день только этим и развлекается.

– С главаря, - сказал я.

– Илюши нет здесь, - с сожалением вспомнил Алешка.
– Берем капитана.

И мы остановились у дверей капитанской каюты. Не скрою, было страшновато. Но чувство долга укрепляло наше мужество.

Алешка с маху врезал ногой по двери, чтобы она с устрашающим треском распахнулась… Но опять ошибся - эта дверь тоже открывалась наружу.

Но отступать было поздно. Да и некуда.

Я рванул дверь на себя, и мы одновременно ввалились в каюту. И оба заорали так, что самим стало страшно:

– Стоять! Лицом к стене! Руки за голову!

Первую команду капитан не выполнил. Потому что и так стоял. А две вторые, видно, не понял. Или не захотел.

Он побагровел от нашей наглости, вытаращил глаза и зашевелил усиками.

– Вы арестованы!
– сказал я, направляя на него заряженный шариком пистолет.

– Именем закона!
– добавил Алешка для весомости.

– Что?!!
– взревел капитан. Как пароход в тумане.

И, раскидывая по дороге стулья, бросился на нас.

Мы нерешительно переглянулись, Алешка зажмурился и выстрелил в него.

Да, и эти шарики оказались бракованные. Вовсе не красного цвета была в них краска, а ядовито-зеленого. И китель капитана навек утратил свою белоснежность. А уж во что превратилось (кроме одного уха) его лицо!

Капитан приостановился, взглянул на свою зеленую грудь (хорошо еще, что лица своего пока не видел) и снова взревел. Как два парохода в тумане. Или три.

Сжав кулаки, подняв их над головой, он неукротимо двинулся на нас.

А я в это время подумал: пусть на себе испытает то, что приготовил для наших невинных детишек. И сказал вежливо:

– Что, мало показалось? Сейчас добавлю, покруче.

– Да я тебя!…

Тут уж мне пришлось нажать на спусковой крючок. В порядке самообороны. Перед лицом реальной и разъяренной опасности.

И эта опасность тут же миновала - тугой резиновый шарик гулко ударил ей прямо в зеленый лоб.

Капитан без слов рухнул на спину, увеличив тем самым беспорядок в каюте.

Когда он пришел в себя, мы уже успели накинуть нерасцепляемые колечки на его руки.

– За что, ребята?
– жалобно спросил он, открыв глаза.
– За то, что я не выдал вам диплом, да? Это слишком жестоко.

– Вот за это самое!
– Алешка потряс перед его носом пистолетом.
– Это не жестоко?

– Но я не очень виноват, - так же жалобно забубнил капитан.
– Обстоятельства вынудили… Жизнь заставила…

– Разговорчики!
– прикрикнул Алешка. Точно так говорит мама, когда он отказывается есть овсянку по утрам.

И капитан понял, что пытаться нас разжалобить бесполезно. Он сник и сломался.

– Что со мной будет?
– робко спросил «морской орел».

– Это зависит от вас, - сказал я.
– Если вы искренне раскаетесь и подтвердите свое раскаяние чистосердечным и исчерпывающим признанием вины, то мы… - Тут я вопросительно глянул на Алешку, и он важно кивнул.
– То мы сохраним вам жизнь. А дальнейшую вашу судьбу решат официальные правоохранительные органы, в руки которых мы вас передадим.

– В лице нашего отца, - важно добавил Алешка.
– Полковника милиции. Сотрудника Интерпола.

Тут капитан второй раз упал в обморок. Правда, лежа. Он застонал с тоской и закатил глаза в сторону зеленого лба.

Когда он опять очнулся, мы записали его показания на магнитофон, забрали кассету и сказали:

– Собирайтесь, гражданин. Пойдемте с нами.

– Куда?
– испугался бравый капитан.

– В тюрьму, - ответил я.

А Лешка добавил важно:

– Соберите личные вещи. И зеркальце не забудьте.

– Зачем зеркальце?
– удивился капитан.

– Скоро узнаете. Когда в него посмотрите.

– Что?
– Он испугался еще больше.
– Я поседел?

– Скорее - позеленел, - сказал Алешка и хихикнул, вредина.

Я выглянул из дверей, осмотрелся - никого в коридоре не было. Никаких нежелательных свидетелей и соучастников. И мы вывели бедного позеленевшего капитана и спустили его, покорного, в трюм, туда, где до него томилась тетушка Ланч.

Там мы его усадили в шезлонг и пристегнули одно из колечек к какой-то надежной скобе, которая торчала рядом из стены. Поставили возле него бутылку с водой, чтобы он не мучился от жажды. Пусть лучше мучается угрызениями совести.

– Где тетушка Ланч?
– спросил я его напоследок.
– На якоре?

– Что вы! Что вы! Как вы могли такое подумать! Она в полной безопасности! Ей ничто не угрожает.

– Где она?
– строго повторил я вопрос.

– В коробке, - признался капитан.
– От робота.

– А коробка?
– с замиранием сердца спросил я.

– Коробка там… На острове… Где вы робинзонили.

Вот гад! «Она в полной безопасности! Ей ничто не угрожает!» И мне захотелось его самого засунуть в коробку и отвезти на остров. Испытай сам, что другим готовишь!