Времени нет

Эдем рассказал ему о последнем вечере. О решении украсть пистолет. О погоне за Инарой. О леде, который сковал сердце, когда он уехал на лифте. О допросе бутылки виски. И наконец — о джине в зеркале и о соглашении, о котором придется жалеть вечность.

Он еще не договорил, как Артур стал смотреть — видимо, подумал, что участвует в съемках глуповатого телевизионного шоу, но камер он так и не обнаружил.

— Это я! — не сдавался Эдем. — Мы ходили на рыбалку, и ты возмущался, когда я выпустил троих пойманных за утро карасей. Ты пытался увлечь меня дворовым баскетболом, а я тебя — пробежками утром, но каждый остался при своем. Однажды я учил тебя своему коронному приему в боксе и ненароком поставил тебе синяки — поэтому ты до сих пор не веришь, что смолоду я был в боксе очень ловким. Мы с тобой год рождения. Однажды ночью мы устроили марафон по барам, ты пил чистую водку, а я коктейли, и в последнем баре тебя забрала блондинка с маникюром настоящей хищницы. У меня в гостях на балконе можно курить только сигары и непременно со стаканом виски — как в «Юристах Бостона», но ты как-то уговорил меня выкурить там косячок. Из окна кабинета, в котором я вчера лежал, видны только многоэтажные застройки. Я это знаю, потому что коллекционирую пейзажи из окон. Ты игрок, и лучший способ уговорить тебя на что-то — поспорить.

Артур будто пару лимонов съел. Его последний друг, о чудо! — мог бы сейчас поверить в этот фантастический рассказ и подарить Эдему счастье понимания. Но чуда не произошло.

— Интересная история, хорошо подготовлена. Итак, с Эдемом вы действительно знакомы — никто другой не смог бы рассказать тебе об этих деталях.

— С первой минуты его рождения.

— Ну ладно, — Артур принял игру. — Вот тебе вопрос, к которому Эдем не мог подготовить тебя заранее. Мой любимый цвет?

— Откуда я знаю. Синий — как цвет твоего авто?

— Белый. Тогда да: почему я решил стать врачом?

Эдем вздохнул.

— Не знаешь? Ну тогда попробуй ответить на эти — ставлю один к пяти, что у тебя не получится. Какая моя любимая группа? — Артур забивал вопрос, как гвозди. — Почему мы расстались с последней женщиной, с которой у меня были серьезные отношения? Сколько пиджаков в моем шкафу? За кого я намерен голосовать на этих президентских выборах? Как зовут мою сестру?

— У тебя нет сестры! — Эдем вскочил на ноги.

— Один из семи. Негусто, — Артур покачал головой. — А теперь перестань клеить дурака и рассказывай, что это значит? Откуда мне такое внимание? Это ток-шоу или какая-нибудь глупая проверка «Фарм-Фьюче»?

Возможность потеряна, понял Эдем, и любая деталь о жизни Артура, которую он может вспомнить, только усугубит ситуацию.

— Это не шоу, и я не знаю, что такое «Фарм-Фьюче». У меня нет другого ответа, — Эдем отпер входную дверь, собираясь зайти. Он снова ступил в дрожащее болото одиночества, засосавшего его вчера. Но вот дверь отворилась, мастиф Арбитр бросился на Эдема и принялся облизывать ему лицо. Эдем опустился на колени и почесал ему спину.

— Ты тоже болен? "Фарм-Фьюче" вышли на вас с Эдемом и предложили разыграть этот спектакль? Или в моей жизни появился именно Эдем неспроста? Он все знал?

Пес обратил внимание на Артура, зарычал и направился к нему. Тот попятился.

— Арбитр, фу! — приказал Эдем.

Пес замер. Разговор был окончен.

Артур попрощался с Эдемом неприязненным взглядом и направился к калитке, забирая с собой удобную версию происходящего.

— Арбитр, пойдемте. Тебя ждет корм, а меня съемки. Наконец, как можно стать известным и не побывать на шоу?

Калитка скрипнула. Закрыть за собой Артур не доставил себе хлопот.

Эдем остался один.

2.12

Здесь было все: и лимузин, и красная дорожка, и щелчок фотокамер, и какофония массовки. «13 канал» умел устраивать шоу. В прайм-тайме, когда конкуренты мерялись новостями, телеканал запускал программу с участием топовых звезд и заставлял зрителей отложить пульт.

Гости проходили по дорожке прямо в студию, по дороге успевая ответить на каверзные вопросы соведущего. Для шоу это было не только сменой картинки, но и подтверждением ее статусности. А для Эдема это стало первой за день возможностью действительно примерить на себя образ рок-звезды.

После колдовства гримера в глазах защипало. Эдема посадили в лимузин, объехавший арендованный для съемок павильон с противоположной стороны и высадивший его у красной дорожки. Водитель обошел машину и открыл дверцу, соведущий поздравил звезду и атаковал заранее приготовленной шуткой: правда ли, что зрителей заманивают на стадионный концерт «Времени нет» обещанием, что после выступления будет футбол? Нет, ответил Эдем, но теперь он понимает, почему на все его концерты соведущий приходит с пивом и файерами. Диалог этот, конечно, тоже был заготовкой сценаристов. Участники массовки профессионально демонстрировали восторг. Операторы выискивали удачные ракурсы. Соведущий сделал селфи с Эдемом — без сомнения, это используют на страницах шоу в социальных сетях — и повел его в студию.

Ожидая в полумраке закулисье, Эдем прислушивался к своим впечатлениям от кукольного мира шоу-бизнеса, в который он заглянул. Да, его герои были окружены картонными декорациями. Зимни некоторые из них и окажешься в холодном кабинете, где бухгалтер, закрыв дверь, подсчитывает с калькулятором заоблачные доходы. Но все же это было честнее, чем картонное правосудие, с которым Эдем сталкивался на протяжении всей своей карьеры. Шоу-бизнес работал на зрителя, а не на звезд, поэтому фальшивая толпа и заранее заготовленные шутки были частью хорошо проделанной работы.

Однако сегодня Эдем намеревался разбить сценарий шоу собственной сенсацией. И от предвкушения этого кровь циркулировала бешеным потоком.

Заиграл оркестр, занавес отдернули, и Эдем ослепил свет прожекторов. «Олесь Крепкий, дамы и господа!» — ведущий тепло обнял гостя. Зрители в студии синхронно зааплодировали, а один поднял плакат с изображением Крепкого и надписью «Времени нет, но для тебя я найду».

Ведущий усадил Эдема на диван, а сам вернулся за стол. Трубач доиграл последний аккорд, тарелка затихла под пальцами барабанщика.

— Олесю, спасибо, что пришли. Мы же знаем, как вы обычно отвечаете на все приглашения.

— Времени нет, — подтвердил Эдем.

— Вообще это универсальный ответ, когда ты не хочешь что-то делать, — продолжал ведущий, заглядывая в лист плотной бумаги. — Но мы знаем и другие универсальные ответы: «во всем виновато предыдущее правительство», «я не курил, а стоял рядом с курящими», «я не ломал, оно так и было», «это не мой ребенок». Почему, выбирая название группы, вы не остановились на одной из этих?

— Ну, на самом деле, мы говорим не о том, что нет времени на какие-то дела. Мы намекаем, что нет времени — четвертого измерения. Есть прошлое и будущее, но нет настоящего. Есть движение, то есть изменение в пространстве относительно других объектов, и порядок…

— Эй! Кто сказал этому парню, что программу для физиков снимают завтра, во второй студии, и не мы? — крикнул ведущий.

Эдем показал ему большой палец.

— Словом, я вас понял, — продолжил ведущий. — Живите так, будто нет времени. А поскольку его нет, то каждый из вас бессмертен. И не носите часов. Вы носите часы?