Времени нет

Вот бокал из-под шампанского. Его Григорий утащил из квартиры Олексы. Они вернулись из церкви прямо к праздничному столу. И если первый бокал был поднят за будущее малыша, который уже спал в кроватке после обряда крещения, то второй — за здоровье крестного — Гарди.

Вот накрытый коричневой крышечкой одноразовый кофейный стаканчик из Макдональдса. Они встретились на вокзале — новоназначенный замглавы Нацбанка Антоненко и только что отправленный в отставку чиновник Гарда. Три чашки кофе пришлось им выпить, прежде чем Олекса уговорил Григория перебраться в Киев, обещая, что найдет ему работу, только бы учитель был рядом. Так и вышло. Крышек тогда на стаканчиках не было — это Олекса четко помнил. Наверное, Гарда накрыл их позже, чтобы картонная посуда не собирала пыль, потому что ее уже не вымоешь.

Вот раскладной стаканчик. Такие появились во времена перестройки, вмещали чуть более ста миллилитров и были популярны среди тех, кто ездил в командировку. Четыре кольца, нижнее из которых крепилось к пластмассовому кружочку — оно и было дном. Конусообразные кольца поднимались и фиксировались, превращаясь в вечно протекавший стакан. Однажды, в начале 90-х, когда Алексей Антоненко был не политиком, а вицеголовой небольшого банка, его занесло в областную администрацию и, завершив дела, он заскочил пообедать в местную столовую. Доедая гречневую кашу, он следил за мужчиной за соседним столиком. Тот достал из внутреннего кармана плоскую флягу и раскладной стаканчик, вылил весь коньяк из первого в другой, и уже прятал флягу в карман, когда кольца не выдержали — и стаканчик просто сложился. Человек не выругался, не бросился вытирать стол единственной салфеткой — просто с сожалением смотрел, как его напиток сбегает на грязные плиты пола. Антоненко вынул из кармана свою флягу и молча протянул соседу. Так они и познакомились — будущий президент Украины и будущий глава его администрации.

В приоткрытую дверь ворвался хохот такой силы, что даже люстра закачалась, а Эдем резко вынырнул из погребов чужой истории.

— А могут написать, что следователи схватили вот такую Щукину, — министр обороны Тимофей Ридчук зашел в кабинет и, обернувшись, раскинул руки, как хвалящийся своим уловом рыбак.

Следовавший за ним Гарда ответил ему вежливой улыбкой.

Эдем был поражен поразительным изменением: в ситуативной комнате Ридчук был по-военному мрачен, а тут сразу превратился в жизнелюба. Увидев президента, министр не растерялся.

— Господин президент, как вы относитесь к рыбалке?

— Больше любил охоту, — ответил вместо Эдема Гарда и указал на президентскую палку, объяснявшую, пока продолжался этот восторг.

Ридчук отнесся к такому выбору с пониманием.

— Мне тоже когда-то нравилась охота. Выберешься на него весной, когда мороза уже нет, но еще свежо, первая трава вытекает из прошлогодних листьев, прелый запах… И ты понимаешь, что ради этого ты пришел сюда, а не ради добычи. Представьте, бредешь себе среди дубов, далеко-далеко от душных кабинетов… — он походил на героя, ступающего по сказочному лесу, надеясь встретить зеленокосу малку.

— Представляю, — поддержал Эдем.

Но представлял он другой лес. Осенний, по которому они с Инарой и ребятами из приюта пробирались под лунным сиянием. Устланная листвой земля пружинила под ногами, кусты шиповника хватали за штаны, а невидимая паутина липнула к щекам. Это было только позавчера, но казалось, что прошел год.

Гарда с любопытством наблюдал за мечтателями.

— И все это было до войны, — закончил Ридчук. — Теперь это кощунство — отправлять в мирное небо звук выстрела. Потому мы и высказались за запрет фейерверков в городах.

Гарда кивнул, соглашаясь с министром. Хотя, подумал Эдем, на самом деле главе его администрации на такие мелочи было плевать — чуть ли не дело, какие-нибудь фейерверки.

— Так я заеду к вам, — сказал Гарда Ридчуку.

Тот не сразу понял, чего от него хотят, и несколько секунд Эдем наблюдал, как улыбка на лице министра увядает, как цветок, оставленный на протяжении. Гарда дал понять четко: мы собирались поговорить с вами, но, видите ли, в кабинете президент, а потому давайте перенесем нашу встречу.

— Да, конечно.

Ридчук попрощался и мягко прикрыл за собой дверь.

— «Случайно» встретил его у кабинета, — Гарда согнул пальцы, беря первое слово в кавычки. — Наверное, узнал то же, что и я, и поспешил с повинной.

Он двинулся в боковую комнату, хлопнула дверь холодильника. Обратно Гарда вернулся в сопровождении сырного аромата и с бутылкой «Боржоми». Разлив в два стакана — значит, настроился на серьезный разговор.

— Бьют со всех сторон, — сказал Гарда, потеряв воду, и вытер рот пальцами.

Эдем поглаживал бутылку, ожидая продолжения.

— На воскресные прения они приготовили бомбу. Наверное, держали давно, собираясь сорвать в тот момент, когда вред будет самым большим. Вот почему глава СБУ перестал играть на нашей стороне.

Гарда активировал видео на телефоне и протянул Эдему.

Снимали из под потолка в дорогом ресторане. Изображение было не лучшего качества, но в том, что один из героев видео — министр обороны Ридчук, не сомневался. С его собеседником Эдем не был знаком. Они достаточно откровенно обсуждали госконтракт на обновление парка машин для министерства.

Оба чувствовали себя в полной безопасности и не укрывали соглашение простыней многословия, намеков и двусмысленностей. Даже непосвященному становилось понятно, что машины закуплены втрое, и теперь Ридчук торговался с будущим партнером, требуя увеличить свою долю в этой коррупционной схеме. Партнер волком держался за каждый процент, а в Ридчуке не было ни той светлой жизнерадостности, которую Эдем наблюдал несколько минут назад, ни военной романтики, которая делала его таким искренним в ситуативной комнате. В конце концов, стороны пришли к компромиссу, но он явно не удовлетворял их обоих, а потому официант принес бутылку медового виски.

— Мерзавцы, — больше Эдему сказать было нечего.

Гарда по-своему интерпретировал негодование президента.

— Да, если бы мерзавцы вытащили это в вечерние новости раньше, чем узнали мы, была бы катастрофа. Теперь мы предупреждены, и есть время выстроить оборону.

— Я о них, — Эдем кивнул на телефон. — Нельзя этого так оставлять.

Теперь нельзя оставлять Ридчука на своем посту — он хотел, чтобы Григорий расшифровал его слова именно так.

Глава президентской администрации, сжав губы, сосредоточился на потухшем экране телефона, и Эдем подумал, что эта задача непосильная.

— Мы перенесем дебаты и минимизируем потери, — сказал Гарда.

— А что с Ридчуком?

— После победы на выборах вы сможете назначить нового министра обороны — не сейчас это делать, — Гарда нервно засмеялся и наткнулся на деревянную маску, которой стало лицо президента. — Я понимаю, с ним как на пороховой бочке: неправильный шаг — и нас разорвет в клочья. Но если мы сейчас отправим в отставку одного из членов нашей команды, другие просто разбежатся. Никто не может разбрасываться друзьями, даже президент.