Время больших пушек. Битва за Ленинград и Севастополь
Шрифт:
Я умышленно привел длинную цитату, поскольку сейчас в исторической литературе бытует много версий о гибели 30-й батареи. Но вернемся к событиям третьего штурма Севастополя.
К полуночи 17 июня войска СОР занимали следующие рубежи:
Первый сектор (109-я и 388-я стрелковые дивизии): Генуэзская башня – западные склоны высоты 99,4 – западнее совхоза «Благодать» – высота 33,1 (исключительно) – 400 м западнее высоты 56,0 – хутор в 100 м восточнее отметки 36,0.
Второй сектор (386-я стрелковая дивизия, 7-я и 8-я бригады морской пехоты): южные и юго-восточные скаты Федюхиных высот – памятник сражению на Черной речке – высоты 72,5 – 126,1 – 67,1 – 119,9.
Третий сектор (25-я стрелковая дивизия и 79-я морская стрелковая бригада): высота 119,9 – юго-западные скаты высоты 115,7 – южный отрог Камышловского оврага (исключительно) – безымянная высота в 1 км южнее высоты 90,0 – высота 66,1.
Четвертый сектор (345-я и 95-я стрелковые дивизии): высота 66,1 исключительно – отроги Графской балки – 1 км южнее высоты 43,5 – 500 м северо-восточнее Бартерьевки – западные скаты высоты 36,1 и далее на запад до уреза воды.
К концу дня 18 июня остатки 95-й стрелковой дивизии оборонялись на рубеже: верхняя балка Голландия – Братское кладбище – деревни Буденновка и Учкуевка. На правом фланге 95-й дивизии противнику мелкими подразделениями удалось просочиться на побережье Северной бухты в районе балки Голландия.
К этому времени 345-я стрелковая дивизия вела бой на рубеже балок Трензина и Графская. 138-я стрелковая бригада, заняв верховья балок Графская и Сухарная, вела бой и создавала опорные пункты для прикрытия устья Сухарной балки и бухты Голландия.
Торпедные катера Д-3 и СМ-3, выйдя в ночь на 18 июня из Анапы, произвели набеговую операцию на порт Ялта с целью уничтожения торпедных катеров противника. В 4 ч. 05 мин. наши катера выпустили по порту 4 торпеды. Одна торпеда взорвалась в районе боновых ворот, а три – в порту. Кроме того, порт был обстрелян четырьмя 82-мм снарядами М-8 и пулеметным огнем. На отходе катера были обстреляны с берега артиллерийским и пулеметным огнем и получили повреждения, два краснофлотца были убиты и два ранены. В 18 часов торпедные катера пришли в Новороссийск.
В 1 час ночи 18 июня транспорт «Белосток» в охранении базового тральщика «Якорь» и пяти сторожевых катеров прибыл из Новороссийска в Севастополь. На подводных лодках, прибывших в Севастополь 17 июня и на транспорте «Белосток» было доставлено 360 человек маршевого пополнения, 80 человек разных воинских команд, 341 т боезапаса и 238 т продовольствия.
19 июня Октябрьский доложил
Согласно «Хронике…», "в этот день на северном участке фронта противник подошел к Северным укреплениям, занял Бартеньевку и Братское кладбище. Тем самым немцы получили возможность вести прицельный артиллерийский огонь по всему городу и лишили защитников СОРа возможности пользоваться Северной и Южной бухтами.
Из создавшейся обстановки было видно, что остатки частей четвертого сектора, прижатые к северному побережью Северной бухты, долго не продержатся и будут истреблены немецкой авиацией…
В результате яростных атак на левом фланге северного участка фронта общий фронт 95-й стрелковой дивизии был нарушен, и дивизия вела бой на отдельных пунктах сопротивления. К исходу 19 июня наиболее ожесточенный бой продолжался в районе северных укреплений. В район расположения местного стрелкового полка к западу от северного дока прорвались тяжелые танки противника. Группы вражеской пехоты вышли на побережье Северной бухты в районе бухты Голландия и установили на берегу 2 пушки, простреливавшие всю Северную бухту". [288]
Спору нет, положение было тяжелым, но совсем не столь драматичное, как представлял его адмирал Октябрьский в донесении в Ставку и что нашло отражение в «Хронике…» С тяжелыми немецкими танками все ясно, разве что это были наши КВ. Ну, установили немцы пару 37-мм противотанковых пушек или 75-мм пехотных орудий. И что из этого? Неужели их нельзя было уничтожить огнем береговых и полевых орудий? В конце концов, во время пребывания транспортов и боевых судов ставить на несколько часов дымовые завесы. Ведь иной раз во время налетов вражеской авиации дымом закрывали все севастопольские бухты чуть ли не на целый день. Другой вопрос, что командование Черноморского флота, заранее зная о приближении немцев к Северной бухте, не удосужилось вывезти оттуда соединения катеров-тральщиков. В результате при обстреле порта были потоплены или повреждены (и брошены) катера-тральщики № 565 («Фрунзе»), № 566 («Киров»), № 553, № 554, № 555, № 557, № 560 («Вега»), которые можно было перевести в бухты Камышовая, Стрелецкая, Карантинная и замаскировать там. Эти катера-тральщики могли пригодиться при эвакуации СОРа.
"Войска СОРа будут вынуждены, – докладывал далее Октябрьский Сталину, – если не будет оказана срочная помощь, немедленно сделать переход на новый рубеж обороны, проходивший по южному побережью Северной бухты, через гору Суздальская, Сапун-гору и высоты Карагач.
Севастопольскому оборонительному району необходимо:
1) 10 000 человек маршевого пополнения, половина которого должна быть вооружена;
2) вывезти раненых, число которых достигло 12 000, и для которых не хватает места, медсостава и медикаментов;
3) усилить оборону зенитной артиллерией;
4) дать хотя бы 25 Як-1 и 10 Ил-2;
5) немедленно поставить на линию Кавказ – Севастополь обещанные 20 самолетов «Дуглас» с ночными экипажами, так как подавать в Севастополь маршевое пополнение и все снабжение, а также вывозить раненых можно только ночью самолетами-ночниками и подводными лодками". [289]
В связи с выходом немцев к Северной бухте в районе башенной батареи № 35 у мыса Херсонес интенсивно шло строительство новой пристани.
20 июня Октябрьский записал в дневнике: «Крейсер „Коминтерн“ шел в Севастополь. Приказал вернуться: нельзя, утопят». Что же стоит за этой краткой записью? Действительно, 19 июня в 18 ч. 51 мин. крейсер «Коминтерн» в охранении базовых тральщиков «Защитник» и «Мина» и трех сторожевых катеров вышел из Новороссийска в Севастополь с маршевым пополнением, боезапасом и продовольствием. В 20 ч. 45 мин. базовый тральщик «Взрыв» вышел из Новороссийска для усиления конвоя крейсера «Коминтерн». Однако 20 июня в 15 ч. 20 мин. «Коминтерн» вместе с судами конвоя вернулся в Новороссийск.
Риторический вопрос: а что, нельзя было разгрузиться в Карантинной, Стрелецкой, Камышовой бухте или даже в Балаклаве? Вспомним, что в годы Крымской войны в Камышовой бухте базировался французский флот, а в Балаклаве – английский.
Как уже говорилось, перестановка с одного корабля на другой зенитного автомата 70К занимала сутки, двое. Использование в боевых действиях большинства кораблей Черноморского флота в ближайшие неделю-две не предвиделось. Таким образом, на «Коминтерне» без проблем можно было установить 30–40 таких автоматов, причем, с учетом времени перехода из Новороссийска в Севастополь (не более суток), расчеты установок 70К могли оставаться на палубах, не занимая кубрики. Аналогично, до 10 автоматов 70К можно было установить на каждом базовом тральщике. Нетрудно подсчитать, каким шквалом огня встретил бы наш конвой германские самолеты.
Предположим самый худший вариант. При подходе к Севастополю «Коминтерн» получил бы тяжелые повреждения от мин или авиабомб. Тральщики охранения или буксиры, находившиеся в Севастополе, без проблем могли завести поврежденный корабль в Северную бухту или в многочисленные бухты на юге – Карантинную, Стрелецкую, Камышовую. В случае, если бы крейсер не удалось ввести в строй, то его экипаж влился бы число защитников СОРа, а орудия главного калибра и зенитные автоматы сыграли бы важную роль в защите Севастополя. Сам же крейсер, построенный еще в 1905 г., не представлял абсолютно никакой боевой ценности и в дальнейшем пару раз использовался как транспорт, а потом был затоплен для создания искусственной бухты в Поти.
К исходу 20 июня немцы заняли всю Северную сторону за исключением трех опорных пунктов: района Константиновской батареи, которую защищал личный состав ОХРа, и береговых батарей № 2 и № 12; района Михайловской батареи, защищаемой личным составом 110-го зенитного полка, береговой батареи № 702; и района Инженерной пристани.
В ночь на 21 июня вдоль всего южного берега Северной бухты строилась система укреплений.
23 июня немцам удалось овладеть Константиновской батареей, а уцелевшие ее защитники с наступлением темноты отправились вплавь к южному берегу. Доплыло 40 человек.
23 июня из Новороссийска в Севастополь прибыли лидер «Ташкент» и эсминец «Безупречный», а из Туапсе – подводная лодка С-32. Эти суда доставили 529 человек маршевого пополнения, 102,4 т боезапаса, 35 т бензина, 106,3 т продовольствия, а также вооружение для перебрасываемой в Севастополь 142-й стрелковой бригады.
24 июня в связи с изменениями на сухопутном фронте севастопольской обороны была произведена новая нарезка секторов.
Части первого сектора обороняли рубеж от Балаклавы до высоты 113,2 (исключительно). Состав сил сектора был усилен двумя батальонами 9-й бригады морской пехоты и одним батальоном дотов береговой обороны главной базы.
Части второго сектора обороняли рубеж от высоты 113,2 до высоты 75,0 (исключительно). Из состава сил сектора была исключена 8-я бригада морской пехоты и включены в его состав два батальона дотов береговой обороны главной базы.
Части третьего сектора обороняли рубеж от высоты 75,0 до станции Инкерман. Из состава сил сектора исключены 79-я особая стрелковая бригада и 2-й полк морской пехоты, а включены в его состав 8-я бригада морской пехоты и один батальон дотов береговой обороны главной базы.
Части четвертого сектора получили для обороны район вдоль южного берега Северной бухты от станции Инкерман до Павловского мыска. В состав четвертого сектора вошли 79-я особая стрелковая бригада, 2-й полк морской пехоты, сводный батальон Черноморского флотского экипажа, рота местного стрелкового полка, сводная рота 177-го отдельного артиллерийского дивизиона береговой обороны и стационарные огневые точки по южному побережью Северной бухты. Бронепоезд «Железняков» был переброшен на Килен-площадку и придан 79-й особой бригаде.
К утру 24 июня все эти части заняли оборону побережья от Инкерманской электростанции до Павловского мыска. 345-я стрелковая дивизия заняла рубеж от станции Инкерман до Инкерманской электростанции. Остатки 138-й стрелковой бригады и остатки 95-й стрелковой дивизии (сводный полк 95-й стрелковой дивизии) были отведены в глубину. (Сх. 48)В задачу частей четвертого сектора входило не допускать высадки вражеского десанта с Северной стороны и прорыва вдоль Симферопольского шоссе.
В ночь на 24 июня командованием береговой обороны главной базы из частей обороны города и частей береговой обороны главной базы, прибывших с Северной стороны, был сформирован полк трехбатальонного состава численностью до 1500 человек. Ему была поставлена задача обороны побережья от станции Севастополь до Карантинной бухты. Полк к утру 24 июня занял указанный рубеж.
Днем 24 июня противник главный удар наносил на Инкерманском направлении. После ожесточенных боев к исходу дня немецкие части вышли на рубеж: высота 110,3 – маяк Восточный Инкерманский – балка Цыганская. На остальных участках фронта все атаки немцев были отражены, и наши войска оборонялись на прежних позициях.
Потери частей СОРа за 24 июня составили 261 человек убитых и 801 раненый.
Немецкая авиация произвела более 500 самолето-вылетов, сбросив свыше 2500 бомб.
Авиация главной базы в течение ночи на 24 июня произвела 16 самолето-вылетов на бомбардировку войск противника перед передним краем обороны. Днем 8 Ил-2, 2 И-15, 4 И-153 в сопровождении шести Як-1, двух И-153 и одного И-16 штурмовали его войска и технику.
Прибывший в Севастополь к полуночи на 24 июня эсминец «Бдительный» доставил две роты 142-й стрелковой бригады (364 человека), 3 пулемета ДШК, 12 станковых пулеметов, 60 автоматов ППШ, четыре 75-мм пушки и 1600 зарядов к ним, а также 20 т боезапаса для Приморской армии. В 1 час ночи «Бдительный» вышел из Севастополя и в 12 ч. 40 мин. прибыл в Новороссийск.
В 12 ч. 40 мин. 24 июня эсминец «Безупречный» и в 14 ч. 05 мин. лидер «Ташкент» вышли из Новороссийска и в 23 часа прибыли в Севастополь. На «Ташкенте» было доставлено 1142 бойца, вооружение и боезапас 142-й стрелковой бригады и 10 т концентратов, а на «Безупречном» – 365 бойцов, вооружение и боезапас для 142-й стрелковой бригады и 5 т концентратов.
25 июня в 3 ч. 32 мин. базовые тральщики «Взрыв» и «Защитник», в 4 ч. 13 мин. сторожевой корабль «Шквал» и базовый тральщик № 412 и в 14 ч. 45 мин. эсминец «Бдительный» вышли из Новороссийска в Севастополь. «Бдительный», «Взрыв» и «Защитник» прибыли в Севастополь в 23 часа, а через полчаса прибыли «Шквал» и тральщик № 412. На кораблях было доставлено 1100 бойцов 142-й стрелковой бригады и ее вооружение, 64 т боезапаса для Приморской армии, 13,5 т продовольствия, 55 т медицинского имущества и 24 ящика консервов.
С утра 26 июня части 25-й стрелковой дивизии, 8-й бригады и 3-го полка морской пехоты отражали ожесточенные атаки противника, стремившегося прорваться в Инкерманскую долину. Весь день шли кровопролитные бои, доходившие до штыковых ударов и рукопашных схваток. Под воздействием превосходящих сил противника наши части отошли к югу. К вечеру части 25-й стрелковой дивизии, 8-й бригады и 3-го полка морской пехоты заняли рубеж: изгиб реки Черная – Каменный столб – Инкерманский монастырь – южный берег Инкерманской долины у устья реки Черная.
26 июня в 12 ч. 33 мин. эсминец «Безупречный» и в 13 ч. 55 мин. лидер «Ташкент» вышли из Новороссийска в Севастополь. На лидере находилось 944 бойца 142-й стрелковой бригады, 760 винтовок, 8 противотанковых ружей, 125 автоматов ППШ, 4 76-мм пушки с передками и 1360 выстрелов к ним, 26 т продовольствия, 20 т стрелкового боезапаса, 1,5 т груза ВВС флота, 3 т груза для Военного Совета флота и боезапас для Приморской армии. На «Безупречном» находилось 320 бойцов 142-й бригады, 20 т стрелкового боезапаса, 15 т продовольствия, 2 т грузов для авиации и боезапас для Приморской армии.
В 18 ч. 57 мин. в 40 милях к югу от мыса Аю-Даг «Безупречный» был потоплен пикирующими бомбардировщиками Ю-87. Вскоре к месту гибели эсминца подошел лидер «Ташкент». Но в воздухе, согласно донесению командира лидера, появились германские самолеты. Поэтому «Ташкент», сбросив на воду спасательные круги и жилеты, полным ходом ушел в Севастополь. Через два дня подводные лодки М-112 и М-118 подняли из воды трех человек из команды эсминца. Остальные члены экипажа и 320 бойцов погибли.
Видимо, действия командира лидера были правильными. Но почему адмирал Октябрьский не мог выслать ночью в район гибели «Безупречного» катера с Кавказа и из Севастополя? Море было спокойным, там могли сесть и МРБ-2, наконец. Что касается подводных лодок М-112 и М-118, то они оказались там не по приказу комфлота, а случайно и спасали людей в инициативном порядке.
Лидер «Ташкент» прибыл в Севастополь в 23 ч. 15 мин. без потерь и повреждений.
27 июня в 1 ч. 50 мин. «Ташкент», приняв на борт 2100 раненых, вышел из Севастополя в Новороссийск. В 4 ч. 30 мин. лидер, находясь в 28 милях по пеленгу 120° от м. Айтодор, был обнаружен вражеской воздушной разведкой. И с 4 ч. 45 мин. в течение четырех часов «Ташкент» подвергся 86 атакам бомбардировщиков Ю-88 и Ю-87, сбросивших 336 бомб. Артиллерийским огнем лидера было сбито два самолета.
Прямых попаданий в «Ташкент» не было, но от близких разрывов бомб лидер получил три пробоины: в
районе полубака, первого котельного отделения и румпельного отделения. Рулевое устройство и левая машина вышли из строя. Лидер принял коло 1000 т воды. Из команды корабля было убито 3 и ранено 10 человек, из числа принятых на борт раненых убито 6 и вторично ранено 5, а в затопленных кубриках погибло еще 50 человек.В 6 ч. 45 мин. эсминец «Сообразительный», прибывший в 4 утра из Поти, и 4 сторожевых катера, а 7 ч. 20 мин. 4 других сторожевых катера, в 8 ч. 20 мин. 8 торпедных катеров и в 8 ч. 40 мин. эсминец «Бдительный» и еще 7 торпедных катеров вышли из Новороссийска для оказания помощи «Ташкенту». Кроме того, из Анапы на помощь лидеру в 8 ч. 45 мин. вышли 5 сторожевых катеров, от мыса Утриш – спасательное судно «Юпитер», из Геленджика в 10 ч. 35 мин. – морской буксир «Черномор».
В итоге в 20 ч. 15 мин. лидер «Ташкент» на буксире у «Бдительного» и «Юпитера» в охранении сторожевых и торпедных катеров прибыл в Новороссийск.
На фронте третьего сектора обороны бои не прекращались всю ночь на 28 июня. Особо ожесточенные бои завязались на рубежах 25-й стрелковой дивизии и 3-го полка морской пехоты, прикрывавших противнику выход в Инкерманскую долину.
Противник ввел в дело 21-см мортиры и 15-см шестиствольные реактивные минометы. Впервые за все время обороны германская авиация ночью поддерживала свои войска. Наши части отошли к станции Инкерман. 28 июня защитники СОРа потеряли 518 человек убитыми и 1108 ранеными.
В 3 ч. 35 мин. 28 июня базовые тральщики «Взрыв» и «Защитник» вышли из Новороссийска с 330 человеками маршевого пополнения, боезапасом и продовольствием для севастопольской оборон и в 23 ч. 25 мин. прибыли в Севастополь, но не в Северную бухту, а в Камышовую.
В тот же день, в 23 ч. 25 мин. в Камышовую бухту прибыли подводные лодки Д-5 и А-4, а также подводная лодка М-118, которые доставили: снарядов 152-мм – 203 шт., 122-мм – 706 шт., 85-мм – 223 шт., 76-мм – 1000 шт., консервов 14 т, автобензина 35 т, всего боезапаса 180 т.
После выгрузки в Камышовой бухте подводная лодка Д-5 приняла на борт 65 раненых и 41 человек эвакуированных членов семей ГК ВКП(б) и в 5 ч. 20 мин. 29 июня вышла в Новороссийск. После выгрузки, приняв на борт раненых, в это же время ушли на Кавказ подводные лодки М-118 и А-4.
29 июня в Севастополь прибыли подводные лодки: в 1 ч. 10 мин. Щ-209 с грузом снарядов и 32 т бензина; в 22 ч. 00 мин. Л-23 с грузом снарядов, 49 т бензина и 30 т продовольствия; в 22 ч. 45 мин. Л-4 с грузом снарядов и М-31 с грузом снарядов (70 – 152-мм) и консервов. Всего было доставлено 160 т боеприпасов.
Октябрьский и другие адмиралы и генералы слишком много времени посвящали фантазиям на тему о воздушных десантах, но проглядели морской десант, по сути дела решивший судьбу Севастополя. Какой мог быть морской десант? Ведь у немцев в июне 1942 г. еще не было флота на Черном море, а румынский Королевский флот тихо сидел в Констанце, лишь изредка конвоируя суда, идущие в румынский порт Одесса. Все верно. Но, поскольку на Черном море еще не было кригсмарине, за морские десанты взялся вермахт. Причем, не какие-то специальные части, а обычные пехотные подразделения.
Еще 8 мая 1942 г. по приказу Манштейна вермахт высадил тактический морской десант в тылу советских войск у горы Ас-Чалуле на Керченском полуострове. Пехотный батальон был посажен в Феодосии на штурмовые моторные лодки. [290] Немцы без потерь высадились на никем не охраняемое побережье, поскольку от них такой подлости никто не ожидал. В результате наша 404-я стрелковая дивизия, «не проявив должной стойкости, начала самовольный отход с занимаемых позиций, открыв противнику путь на восток». [291]
Наши военачальники обязаны были сделать надлежащие выводы о возможностях пехотных подразделений вермахта, но, увы, увы…
А теперь предоставим слово Манштейну: "Сразу же после того как 22-я дивизия вышла на северный берег бухты Северная, я направился в полки этой дивизии. С одного наблюдательного пункта на северном берегу бухты я хотел осмотреть окружающую местность. Передо мной лежала бухта шириной 800-1000 м, в которой в свое время стояли на якоре целые флоты, на противоположной стороне справа – город Севастополь, прямо передо мною – обрывистые прибрежные высоты, усеянные укреплениями. Мне пришла в голову мысль, что отсюда, то есть с фланга, следовало бы уничтожить позицию на Сапун-горе, так как именно в этом месте, через бухту Северная, противник менее всего ожидает нашего наступления.
Правда, когда я обсудил этот план вначале в штабе 54-го армейского корпуса и затем с некоторыми подчиненными командирами соединений, к нему отнеслись с сомнением. Как можно было преодолеть широкую морскую бухту на штурмовых лодках на виду хорошо оборудованных и оснащенных высот южного берега? Как можно было вообще доставить на берег штурмовые лодки через обрывистые скалы, погрузить в них войска, когда имелось всего несколько глубоких ущелий, через которые был возможен доступ к берегу? Ведь противник с южного берега мог, разумеется, просматривать и держать эти выходы под огнем! Все же именно потому, что атака через бухту Северная казалась почти невозможной, она будет для противника неожиданной, а это могло быть залогом удачи. Поэтому, несмотря на все сомнения, которые были мне высказаны, я настоял на своем плане, как ни тяжело возглавлять такое смелое предприятие, когда в силу своего положения сам не можешь принять в нем участие.
После того как это решение было принято, все штабы с величайшим рвением взялись за его осуществление". [292]
29 июня в 1 ч. 00 мин. штурмовые лодки с первым эшелоном 24-й и 22-й пехотных дивизий отчалили от Северной стороны и взяли курс к южному берегу Северной бухты. Наши войска не заметили ни подвоза лодок к берегу, ни их спуск. На Южной стороне бухты не было организовано надлежащей береговой обороны. У советского командования оставалось еще несколько плавсредств, которыми можно было организовать ночное патрулирование бухты, но этого тоже сделано не было. (Сх. 49)Схема положения сторон при заключительном этапе обороны Севастополя. 29 июня – 4 июля 1942 г.
Лишь когда немецкие десантники достигли берега, а это случилось в 2 часа ночи, германская артиллерия открыла ураганный огонь по всему Южному берегу, стараясь по возможности не задеть десантников. Еще через 15 минут по всей Северной бухте противник поставил дымзавесу, которая под действием слабого северного ветра медленно двигалась к южному берегу Северной бухты. Отражение десанта для оборонявшихся частей затруднялось сплошной пеленой пыли и дыма, вставшей от разрывов снарядов, мин, бомб и подошедшей дымзавесы.
Наши части, оборонявшие этот участок южного побережья Северной бухты, а также артиллерия 117-го и 2-го артдивизионов береговой обороны потопили часть шлюпок и катеров противника до подхода их к берегу. Но все же большей части плавсредств удалось подойти к берегу и высадить десант, который основательно закрепился на Южной стороне.
В тот же день в 5 ч. 30 мин. до пехотной дивизии немцев двумя группами, с танками, перешли в наступление из района Федюхиных высот и Новые Шули в направлении на высоту 75,0 и хутор Дергачи, а также на Сапун-гору и истоки Хомутовой балки. Несмотря на упорное сопротивление частей 386-й стрелковой дивизии и 8-й бригады морской пехоты, фронт обороны был прорван.
После прорыва фронта в районе Сапун-горы мелкие части немцев повели наступление через станцию Инкерман на английский редут Виктория. Одновременно силами до батальона противник ворвался по Воловьей балке на гору Суздальскую. Под воздействием этих сил и десантных частей из Георгиевской и Сушильной балок части четвертого сектора обороны к полудню 29 июня отошли на западные скаты Килен-балки, на редут Камчатку и английский редут Виктория. [293]
В течение дня 29 июня немецкая авиация произвела более 1500 самолето-вылетов, сбросив около 10 тысяч бомб.
В дневнике Октябрьского обстановка описана без излишнего драматизма: "29 июня
1. 04.40. Прибыли два больших тральщика, 4 подводные лодки, 14 «дугласов», все разгрузились, ушли, взяв раненых.
2. Сегодня какая-то ночь особенная. Всю ночь противник вел огонь, идет сплошная канонада. Видимо, боезапас подвезли или готовят вновь наступление.
3. Донесли, что в районе мыса Фиолент появилось до 10 каких-то катеров. Наша БС-18 осветила прожектором, открыла огонь, 5 катеров потопила, 5 рассеяла, один человек выплыл на берег. Уточняют, что за пленный.
4. Три дня назад вышла к нам из Новороссийска подводная лодка С-32 и до сих пор не прибыла. Тревожусь.
5. Резервов нет, боезапаса мало. Видимо, дело идет к концу, к тому, что противник ворвется в город".
Совсем по иному оценил обстановку Манштейн: «С успешной переправой через бухту, падением Инкерманских высот и прорывом 30-м армейским корпусом Сапунской позиции судьба Севастопольской крепости была решена». [294]Глава 18 Катастрофа
К исходу 29 июня немцы захватили плато Сапун-горы, хутор Дергачи и Максимову дачу, почти всю Корабельную сторону, за исключением Малахова кургана, казарм Учебного отряда и Зеленой горки у железнодорожного вокзала.
Отходя, наши войска взорвали хлебозавод, отделение автоматической телефонной станции и железнодорожный тоннель. Были подорваны 11 штолен филиала артиллерийского арсенала базы в Инкермане.
В тот же день адмирал Октябрьский вместе с Военным Советом Черноморского флота перебрался на запасной флагманский командный пункт, устроенный в подземном помещении 35-й башенной батареи. Туда еще 28 июня перевели командный пункт охраны водного района. Через несколько часов на 35-ю батарею прибыл и Военный Совет Приморской армии.
Как позже рассказывал С.В. Галковский, адъютант Октябрьского: «Мы прибыли на 35-ю батарею ночью, после того, как фашисты прорвались на БФКП. Все мы были одеты в синие кители и черные фуражки. У Филиппа Сергеевича при себе оставался только маленький чемодан. КП 35-й батареи переоборудовали, по-видимому, из матросского кубрика. В небольшом помещении с двухъярусными койками, столом и несколькими стульями под потолком горела лампочка – работало аварийное освещение. Пока собирались, прибывали остальные, Филипп Сергеевич, вынув тетрадь, что-то писал, склонившись над столом. Последний Военный совет был короткий. Давались команды, назначали коменданта». [295]
Вслед за командованием СОРа в район 35-й батареи – 16-й ложной батареи [296] переходили все тыловые службы армии и флота – санотдел, инженерный отдел и др. В 2 ч. 00 мин.30 июня начальник штаба СОРа капитан 1 ранга А.Г. Васильев приказал все радиовахты, пост скрытой связи на командном пункте СОРа в Южной бухте закрыть, а всему личному составу убыть на 35-ю батарею.
Одновременно с закрытием радиовахт на командном пункте Южной бухты, в 2 ч. 00 мин. 30 июня радиоцентр на 35-й береговой батарее вступил в строй, открыв 7 радиовахт. Узел связи был оборудован в потерне (подземном коридоре) левого командно-дальномерного поста на глубине 26 м, а антенны были выведены через вентиляционные отверстия.
30 июня был свернут командный пункт ПВО Черноморского флота. По приказу командования были сброшены в море у мыса Фиолент две радиолокационные станции воздушного обнаружения РУС-2. Оперативная служба ПВО была прекращена. Средства связи не работали. ПВО перестала существовать, а сигналы оповещения о воздушном противнике более не передавались.
В течение ночи на 30 июня немцы подтягивали силы и сосредотачивали их в трех районах: в районе хуторов Золотая Балка, Дергачи и Килен-балки. Всю ночь производилась переброска немецких войск с Северной стороны на южный берег Северной бухты.
Хутор Бермана, Юхарина балка, хутор Николаевка, Хомутовая балка, Лабораторная балка, слобода Корабельная, город, бухты к западу от города и район башенной батареи № 35 подверглись сильному артиллерийскому обстрелу. Десятки германских самолетов бомбили город, аэродром Херсонесский маяк и 35-ю батарею.
На аэродроме Херсонесский маяк доукомплектовался отдельный стрелковый батальон военно-воздушных сил, и из химических частей береговой обороны главной базы был сформирован второй батальон. Оба эти батальона составляли резерв командования СОРа.
С рассветом 30 июня немцы после мощной артподготовки и авианалета возобновили атаки по всему фронту, нанося главные удары по Балаклавскому шоссе, в направлении на Куликово поле и по Лабораторному шоссе, в направлении к вокзалу станции Севастополь.
Между 8 и 12 часами немецкая пехота, действовавшая вдоль Балаклавского шоссе на участке 9-й бригады морской пехоты, прорвала нашу оборону в районе хутора Максимовича и вышла к хутору Николаевка и на юго-западные скаты Хомутовой балки. Во вторую половину дня, развивая наступление под прикрытием артиллерии и авиации, немцы заняли хутор Максимовича и хутор Николаевку.
Одновременно части противника, наступавшие вдоль Лабораторной балки из района хутора Дергачи, прорвали нашу оборону и к исходу дня вышли к железнодорожной станции Севастополь.
Наши разрозненные части отходили к хутору Пятницкого, Рудольфовой слободе и к городу Севастополь.
Личный состав стационарных батарей № 19 (у хутора Максимовича), № 706 (у отметки 77,8) и № 703 (у отметки 73,0), израсходовав весь боезапас, подорвал материальную часть и вел бои в окружении. Бои продолжались до позднего вечера. Весь личный состав этих батарей погиб.
29 июня впервые за всю войну береговая артиллерия Севастополя открыла огонь по морским целям. Лишь в мае 1942 г. итальянский флот на Черном море превратился из виртуального в реальный. Супермарине, по согласованию с командованием кригсмарине, решили послать в Крым 6 торпедных катеров MAS, 5 торпедных катеров типа MTSM, 5 взрывающихся катеров МТМ и 6 сверхмалых подводных лодок типа СВ. Командующим этими силами на Черном море был назначен капитан 1 ранга Милебелли.
Почему же дуче не отправил на Черное море крупные надводные корабли? Адмирал Марк-Антонио Брагадин утверждает, что из-за уважения к конвенции Монтрё. [297] Но это лишь полуправда. Конечно, проход итальянских линкоров через Проливы мог вызвать большие проблемы с Турцией. Но турок можно было бы и надуть, послав в Черное море невооруженные быстроходные суда, ну, к примеру, продав их подставным турецким и болгарским фирмам. А те попросту перепродали бы их Румынии, там бы суда вооружили и т. д.