Время для жизни 2

Старый клен стучит в стекло,

Приглашая нас с друзьями на прогулку.

Отчего, отчего, отчего мне так светло?

Оттого, что ты идешь по переулку.

Отчего, отчего, отчего мне так светло…

— Ваня! Ты — гений! — снова обняла его Варя, только целовала уже в губы.

«Гения, ага… Гений воровства!».

— Ты, Варька, воздержись, ага… Хотя бы — пока воздержись! — бормотал негромко Калошин, лихорадочно что-то записывая в блокнот.

Косова все это изрядно веселило.

— Ну что? Мне продолжить? — спросил он.

— У тебя еще что-то есть? — ошарашенно спросил Игорь.

— Есть еще… парочка…, - скромно потупился Иван.

Калошин глубоко вздохнул, выдохнул и налил себе половину стакана янтарной жидкости.

— Погоди, Ваня… Пока — не надо! Давай завтра, что ли… А то, боюсь, меня кондрашка хватит, — выпив, покачал головой приятель.

— Ну… завтра, так — завтра! — отложив в сторону гитару, Косов поднялся, подмигнул женщине, и чуть размялся — помахав руками, и сделав несколько наклонов в стороны.

Камерную обстановку нарушил гомон с первого этажа.

— Парни вернулись! Пойдем, поздороваешься с ними, да я обрадую их расширением репертуара. Да еще какого репертуара! — помахал блокнотом Калошин.

* * *

Музыканты Ивану обрадовались. Обстучали плечи, обжали руки. И пусть не все из них были ему знакомы — в коллективе появились и новые лица, но основной костяк оставался прежним, и им была известна его роль в повышении их статуса. Парни были веселые — хорошо погуляли по городу, развеялись. Некоторые были подшофе, но — не более того, значит Калошин держит в руках эти творческие личности.

Сам руководитель чего-то засуетился, куда-то сбегал, и объявил, что ему «по срочным делам» необходимо отлучится, но к утру он будет на месте, а значит — «ни-ни!».

— С утра работаем плотненько, репетируем. После обеда отдых, а вечером — концерт. Значит — за картами не засиживаться, спиртное… спиртное…

Калошин выставил из буфета еще одну бутылку водки:

— Но! Не более! И — не дай Бог! — погрозил он кулаком кому-то из музыкантов.

Эта бутылка вызвала вполне понятный скепсис — на ораву чуть не из пятнадцати человек такая доза — мизер. Музыканты плотно поужинали, а потом разошлись по гостиной. Кто-то уселся за ломберным столом с картами, кто-то, покуривая на веранде, чесал языками, кто-то ушел в комнаты…

— Ну, Иван, ты порадуешь нас новыми песнями? — спросил Слава, один из старожилов коллектива.

Откликнулась Варя:

— Он уже вывалил на нас ворох подарков! Да и еще каких! Вы бы видели, как тут скакал от радости Калошин.

Народ загомонил, стал требовать подробностей.

— Ребята! Я сегодня уже напелся — за гланды! — попытался откреститься Косов.

— Ну разок-то, разок-то — можно! — продолжал настаивать народ.

— Нет-нет-нет, даже не уговаривайте. Ничего из нового я вам не покажу. Это вон — Варя и Игорь, если решат, пусть показывают. Да вы сами скоро все услышите. Вам же все это и исполнять.

Темнело, и со двора потянуло холодом. Пришлось закрыть окна.

— Знаешь… я пойду, носик припудрю! — прошептала ему на ухо Варя, — А ты — не засиживайся. У нас с тобой есть многое, о чем стоит поговорить, да? Минут через сорок зайди ко мне в комнату, через ванную. Я буду ждать!

Косов еще потолокся с парнями на веранде, покурил, позубоскалил, но потом отговорился усталостью — «день был сложный!», и ушел к себе в комнату.

«Как мальчишка, честное слово! Уж каков опыт, а все равно — чего-то трясет от волнения! Долгое ожидание, наверное. Слишком долго она водила меня за нос! И вот сейчас… Фу-у-у-х! А чего это я? Надо же в душ нырнуть, вроде бы там тихо. То есть — Варя из ванной уже вышла!».

Раздевшись догола, он аккуратно скользнул в ванную. Наскоро ополоснулся, но потом, подумав, стал крутить вентили, окатывая себя контрастным душем.

«А вот интересно! Дом этот стоит в лесу, а электричество, водоснабжение, да и телефон — в наличие! Хорошую дачку себе устроили начальнички с завода!».

Наскоро вытерся полотенцем, обмотал его вокруг чресел, и тронул ручку двери в Варину комнату. Дверь мягко открылась. Женщина сидела возле туалетного столика и расчесывала волосы. Засмеялась:

— А я уж думала — не придешь. Жду, жду, а его все нет и нет! Даже испугалась — а ну как передумал, вспомнив прежние обиды…

Варя встала и подошла к Ивану.

«Ого! А она явно готовилась! Бордовый атласный халатик до середины бедра, отороченный черным гипюром. Легкий макияж, приятный запах духов. Каких, интересно? Вроде бы сейчас и выбор-то невелик, но ведь приятно от нее пахнет, и явно чем-то незнакомым!».

Иван почувствовал некоторое неудобство внизу. Это его… нижняя часть тела пыталась приподнять намотанное на бедра полотенце.

— Ого! — восхитилась женщина, — А ты уже готов? Каков молодец. Только, давай не будем его вот так связывать и выпустим на свободу…

Она пальчиком потянула полотенце, которое и сползло по его ногам.

— Да… Вот и еще одно доказательство, какая же я была дура! — Варя пристально смотрела вниз, потом взяла его в руку, — Вань… ты как-то чересчур уж напряжен. Может выйти конфуз. А чтобы этого не случилось… Давай-ка я вот так…

Она потянула Косова ближе к кровати, распустила поясок халатика, но не скинула его, а лишь откинула полы. Присела на край кровати. Чуть осмотрела его.

— Точно! Дура! — кивнула она сама себе, — Но мы же наверстаем, да? А сейчас… не подглядывай!

Хотя хитренькая мордашка и блеснувшие глаза говорили об обратном: «Подглядывай! Обязательно — подглядывай!».

И чего в таком случае? Косов — подглядывал! Подглядывал во все глаза!

«Черный бюстгалтер и трусики — явно из ателье! Но вот именно таких я еще не видел. Красиво! Кинцлер творчески подходит к расширению ассортимента. Или ему Фатьма в этом помогает, подсказывает? Ох, как! А Варя в этом — хороша! Ох как хороша!».

Периодически женщина приподнимала голову и поглядывала на него. Отслеживала реакцию, не иначе. И, похоже, его реакция на ее действия — ей очень нравилась.

«Да тут и поглядывать не надо! Уже и подвывать от удовольствия начал!».

По завершению процесса, улыбающаяся женщина облизала губы и спросила тихо с хрипотцой:

— Тебе понравилось?

— Ты еще спрашиваешь? У меня ноги трясутся… Боюсь, что свалюсь сейчас…

Варя довольно засмеялась:

— А мне-то как понравилось!