Время есть. Книга вторая.

– Ну, сам посмотри. Могут у неё быть причины так на тебя нападать? Нет. А она вполне себе мирная и милая, всё остальное время шипит на тебя, как змеюка. Понятно – запала, – очень странно объяснила женщина.

– Ничего не понял, – искренне ответил молодой человек.

– Вырастешь, поймёшь, – успокоила Ирина. – Хотя многие мужики так и остаются в неведении до конца своих дней.

Она потянулась руками вверх, отчего её грудь хорошо обозначилась под тонкой тканью блузки. Никита попался на женскую уловку и не смог отвести глаза. Женщине это понравилось.

В остальном работа в штабе совсем не обременяла. Приходилось заполнять бланки, ведомости, заявки, карты-наряды, платёжки и вообще всё, что можно сделать на компьютере, который здесь по старинке называли ЭВМ. Шёл ремонт перрона, ангара и части взлётно-посадочной полосы. Поэтому много различных бумаг требовалось, чтобы каждый процесс начать, выполнить, принять результат и оплатить.

Никита, не вникая в детали, заполнял все документы, которые ему поступали. И даже подписывал их вместо уволившейся Клепко, как приказал начальник аэродромной службы – майор Ребров.

Задуматься о возможных проблемах приятеля заставил Гарик, который спросил про чёрную бухгалтерию, когда узнал, чем занимается сослуживец.

– В смысле? Как это? – удивился Никита.

– Папа работал частником и налоги не платил. Но участковому приходилось отстёгивать. Поэтому у него было две отчётности. Одна себе, вторая для дяди Мити. Вот я и думаю, а нет ли и в твоей конторе дополнительной бухгалтерии, которую ревизору не предъявляют. Смотри, брат, можно и за решётку угодить таким макаром.

И вскоре опасения Гарика подтвердились. Как-то начальник убежал на объект из-за аварии и оставил свой портфель. Никита дождался, когда все уйдут на обед, и просмотрел оставленные бумаги. Понять, что к чему, неподготовленному человеку сложно, но платёжки за бетон, оформленные недавно, были знакомы. Эту партию Никита хорошо помнил, но цена и номенклатура отличались от того, что указывалось в документах, передаваемых в военно-строительное управление для получения бюджетных средств.

Никите оставалось умножить разницу цены в двух платёжках на объём поставленной продукции, чтобы понять: только за одну партию бетона можно получить расстрельную статью. Ещё памятным было громкое дело гастронома №1 пятилетней давности, где фигурировали много меньшие суммы. Советоваться было не с кем, и Никита позвонил Елене Юрьевне. Она поинтересовалась, слышит ли кто-то их разговор, и успокоила молодого человека, мол, никаких нарушений финансовой отчётности в том, что видел её собеседник, нет. Это обычная практика военно-строительных организаций. Есть разные бюджеты – Союза и минобороны. И цены могут отличаться. Но лучше на эту тему не распространяться, чтобы контрразведка не заинтересовалась любознательным бойцом.

Глава 11

Никита успокоился, столь убедительным ему показалось объяснение. Но ненадолго. Дней через десять, когда уже забылся разговор со старой бухгалтершей, в штаб заскочила Олеся.

– Никого нет? – спросила она, хотя и так знала, что в это время все обедают.

– А я? – наигранно обиженно ответил Никита.

Девушка подошла очень близко и положила на стол записку.

«Через 5 минут жду у чёрного выхода».

Никита только успел прочесть, и клочок бумаги немедленно отправился в карман белого халата, и девушка ушла. Сопоставив слова Ирины и странное поведение Олеси, Никита подготовился объясниться, мол, у него есть любимая и он не собирается изменять. С этим решительно направился к назначенному месту.

Под лестницей у запасного выхода в темноте лишь белый халат медсестры указывал, что Никиту уже ждут.

– Расслабься, боец, – жёстко сказала девушка. – Никто не будет покушаться на твою невинность. У тебя есть иные причины для страха.

Только когда глаза привыкли к темноте, Никита увидел встревоженное лицо Олеси.

– Ты, друг, вляпался в довольно опасную историю… Я про твой звонок Клепко.

– Так Елена Юрьевна сказала, что всё нормально, – возразил Никита, которому опять стало страшно.

– Давай, ты послушаешь. Никто не должен знать, что я с тобой общалась на эту тему. Начмед недавно говорил с Ребровым о тебе. Твой начальник сказал, что ты звонил бухгалтерше. Больше я ничего не слышала. Семён Аркадьевич закрыл дверь. А сегодня увидела твою медицинскую карту с резолюцией «Комиссован!». И полистала на скорую руку. Диагноз – «маниакально-депрессивный психоз» и ты «негоден к военной службе с исключением с воинского учёта».

– И что? – спросил Никита.

– Это значит – ты, боец, узнал нечто такое, что опасных людей встревожило не по-детски. И тебя по-тихому сплавляют из армии. А уже потом ты просто потеряешься, дабы не сболтнул чего лишнего.

– И что делать? И ты к этому каким боком? – Мозг Никиты хаотично выдавал вопросы.

Но они остались без ответа, поскольку хлопнули входные двери, и по коридору пошли вернувшиеся из столовой люди.

– Ничего не делай. Я тебя сегодня найду. Только никому о нашем разговоре, – шепнула девушка на ухо и быстро выскользнула через чёрный ход.

Будто её и не было. И произошедшее вдруг показалось странным и ничего не значащим. К тому же ни днём, ни после ужина Олеся не появилась. А когда закончилась вечерняя поверка, стало ясно, что они до завтра не встретятся. И Никита посчитал странный разговор плодом своей фантазии.

Но после отбоя разбудил дневальный.

– Тебя какая-то баба на проходной спрашивает. Дежурный звонил.

Мало что понимая, Никита оделся, накинул шинель и побрёл на КПП.

– Соколов Никита Романович? – спросил старший сержант с повязкой дежурного на рукаве.

– Он самый, – ответил Никита.

– Салабон! Не «он самый», а «так точно, товарищ старший сержант».

– Так точно, товарищ самый старший сержант, – сонно поправился «салабон».

– То-то. Она ждёт за КПП, за кустиками, чтобы никто не видел. Ты сильно не увлекайся. Перепихнёшься и в казарму. Мне неприятности не нужны.

– Это уж как пойдёт, – пробурчал себе под нос Никита, стараясь, чтобы дежурный не слышал.

Выходя за территорию части, он осмотрелся и увидел мерах в двадцати человека в плащ-палатке. Пол или возраст не просматривались.

«Может, сказали „баба“, потому что старая?», – подумал Никита, но, подойдя, увидел знакомое лицо Олеси.

– Иди за мной, – позвала она и пошла по тропинке через невысокий кустарник.

Пройдя метров сто, повернулась.

– Теперь слушай очень внимательно…

– Что это за казаки-разбойники?..

– Не перебивай! – резко оборвала Олеся. – Я и так многим рискую. Это твои документы. Здесь всё, чтобы спокойно покинуть часть и предъявить в военкомате для снятия с воинского учёта. Статья, правда, не очень. Но, как говорится, не до жиру.

Олеся передала бумажную папку с тряпичными завязками, на которой было выведено красивым ровным почерком: «Личное дело Соколова Н. Р.»

– И, да, тебе нельзя возвращаться в часть, – предупредила Олеся и, отреагировав на удивлённый взгляд Никиты, добавила: – Не переживай, мне тоже. Сейчас мы разойдёмся и больше никогда не встретимся…