Время гарпий

— Я… я думала… это не я! — попыталась оправдываться дама, плотно прижав лайковые перчатки к заплаканному лицу.

— Не крутись! Разгадать твой «ход конем» и выявить твой наглый почерк — труда не составило. Это ведь вы — аллегория, пустое место! Или, как это пишут в энциклопедиях — «олицетворение потребностей лучших сторон человеческой души», — почти добродушно оборвал её пассажир. — Нарочно для тебя лично снял эту душу, чтобы ты на нее полюбовалась. Её последней «лучшей потребностью» было взаимопонимание жизненных коллизий, которые эта душонка устраивала своим соотечественникам в мирное время, в самой богатой стране мира. И я даже уточнять не стану, что там были за коллизии. Скажу лишь, что если бы он в прошлую пятницу как-то иначе понял свои «коллизии», хоть немного бы оставался человеком, мне сейчас с ним не пришлось тащиться в Тартар. Сказать, будто он чего-то не знал из списка «что такое хорошо, а что такое плохо» — не представляется возможным, он предварительно заготовил «общественную реакцию» о себе. Он там прямо указал, что «компетентен, владеет ситуацией». Ну, прямо как ты о себе написала в своем конвертике! Даже сейчас стал сомневаться, ту ли душу сейчас до места доставляю?

— Ты не можешь, не можешь! — в отчаянии зарыдала дама. Пробка начала понемногу рассасываться, машины сзади начали ей сигналить. Давясь слезами, она медленно вновь продвинулась вперед.

— Да, пока есть пара песчинок, я тебя не трону, но потом… Поэтому сверни-ка в Коломенский проезд, там у нас пересадка. Вспомни сегодняшний свой комментарий к сюжету о кафедре теологии. Отчего бы тебе было честно не рассказать, что боги вообще-то бессмертны, как художественные образы, они обретают силу, когда в них верят. Они никуда не исчезают и не «рассасываются сами по себе». И когда люди приходят в храм, им надо для начала признаться самим себе — кому и о чем они молятся. Могла бы всем объяснить, что есть сущности вроде наших знакомых гарпий и горгон, которые существуют вечно и объективно, независимо от степени просвещенности на их счет и чьей-то «веры». И есть такие сущности, которые можно подхватить случайно, как венерическое заболевание, не отдавая себе отчет обо всех последствиях. А потом-то ведь уже жизнь нормальной не бывает, верно? Потом, чтобы иметь такую прекрасную машину, как у тебя, надо сделать выбор, а стоит ли разделять в эротических фантазиях человека прекрасное — от дурного и даже преступного? Или… всё же допустить нечто заведомо дурное на прекрасную половину души, проявляя полное «взаимопонимание» на уровне этого генерала? Верно, Эрато?

— Послушай, я всю жизнь вкалываю, как лошадь… На мне семья, дети!.. У меня ипотека!

— Да-да, ты работаешь, не покладая рук! Этот приевшийся штамп «вкалываю, как лошадь» тебя совершенно не красит. Но я не собираюсь проявлять «полное взаимопонимание», когда за свою ипотеку, проклиная меня каждой копейкой месячных выплат, ты еще и вдохновляешь рекламу, где я выставлен ростовщиком, живущим на проценты с ипотечного кредитования при Сбербанке.

— Ты — бог воров и обманщиков! Это все знают! — в отчаянии выкрикнула женщина, давая себе слово сделать всё, чтобы он больше не говорил с ней таким презрительным тоном, будто она — давно пустое место.

— Я — Гермес! Бог коммерции, торговли и ремесел, заруби себе на носу! В особенности, когда в очередной раз решишь соврать! — оборвал её красавец, жестко среагировал на её попытку установить с ним хоть какую-то дистанцию.

Он недовольно заворочался на заднем сидении, кутаясь в свою шубу, и от его попытки разместиться поудобнее окна изнутри машины покрылись изморосью. Ей пришлось протирать стекло тряпкой, поскольку она не хотела злить его, прибавив температуру внутреннего отопления.

— Смотри, сейчас я доставляю эту душу куда надо, завершая сделку с совестью вот этого гражданина, — продолжил свою мысль Гермес. — И пока он получал желаемое, он в этом светлячке нисколько не нуждался. А сама эта сущность стараясь себя никак не проявлять, стараясь не мешать карьерному росту своего счастливого обладателя. Ни разу не взбунтовалась, никак не проявила заложенные в ней лучшие качества, предпочитая куда более приземленные удовольствия, доступные физическому телу и в настоящий момент.

Эрато подумала, что вряд ли теперь оставшееся без души тело главного силовика справится с общественным резонансом от его выступления в Думе.

— Не переживай, с ним осталась Подарга, наша быстроногая, — усмехнулся ее мыслям Гермес. — Всегда удивляло, что она больше любит бегать, а не летать. Я, собственно, вот ведь еще по какому поводу к тебе подсел… Понимаешь, этот фрукт не справился с вашей старшей сестрицей. Ты бы не могла мне немного помочь?

От неожиданности Эрато припарковалась так, что ехавший за ней автомобиль чуть было не врезался в бампер ее машины.

— Т-ты что п-предлагаешь? — с запинкой спросила она пассажира, обернувшись к нему всем корпусом. — Убить ее?

— Да никто ее не собирался убивать! — взмахнул он на нее белыми пустыми рукавами, из которых на обивку посыпались снежинки. — Она должна стать ловушкой смердящей плоти для того вируса, который сподобилась подхватить.

— Вам никогда справиться с ней! — не смогла скрыть торжествующей улыбки Эрато. — И пугать её такими душами бесполезно, да?

— Я не понимаю, кто нас предал, — в задумчивости проговорил он, против воли раздвигая узкие губы в ответ на её искрившуюся смехом белозубую улыбку. — Генерал год назад лично всех перетряс, никто так и не признался, кто слил всю операцию.

— Ты не понимаешь, как это работает! — ответила ему женщина, резко выкинув средний палец руки вслед здоровому джипу, чуть не поцарапавшему крыло машины. — Про меня тоже говорят, будто мне «сливают информацию» непременно в интимных ситуациях. А это… куда более тонкое понимание человеческой души, чем твоя телепатия о шкурных интересах. Ты даже не понимаешь, на что обрек своего подопечного. Ты увозишь его душу в залог, оставляешь возле него гарпию, решив, будто у тебя «все схвачено». А наша старшая расправится с ним без души парой постов соцсетях, не имея такой посещаемости, как у меня. Она сама не раз говорила, что ей достаточно пяти читателей, чтобы ее крик был услышан всеми. Посмотрим, чем поможет его телу Подарга.

— Достала она своими воплями! — не скрывая раздражения, посетовал пассажир.

— Это — «крик Киллиопы», его слышит только тот, кто безвозвратно теряет свою душу, — печально ответила Эрато.

— Ага, ты у нас тоже, оказывается, не глухая. Как говорится, о вкусах не спорят, вкусы формируют, а потом использую в коммерции, — назидательно ответил ей собеседник, добавив с довольной ухмылкой: «Тебе ли об этом не знать!»

— Да, я об этом помню, — откликнулась женщина. — Может мне и не с чем являться теперь к старшим сестрам, но я постараюсь не дать в обиду младших.

— Напугать решила? А я тебе когда-нибудь мешал? Как говорится, кайло в руки. Пора бы задуматься, почему не ее, а тебя я всегда старался включить в жюри литературных конкурсов. Хотя ты-то ведь могла догадаться, кому ты обязана такой честью, если в книгоиздании на первый план ставится коммерция, а конкурсы бренды являются единственным «литературным достоинством» этого товара. Или сделаешь вид, будто не понимала и не догадывалась? — рассмеялся красавец. — А сестричка у вас суровая, она взаимопонимания проявлять не станет, как это субъект, она бьет наотмашь, а иногда и ногами.

— У нас еще может продержаться какое-то перемирие, если ты оставишь ее в покое, — почти жалобно сказала женщина. — Отстань от нее! Ты ничего не добьешься! Ты не понимаешь, что каждым наездом придаешь ее словам силу, которой тебе никогда не обрести. Я же не русская, поэтому очень чувствую, что русский язык меняется, он становится другим. И стоит ей встретиться со старшими сестрами, вовсе не со мной…

— Ой, и тогда тебе не удастся выплатить ипотеку в Сбербанк! — насмешливо оборвал ее собеседник. — Думаешь, я не понимаю твоих шкурных интересов, Эрато? Ты тоже, как и я, хотела быть главной музой! Такой… которая что? Ага, которая остается музой до конца жизни. Тебе не хотелось отдавать статус музы эротики более молодой претендентке, верно? У нас много общего, гораздо больше, чем тебе кажется. Но ты все же постаралась дополнительно меня ущипнуть, показывая в рекламе — слугой Посейдона, зная, что мне это будет неприятно. Когда ты поедешь со мной в чудные вечно холодные края, я тебя по пути со своей мамочкой познакомлю. Она тебе многое расскажет, как лучше всего солить огурцы.