Время героев

– Ага, снайпер, – кивнул тот.

– По ребенку? – уточнил Александр.

– А им, падлюкам, все равно по кому, – зло ответил Димка. – Солдата сложнее снять, чем мирняк, вот они и охотятся, – и Димка выдал на-гора еще одну емкую, но совершенно непечатную характеристику украинских «воякив».

– Так вы бы перебирались сюда, поближе, – посоветовал лейтенант. – Сидите аж возле рынка, оттуда ж до Перекрестка доплюнуть можно. А в заречье и прилеты реже, и ДРГ уже почти не заходят.

– Не скажи, дядьку, – возразил ему Сашка. – За реку можно только по верху пройти или совсем глубоко. А в глубоких тоннелях даже мени боязко. До того ж, у многих родные в убежище – на кого их бросать? Та ничего, у рынка убежище крепкое, и дядько Мышко, безногий, – хороший комендант…

Обменявшись с пареньком еще парой фраз, лейтенант поспешил к «мотолыге». Димка спешно выскочил из кабины и подбежал к Сашке, который как раз поднимал тяжеловатую для него сумку. Лицо Сашки засияло улыбкой:

– Дядя Димка! Давно не бачились!

– Так я туда-сюда ментеляюсь, не с конвоями, сам по себе, – виновато сказал Димка. – От и не пересекались. Прости, брат, я без продуктов, зато смотри, что я тебе привез! – И он протянул парню что-то, умещавшееся на ладони. Парень аж подпрыгнул от радости:

– Спасибо, дядь Дима! Не забыли, выходит?

– Не, не забыл, – улыбнулся Дима. – Ну бери, брат, а я поеду наших догонять.

– Что ты ему подарил? – спросил Александр, когда Димка забрался в кабину.

– Брелок с танком, – ответил Димка смущенно. – «Тридцатьчетверка» из бронзы, мне племяш из Москвы привез специально. Он с тех пор, как ему ногу отняли, – на лепестке как раз разнесло, – гуманитарку возит, вот и захватил. Мне то шо, а парню в радость.

Димка тяжело вздохнул:

– Укроп падлючий… у Сашки в убежище и правда много народу, и тут так везде – дома все в руинах, народ по подвалам шкерится, старики да дети; мужики с бабами или перебиты, или в ополченцы подались, одни деды с бабками да пацаны с девчатами остались. Сашка ж не себе сумки тягает, он на все свое убежище собирает. Раньше один работал, теперь вроде еще ребят подтянул, хотя говорил, что не хочет никого впутывать – опасно это, сам пару раз под обстрел попадал, раз его чуть ДРГ не схватила, да он вырвался, рубаху у них оставил, штаны на бегу разодрал на заборе, а шлем сохранил. Герой пацан, герой…

– А чего их в тыл не вывезут? – удивился Александр.

– Ты ж «Икарус» по дороге небось срисовал? – спросил Димка. Александр кивнул. – Пытались вывозить. С той стороной даже договорились, та хиба с собакамы скаженнымы домовышся? Слава богу, на пробу пустили его порожняком: автобус белый, на крыше, на боках, сзади, спереди – здоровенные красные кресты, надпись «Дiти», дети то есть, на хохляцком… и посреди трассы эти тварюки по нему из «Града». Вывезли, мля…

Он чуть притормозил, «газон» как раз догнал колонну, но сразу же отвернул в другом направлении – вокруг уже был Бахмут, и им с их защитниками было уже не по пути.

– Как будто не мать их родила. Матов на них не напасешься, как ни назови – все мало. Это ж их дети! Ну хорошо, считают они нас сепарами, а в Бахмуте кто? А на Харьковщине, в Херсоне, где они своих вырезали районами да селами – не свои? Чужие? Так кто ж здесь оккупант – русские, которые гуманитарку раздают, или эти потерчата, что по машине с детьми из «Града» шмаляют? Я сам у того «Икаруса» за рулем был, едва не спекся, ну, слава богу, выбрался, видать, бережет меня с неба моя Галочка. А будь там действительно дети? – и Димка опять виртуозно выругался.

Глава 7 Я начинаю путь

– И как же ты будешь искать своего Сашку? – спросил Димка, когда они прощались. «Газон» стал под разгрузку, из его кузова четверо бойцов-ополченцев вынимали ящики с маркировкой Министерства обороны, таская их ко входу в подвал разрушенного цеха. Димка держал в руке раскрытый портсигар, но так и не достал из него сигарету.

– Расспрашивать буду, – ответил Александр, – фото показывать…

– Ты зря распечатанные не взял, – кивнул Димка. Фото Сашки-младшего Александр показал ему на своем телефоне, но тот парня не узнал.

– Ты не удивляйся, – добавил он. – Легенда на то и легенда – видел я его только мельком, навскидку похож, но божиться не буду.

– Спасибо, бача, – ответил Александр, пожимая руку Димки. – За то, что довез, да и вообще…

– Не за что, шурави… – сказал тот, отвечая на рукопожатие. – На меня ссылайся, если что. Ну, до встречи. Буду ждать тебя в обратку, да не одного, а с сыном.

– Спасибо, – повторил Александр, и голос у него дрогнул. Димка не ответил, и Александр, развернувшись, побрел к выходу.

– Ориентируйся на стрельбу, – донеслось ему вслед. – Где больше палят, там и Перекресток. Сейчас только вокруг «Самолета» да на АЗОТе воюют, ну, в городе, конечно, тоже постреливают, не без того.

– Хорошо, – ответил Александр, не оборачиваясь. Он не хотел прощаться с Димкой. Попрощаешься – и, может, навсегда: либо его косая заграбастает, либо тебя.

– И вот еще, – донеслось ему вслед, – будешь у Перекрестка, поспрашивай Сашку-Танкиста, он там южнее, у рынка и автовокзала, в убежище. Не только его каждая собака в Бахмуте знает, он и сам с каждой из них, похоже, знаком…

Александр действительно не знал, как будет искать сына, у него не было никакого плана – добраться бы до Бахмута, а там, мол, посмотрим. И вот он в Бахмуте. На город все это было мало похоже: ни одного целого здания, пепелища, пожарища, руины… каменные костяки домов, зияющие пустыми глазницами закопченных оконных проемов, через которые было видно грязно-серое небо, поскольку ни у одного дома не было ни одной целой крыши…

И канонада – казалось, она была повсюду, казалось, что Александр был в эпицентре какого-то урагана стрельбы. И все-таки в этой военной какофонии выделялись отдельные голоса – басовый кашель гаубиц, минометов, свист и хриплые разрывы эрэсов, цокот пулеметов и автоматов…

Потом диссонанс войны приобрел некоторую упорядоченность, почти что гармонию – Александр примерно определил направления, с которых доносилась основная канонада: север и северо-запад. Вспомнив карту Бахмута, он уверенно направился на северо-запад: зловещий Перекресток находился где-то там.

Далеко пройти ему не удалось – каким-то шестым чувством Александр понял, что нужно убраться с улицы, и метнулся в проход между руинами двух пятиэтажек как раз вовремя – прилет чего-то тяжелого, может быть снаряда РСЗО, сбившегося с курса, наполнил пространство между домами дымом и осколками металла, кирпича, асфальта… Придя в себя после грохота разрыва, Александр решил по возможности не выходить на открытые пространства и стал пробираться между домами.