Время героев

Ионный двигатель Ортеги-Максимова, использовавший в качестве рабочего тела ксенон, позволил существенно сократить время полёта до Марса. Вместо долгих четырёх-шести месяцев дорога до Красной планеты занимала немногим более месяца, до Астероидов и Меркурия – около двух месяцев. Луна же вообще становилась благодаря двигателям ИДОМ пригородом Земли – каких-то десять часов на пассажирском шаттле. Однако внешние планеты всё же оставались довольно далёкими целями, до того же Юпитера корабль, оснащённый двигателем ИДОМ, мог долететь примерно за полтора года. Что, впрочем, не остановило землян от отправки к самой большой планете своей системы международной экспедиции.

Ситуация изменилась, когда талантливый русский инженер Алексей Фёдоров явил миру своё гениальное изобретение – прямоточный термоядерный двигатель, работающий на энергии холодного синтеза. Взяв за основу работы своих предшественников – североамериканца Кристиана Спенсера и соотечественника Кирилла Ростоцкого, Фёдоров, используя работающий прототип ХТЯР К-200, создал на его основе двигатель для космолётов, использующий в качестве рабочего тела смесь дейтерий – гелий-3 и сверхпроводящие электроды из покрытого палладиевой плёнкой фуршинга для «возбуждения» ядерных превращений. Экспериментальный вариант прямоточного двигателя Фёдорова, получивший в качестве официального названия аббревиатуру ПДФ, был установлен на космическом корабле «Академик Королёв», который был выбран для ходовых испытаний. И полученные результаты превзошли все самые смелые ожидания космических кораблестроителей – «Королёв», используя двигатель лишь на самой малой тяге, составлявшей 0,012% от скорости света, достиг орбиты Луны всего лишь за три часа, развив невиданную до сего момента скорость в сто двадцать девять тысяч километров в час, или примерно тридцать шесть километров в секунду. При такой скорости оснащённый ПДФ космолёт достигал Марса всего за восемнадцать-двадцать стандартных земных суток, при этом положение планет на орбитах не играло никакой роли, так как прямоточный двигатель был способен направлять корабль по траектории светового луча.

Однако находившегося на борту «Королёва» инженера это не удовлетворило. Да, время полёта к Марсу или Меркурию существенно сокращалось, причём в разы, но внешние области Солнечной системы даже при такой скорости оставались весьма труднодостижимыми. Даже при скорости 36 км/сек полёт до Юпитера занял бы долгие двести суток, а такой вариант Фёдорова не устраивал. От слова «совсем». Но изобретатель знал характеристики своего изобретения и поэтому рискнул пойти дальше, форсировав ХТЯР до гораздо более высоких параметров.

Понятное дело, что в таких случаях всегда есть большой риск того, что испытываемое изобретение выйдет из строя или взорвётся, убив всех находящихся на борту корабля и разрушив сам космолёт. Но игра стоила свеч – ведь в случае успеха человечество словно бы пересаживалось с телеги на гиперзвуковой самолёт.

Приняв решение, Фёдоров отдал команду на переход на тягу в десять процентов от световой скорости. Тридцать тысяч километров в секунду – ни один космический корабль до этого не разгонялся до такой умопомрачительной скорости.

Однако двигатель вполне спокойно отреагировал на изменение параметров. «Королёв» без какого-либо вреда для себя и для своего экипажа набрал заданную управляющим компьютером скорость и взял курс на Марс. Вблизи которого и оказался ровно через час после решения Фёдорова дать более мощную тягу.

Торможение несущегося на такой огромной скорости корабля не представляло сколь-нибудь серьёзной задачи для установленных на «Королёве» систем новейшей разработки – реактивных антиакселераторов и ионных гасителей инерции, которые без труда остановили идущий к Марсу космолёт на орбите Деймоса. Никто из находящихся на борту «Королёва» не пострадал при этом, ни одна из бортовых систем не получила каких-либо повреждений. Испытательный полёт на новом двигателе прошёл, таким образом, вполне успешно, о чём человечество было незамедлительно поставлено в известность.

Так в истории человечества наступила Эра Открытого Пространства. Космолёты с установленными на них прямоточными термоядерными двигателями открыли виду homo дорогу к внешним планетам. Огромные космические расстояния перестали быть пугающе огромными и труднопреодолимыми. И, хотя сам Фёдоров рекомендовал использовать максимальное ускорение для ПДФ не превышающее пять процентов от скорости света, неделя пути от Земли до Плутона – ничто в сравнении с бесконечно долгими девятью годами, что потратил автоматический корабль «Новые Горизонты» в начале XXI века, запущенный к Плутону и объектам Пояса Койпера.

Человеку в недорогой серой куртке из искусственной кожи и простых фрабкордовых штанах, из-под которых выглядывали популярные у космонавтов экипажей торговых кораблей ботинки известной марсианской компании-производителя обуви «Вальтер Беккенбауэр и Сыновья», сидящего за круглым столиком в расположенной на уровне центральной станции магнитоплана кантине со странным для Метиды – и вообще для Пояса – названием «Австралийский кенгуру» (как будто бы существовали другие кенгуру!), всё вышесказанное было так же хорошо известно, как и то, что его родной Меркурий является самой ближайшей к Солнцу планетой Системы. И ничего удивительного в том, что современные космические корабли могли разгоняться – в теории – даже до скорости в семьдесят пять процентов от световой, Пол Ханссен, капитан вольного торгового корабля «Молчаливый странник» меркурианского регистра, не видел. В эпоху высоких технологий никто на это даже и внимания не обращал, принимая сей факт, как должное.

Мимо столика, оживлённо переговариваясь, прошли двое в форменной одежде «Интерстеллара» – земной мегакорпорации, контролировавшей, по самым последним оценкам Меркурианской Торговой Гильдии, до сорока процентов общего объёма грузовых перевозок в Системе. Ханссен проводил землян насмешливым взором и подумал, что как раз эти двое заслуживают уважения, даже несмотря на то, что являются главными конкурентами не только МТГ, но и всех вольных торговцев Солнечной системы. По крайней мере, эти двое добросовестно трудились вместо того, чтобы влачить жалкое убогое существование на государственное пособие и убивать своё время за просмотром бесконечных тупых видеосериалов, походами по магазинам в поисках какой-нибудь ненужной хрени (а просто чтоб было!) и перемалыванием косточек соседям по Системе – особенно марсианам, которых простые земляне из разряда «социально защищённых», как именовало их правительство Земной Федерации, недолюбливали и боялись. Недолюбливали – потому что жители Красной планеты воплотили-таки в реальность мечту первых колонистов ходить под небом Марса без скафандров и не бояться смертельной космической радиации, тяжёлым трудом многих поколений сделав мечту реальностью, чего половина населения Земли, живущая на пособие, понять не могла. Боялись – потому что знали, что Военно-Космический Флот Марсианского ТехноСоюза превосходит земные Военно-Космические Силы по всем параметрам и способен за несколько часов превратить Землю в выжженную термоядерными бомбами пустыню. Да и лидерство Марса в области высоких технологий тоже давало повод для подобных чувств. И вот этого Ханссен никак не мог понять. Что случилось с землянами, что послужило тем толчком, который превратил половину населения планеты-прародины в тунеядцев, открыто презирающих всяческий труд и предпочитающих просто прожигать свою жизнь за экранами стереовизоров, в бессмысленной беготне по магазинам, в алкоголе, наркотиках и беспорядочном сексе? Неужели правду говорили те, кто утверждал, что именно наиболее деятельная часть человечества покинула свою родную планету и расселилась по Солнечной системе, оставив на Земле толпу озлобленных неудачников?

Как знать…

Ханссен медленно покачал головой и неспешно допил разбавленный апельсиновым соком церерский виски популярной марки «Золотая шпора». На Церере умели делать хорошее пойло, умело комбинируя дрожжевые концентраты со своих сельскохозяйственных ферм и концентрированный ячменный солод с Паллады, производимый из выращиваемого в условиях низкой гравитации ячменя. Вкус у виски был просто бесподобным, по популярности «Шпора» проигрывала только «Синей куропатке» с Весты. Совсем чуть-чуть.

Космонавты «Интерстеллара» миновали дверь кантины и почти сразу же через неё прошёл суперинтендант «Молчаливого странника» Карлос Монтойя, одетый в свой неизменный уник тёмно-синего цвета с торчащим из воротника слева от головы тонким усиком антенны КМ-коммуникатора. Как и всегда, смугловатое лицо землянина не выражало никаких эмоций, однако по слегка приподнятым уголкам губ суперинтенданта Ханссен понял, что тот нашёл для «Молчаливого странника» новый контракт на грузовые перевозки. Сейчас, когда «Интерстеллар» и марсианский «Комбайн» практически поделили меж собой рынок межпланетных грузовых перевозок, игрокам помельче навроде меркурианской МТГ или «Сатурнианских Грузовых Линий» с Титана приходилось из кожи вон лезть, чтобы обеспечить свои собственные корабли контрактами на перевозки. Поэтому, если Монтойя что-то нашёл, то этим следовало незамедлительно воспользоваться – даже если это будет груз косметики с Умбриэля для какой-нибудь земной компании.

Суперинтендант «Странника» неторопливо приблизился к столику, за которым восседал капитан грузовоза, аккуратно отодвинул в сторону пластолитовый стул и уселся на него с видом Александра Македонского, только что покорившего Персию. Внимательно изучив встроенное в столешницу трёхмерное меню-пульт, Монтойя выбрал то, что его заинтересовало, и обратил, наконец, внимание на молча глядевшего на него Ханссена.

– И что же скажет уважаемый господин суперинтендант? – с лёгкой усмешкой в голосе произнёс Ханссен, глядя на Монтойю, которого, казалось, ничего не волнует, кроме того факта, что в данную минуту он находится в главном зале кантины «Австралийский кенгуру». – Что-то нашлось или нам стоит попытать счастья на торговой станции Эоса?