Время и относительность

– Я готов задержать всю школу, – сказал мистер Каркер.

Все ахнули. Мне хотелось кричать. Почему все до сих пор воспринимали директора всерьёз? На нём же сейчас даже не было его знаков отличий, которые он надевал во время Собраний, он стоял в плаще и резиновых сапогах.

– Мне кажется, что у Джиллиан дельное предложение, мистер Каркер, – сказал один из новых учителей, молодой человек с бородой как у битников, преподаватель рисования. – Ночью в городе были бунты. На улицах полно солдат. В эфире нет ни одной радиостанции. Сегодня утром не было газет. Это похоже на начало войны.

– Вы уволены! – рявкнул директор.

– Это лучше, чем быть убитым, папаша, – ответил учитель.

– Мы должны позвонить в полицию, Джон, – немного подумав, заявила Венди Коуберн. – И в скорую помощь.

– Телефоны не работают, – сказал Джон. Он четыре года сидел в трёх партах от Венди, но это был, наверное, первый случай, когда она с ним заговорила. – Будет лучше, если вы пойдёте по домам.

Венди подумала и согласилась. Когда она пошла к воротам школы, за ней пошла вся её клика. Это создало прецедент.

– Задержание, Коуберн! – крикнул директор.

Венди, с её безупречной посещаемостью, за всё время учёбы ни разу не заработала даже «строк». Она вздрогнула, но продолжала идти, на ходу разрабатывая такой маршрут, чтобы всех развести по домам, подбирая по пути потерявшихся и опаздывающих.

И тогда все начали расходиться.

Все, кто сегодня пришёл, жили недалеко от школы, и добрались до неё пешком. Автобусы и метро, наверное, не ходили.

Мистер Каркер попытался ещё раз покомандовать, но никто его не слушал. А он всё кричал «Задержание!», а один раз даже «А тебе «палка»!»

– Идите домой, Каркер, – без злобы сказала Джиллиан.

По примеру Венди, школьники объединялись в группы, во главе которых номинально считались главными учителя, и расходились по домам. Мистер Каркер присоединился к группе детей из первого класса, и они его увели.

В конце концов мы остались одни. Я, Джиллиан, Джон. И капитан Брент.

– Джонни, – резко сказал он, глядя на своего сына и протянул руку.

Какое-то время они смотрели друг другу в глаза. Джон нерешительно отдал пистолет отцу.

Джиллиан вскрикнула от возмущения глупостью Джона. Капитан Брент поставил пистолет на предохранитель и спрятал его в кобуру.

С дыркой в туловище, снеговик был похож на скульптуру Генри Мура.

– Хороший выстрел, Джонни, – похвалил капитан. – Наконец-то ты набил глаз. Я знал, что СПОР выбьет из тебя мечтательность, воспитает тебя.

Джиллиан покрутила пальцем у виска.

– Я хочу вернуться домой до того, как опять стемнеет, пока опять не похолодает, – сказала я.

– Мне дома ничуть не безопаснее, чем в любом другом месте, – сказала Джиллиан.

– Тогда пойдём со мной. Вдвоём безопаснее будет.

Джиллиан задумалась. С тех пор, как я поняла, что холодные рыцари опаснее всего, когда температура опускается ниже нуля, она решила, что к моим словам иногда стоит прислушиваться. Я уже шла к воротам школы.

– Марсианин, – сказала Джиллиан, – ты идёшь или остаёшься?

Капитан Брент осматривал разрушения, цокая языком и бормоча что-то о недостойном поведении.

– Я не могу его бросить, – сказал Джон. – Он мой папа.

– Обуза, – в чувствах прошипела Джиллиан. – Бери его с собой, если иначе никак. Только решай скорее.

Я не думала, что капитан Брент согласится идти, и понимала, что если согласится, то будет обузой (а с пистолетом – опасной?). Джон тихо говорил с отцом, вначале отвлекая его от бормотания, а затем жёстко, словно отдавая приказы. Это сработало.

– Военный эскорт, – сказал капитан. – Отличная идея!

Джиллиан удивлённо развела руками.

– Ты лидер, – сказал ей Джон. – Идём.

– Она знает, куда идти, – сказала Джиллиан, имея в виду меня.

– Где ты, говоришь, живёшь? – спросил Джон.

– На Тоттерс Лэйн.

– Я знаю, где это, – сказал Джон. – Возле свалки.

– Именно на ней, – сказала я.

– Хорошая позиция, – сказал Джон. – Там можно обороняться.

– Ты живёшь на свалке? – спросила Джиллиан.

– Вроде того.

– А я думала, что я живу в самом худшем доме, – сказала Джиллиан.

Позже...

На автобусе от улицы Хай Стрит до школы ехать недолго, всего пять остановок. Я могу выйти из Будки в половину девятого утра, сесть на автобус на остановке возле «Помпы», и прийти в школу достаточно рано, чтобы успеть немного посплетничать перед Собранием в девять. Обычно я вообще не сажусь на автобус, а иду пешком, экономя деньги на шоколадку. Но сегодня автобусы не ходили.

Утреннее солнце пропало. Собрались тучи. Начал дуть холодный ветер.

Перед тем, как выйти из школы, Джиллиан решила вломиться в Научную Лабораторию – взлом дверей быстро входит в привычку – и «реквизировала» там небольшой термометр.

Пока столбик ртути был выше нуля, холодные рыцари будут спать. Как бы ни было пасмурно, днём в Англии редко бывал мороз.

Джон сказал, что термометра недостаточно.

– Есть ещё охлаждение ветром.

– Хорошо, умник, и как тогда будем определять, замерзает ли уже вода?

– Тогда снег пойдёт, – сказал Джон, посмотрев вверх.

Я почувствовала на лице холодные уколы.

Школа стояла вдали от магазинов, в тихом жилом квартале, рядом с парком. Во дворах всё было укрыто снегом, в парке были похожие на барханы снежные надувы. Миниатюрный пруд полностью замёрз.

Спускаясь по длинной улице Коул Хилл с её примыкающими друг к другу домами, было невозможно не замечать необычное. Разбитые окна и раскрытые двери. Подозрительные бугры под снегом. Собаки без хозяев, за которыми волочатся поводки. Кошка на автобусной остановке облизывает лицо замёрзшей женщины с открытыми глазами и сжатыми, как когти, пальцами. Перевёрнутые машины, у которых скапливался снег.

Снег усиливался, мы шли медленно.

Повсюду были снеговики. Некоторых слепили дети. Они были похожи на нашего: в старых шляпах, с курительными трубками, угольками-пуговицами, носами-морковками, под руки вставлены мётлы. Другие были уснувшими холодными рыцарями, сгрудившимися вместе и стоявшими по стойке смирно. Они были более ледяными, более плотными, с большими прозрачными льдинами, похожими на доспехи. У некоторых было подобие лиц. У всех были бороды из сосулек. У многих они были красные.