Время камней

Воспользовавшись шумом, Нармин наклонился к Сафиру и тихо сказал:

— Кстати, не беспокойся, очень скоро я сменю тебя.

— Что ты имеешь в виду?

— Посол попросит Его Величество подписать указ об освобождении тебя от обязанностей сопровождающего и назначении на эту должность меня в роли пажа.

— Откуда ты знаешь? — Сафир старался скрыть свою радость, не не мог не выказать удивления. Он помнил, как совсем недавно казантарец заявил, что Армаок ему не нужен.

— Сегодня мы случайно встретились с бароном Деморштским в саду дворца и очень мило побеседовали. — Нармен усмехнулся. — Он сказал, что попросит императора ускорить мое назначение. Видимо, я ему понравился.

Сафир почувствовал обиду: получалось, что, несмотря на все его старания угодить, казантарец предпочел едва знакомого человека, с которым всего лишь перемолвился несколькими словами на прогулке. Однако он ничем не выдал своих чувств.

— Поздравляю, — сказал он Нармину, — теперь я смогу больше времени проводить с Армиэль.

— Я знал, что ты будешь доволен. По правде говоря, я сам попросил посла освободить тебя.

— Вот как? — Сафир взглянул на своего друга. — Зачем?

— Хотел тебя порадовать, — тот пожал плечами. — Получилось?

— Вполне, — Сафир благодарно улыбнулся. От души отлегло, обиды как не бывало.

В этот момент император Камаэль торжественно опустил в чашу золотой кубок, наполненный монетами, и площадь разразилась аплодисментами. С крыши дворца посыпались лепестки цветов, которые, кружась подобно разноцветным насекомым, опускались на головы и плечи собравшихся. Скрипнули блоки, и чаша медленно поплыла вниз. К ней уже выстроилась очередь желающих принести дары.

— Все это займет часа четыре, — сказал Ормак Квай-Джестра императору, наблюдая за происходящим с праздничной улыбкой на лице, предназначенной для зрителей. — Потом все отправятся в Цирк смотреть представление.

— Что там намечается? — поинтересовался Камаэль, взмахами руки приветствуя и поощряя собравшихся внизу жителей Тальбона.

— Ламкерг держит это в секрете, но мне удалось узнать, что он закупил новую партию рабов, так что, полагаю, зрелище будет занятным.

— Надеюсь. Народ возбужден, он жаждет продолжения веселья.

— Мне особо проинструктировать Ламкерга?

— Нет, не нужно. Он сам знает, что делать, — император взглянул на Первого Советника. — Я доволен твоим расследованием. Арест некоторых виновных доставил мне особенное удовольствие.

— Я очень рад, — Ормак поклонился.

— Ты выяснил, кто организовал побеги? Кто этот… — император нетерпеливо щелкнул пальцами.

— Магоро? — подсказал Ормак.

— Вот-вот, — Камаэль кивнул, — он самый.

— Пока неизвестно, Ваше Величество. Но мы прилагаем все усилия…

— Очень на это надеюсь, — прервал его император. — Ладно, продолжай, и награда не заставит себя ждать. А теперь пора идти, не стоять же здесь до вечера.

С этими словами Камаэль дал знак слугам, и те начали сбрасывать с балкона заранее приготовленные венки и букеты цветов, перевитые разноцветными лентами. Жители Тальбот ловили их и разбирали на части, чтобы отнести домой. Император покинул балкон под аплодисменты и крики толпы, скандировавшей его имя.

* * *

Цирк отбрасывал глубокую длинную тень на окружавшие строения, но внутри него песочная арена еще была прекрасно освещена клонящимся к западу солнцем. Тальбонцы заняли места и ждали начала самого упоительного представления столицы — гладиаторских боев, которые проводились только четырежды в год, и каждые следующие никогда не походили на предыдущие — их устроитель, управляющий Цирка Ламкерг, хорошо знал свое дело и умел развлекать публику.

Сафир стоял, сложив руки на груди, справа от посла Казантара, а Нармин оперся о витую колонну слева от него. Император обсуждал что-то вполголоса с Первым Советником, время от времени поглядывая на большие солнечные часы, укрепленные на центральной постройке арены.

Трибуны пестрели нарядно одетыми гражданами и развевающимися флагами. Рабы разравнивали песок и подбирали мелкие камешки — просто чтобы создать видимость работы и занять время до начала представления.

— Свободные люди могут участвовать в этих боях? — поинтересовался Дьяк, ни к кому конкретно не обращаясь. Он был одет в расшитый золотом кафтан, алый плащ с белым подбоем и мягкие невысокие сапоги. На руках у него дремал ленивец.

— Если желают, милорд, — ответил Нармин, любезно поклонившись, — но чаще всего на это идут легионеры, которые хотят подзаработать, или наемники. Мало кто выходит на арену ради развлечения.

— Но и такое случается?

— Конечно, — подтвердил Нармин, — всегда находятся любители пощекотать себе нервы.

— Что ждет победителя?

— Зависит от того, кто он. Если свободный человек — то денежный приз, а если раб — то свобода.

— И часто гладиаторы получают ее?

— Когда как, — Нармин пожал плечами. — Думаю, лорд Маград лучше сможет ответить на этот вопрос; я довольно долго отсутствовал и плохо помню выступления, которые посещал.

Дьяк повернулся к Сафиру:

— Что скажете?

— Примерно дважды в год какой-нибудь гладиатор непременно побеждает, милорд, — ответил Сафир с поклоном. — В последний раз свободу получил Большой Ладска, захваченный во время войны с Халиндаром. Он отправился на родину, насколько мне известно.

— Я слышал, что против людей часто выпускают диких животных, — заметил Дьяк. — Это так?

— Совершенно верно, милорд. Как правило, львов или тигров, но иногда бывают леопарды.

— Откуда их привозят?

— С юга. Точно не знаю. Всем этим занимается Ламкерг, смотритель Цирка.

— Он не любит раскрывать секреты, да? — посол понимающе улыбнулся.

— Конечно, — согласился Сафир. — Эта должность очень выгодная.

— Делают ли здесь ставки?

— Конечно. Хотите? Я могу позвать…

— Нет, не нужно. — Дьяк покачал головой.

— Как угодно, милорд.

В это время император отвернулся от Первого Советника и подошел к перилам ложи, чтобы поприветствовать зрителей. Ормак Квай-Джестра вынул из кармана белый платок и поднял руку, ожидая приказа подать сигнал к началу состязаний. Со всех сторон раздался барабанный бой, который резко оборвался, как только император сел в кресло, а Первый Советник выпустил из пальцев платок. В полнейшей тишине он упал на песок, и тотчас со скрежетом начала подниматься железная решетка, закрывающая один из выходов на арену. Взгляды всех зрителей сосредоточились на ней, и через полминуты из открывшегося прохода вылетела запряженная четверкой лошадей колесница. Ею управлял огромный темнокожий гладиатор в позолоченном шлеме и с длинным копьем в руке. Он сделал полный круг и остановился перед Золотой Ложей, чтобы приветствовать императора. Камаэль наблюдал за ним с неподдельным интересом — так же, как большинство вельмож свиты.