Время линкоров

— Гораздо важнее в преследовании неприятеля, пусть он спасается бегством, Михаил Павлович, — недовольно буркнул командующий, поглаживая свою знаменитую на всю России бороду. — Слишком тяжелые орудия для небольших кораблей, и как платформа для них неустойчивая — мы давно это понимали. Теперь у них четыре крейсера, что 23 узла выжмут — не страшно, наши сильнее вооружены, даже после снятия трех пушек. А ход у наших побольше выйдет, теперь каждый дополнительный узел отнюдь не «лишний», а крайне нужный и важный — для крейсера сейчас скорость важнее, чем пушки, да и следует их только в диаметральной плоскости ставить. Стреляющая только на один борт пушка — вот где лишний груз! Тут Зиновий Петрович полностью прав, и скорость, скорость!

Адмирал посмотрел на возвернувшийся в Дальний крейсер, легко узнаваемый по своим пяти трубам. И пройдясь по комнате, жестко подытожил:

— Скорость все определяет, именно она сейчас важнее всего. Мы должны сами решать, когда вступать нам в бой, навязывая его врагу!

— Потому и входят в обиход турбины — их превосходство над паровыми машинами слишком очевидно. Жаль, но мы только начали собственное производство, и то исключительно для новых минных крейсеров и эсминцев. И будем воевать на тех кораблях, что есть, других нам взять негде. В отличие от прошлой войны «вторую» эскадру с Балтики на усиление никак не отправить — там порты до сих пор пустуют.

Вице-адмирал Молас тяжело вздохнул — очень тяжело было видеть, как враждебная страна один за другим лихорадочно строит новые броненосцы, а ты толком ответить не можешь. Десяток кораблей линии не шутка, а именно столько построили японцы, безжалостно напрягая всю страну, беря кредиты у англичан, балансируя на грани банкротства и голода. Но такова цена яростного желания реванша, на который настроена вся страна Восходящего Солнца, потерпевшая унизительное поражение прошлый раз.

Россия на обширные морские приготовления противника могла ответить только перевооружением своих кораблей на основе опыта войны, и то на него пришлось буквально «выбивать» деньги. Казна пустая, реформы и переселение крестьян обходились в «копеечку». Для флота пришлось урезать бюджет военного министерства, что вызвало резкое критику и недовольство генералов. А потому империя с невероятным трудом профинансировала постройку всего полудюжины новых линкоров и линейных крейсеров, но два из них находятся на Черном море, и нужны именно там. Еще четыре корабля сейчас спешно достраивались — один войдет в строй летом, благо строился в Германии, а три только в следующем году, и то осенью, не раньше. И это все — только этим летом заложат очередные четыре корабля, на манер новейших британских — с более крупнокалиберными орудиями, и скоростью в 23–24 узла, что приведет к увеличению стоимости. Но ведь надо отвечать японцам на закладку четырех таких линкоров, тут время никак нельзя упускать.

— Линейные крейсера нашему флоту не нужны — я категорически против их постройки, — неожиданно произнес Макаров, остановившись. — О том на совете четко и определенно высказался, и государь прислушался к моим доводам, как и Зиновий Петрович. Потому что приносить бронирование в ущерб скорости нельзя, бой в линии может обернуться тяжкими повреждениями, а то и гибелью. Мы не англичане — нам корабли для защиты протяженных коммуникаций не нужны, даже здесь, на Тихом океане. Куда ходить то? Путь и так известен — от Дальнего до Владивостока. Да в Шанхай заглянуть, дабы английскую торговлю там извести, если война начнется. По океанам пусть малые крейсера бегают, там уголь нужен, тут немцы правы.

— У нас их всего три новых, и строим еще четыре — этого мало.

— Для Балтики оные не нужны, там море закрытое, и английскому флоту вначале с кайзерлихмарине сцепиться нужно. Если Босфор захватим, то и на Черном море эскадра не нужна — с кем воевать то? Не с румынами или болгарами, что нам всем обязаны?! Быстроходные крейсера нам нужны только здесь, и если они находятся в ином месте — то бесполезны!

Степан Осипович усмехнулся, посмотрел на обширную гавань, в которой находились все четыре больших быстроходных крейсера, которые сейчас различались только трубами. И снова остановил взгляд на «Аскольде», что и в прошлой войне прекрасно себя зарекомендовал — он сам на нем частенько выходил в море. В ходе капитального ремонта с крейсера убрали 152 мм орудия, стоявшие по бортам в носовой и кормовой надстройках — последнюю переделали, поставив на возвышении одно шестидюймовое орудие со щитом. И тем усилили огонь при ретираде, что и спасло «Аскольд» в недавнем бою. Потому бортовой залп уменьшился всего на один ствол — вместо семи стало шесть пушек, но теперь орудия стояли более рационально. Заодно сняли всю противоминную артиллерию, совершенно не нужную, но «лишнюю» нагрузку давала весомую. И корабль буквально «забегал», практически не уступая в скорости «Новику», которого давно называли «чехлом для машин».

Полученный результат вдохновил адмиралов, и крейсера один за другим направились на модернизацию. «Варяг» получил точно такой же набор из девяти 152 мм орудий, при этом бортовой залп остался прежним. И после замены котлов крейсер развил на пол узла больше, чем на сдаточных испытаниях. Дольше провозились с «Богатырем» и прибывшим «Олегом» — самые защищенные бронепалубные крейсера лишились орудийных башен и отлично забронированных казематов, и также трех шестидюймовых орудий со всей противоминной артиллерией. Зато получившаяся «экономия», превышавшая четыре сотни тонн, по настоянию контр-адмирала Добротворского, «пошла» на установку броневого пояса, пусть «куцего». Леонид Федорович недаром указывал, что строить бронепалубные крейсера нельзя, нужна защита ватерлинии, потому что любая подводная пробоина может моментально сделать быстроходный корабль «подранком», обреченным на добивание. Вполне резонно считал, что столь мощное бронирование артиллерии для крейсера излишне, частенько приговаривая — «руки в перчатках, а тело голое».

На «Богатыре» поставили дополнительные листы броневой стали в три дюйма, на «Олеге» в два — его строили на отечественной верфи, а потому имелась обычная для их работы перегрузка. Но оба стали намного «резвее», причем последний крейсер впервые достиг контрактной скорости в 23 узла. Но больше всех преобразились три «богини», с которыми провозились больше всего, полностью заменив котлы и машины, в полтора раза увеличив их мощность, при меньших размерах установки. Германские и русские инженеры буквально «колдовали» над кораблями — изменили форму винтов, уменьшили дифферент на нос, всячески облегчили, доведя вооружение до общего уровня. И результат на ходовых испытаниях буквально ошарашил адмиралов, которые в адрес МТК стали выражаться непечатными «фразами». Оказалось, что тихоходные прежде крейсера с 19 узлами, давно ставшие «обузой» для флота, оказались вполне способными развить 22 узла, на три больше чем при сдаточных испытаниях. И к четырем «ходокам» добавились три — семь больших крейсеров, способных вести разведку, и при этом иметь возможность уйти от быстроходных японских броненосцев, являлись сильной стороной русской эскадры.

Но сейчас пришла другая беда — у врага появились турбинные крейсера, способные их легко догнать, и тоже утыканные шестидюймовыми пушками, как выяснилось…

«Аскольд» входит в гавань — его силуэт был хорошо знаком на всех четырех океанах…

Глава 8

— Германский флот получил уникальную возможность сразиться с Ройял Нэви на равных. Нужны только линкоры, и кайзер их торопливо строит. Да и мы тоже в этом деле участвуем, грех такой шанс упускать. Жаль, что в казне сейчас каждый рублик на счету, Михаил Коронатович, и потому его нужно истратить с максимальной пользой. Дредноуты становой хребет флота, и как только их станет много, все броненосцы сойдут со сцены.

Контр-адмирал Эссен прошелся по палубе — в ходовой рубке флагманского «Рюрика» было тесновато от собравшихся внутри офицеров штаба дивизии, хотя корабль изначально строился таковым, просто немцы не приняли в расчет увеличенные русские штаты. Но сам линейный крейсер впечатлял — двадцать две тысячи тонн водоизмещения, с турбинами в шестьдесят тысяч лошадиных сил, способными выдать невероятную скорость в 26 узлов. Поясная броня в одиннадцать дюймов, непробиваемая для 305 мм орудий английских линкоров (их защите и соответствующая), противоторпедная переборка и развитая система живучести от подрыва на минах — немцам удался русский линейный крейсер, по образцу которого они одновременно построили и два своих корабля этого типа — «Блюхер» и «Фон дер Танн».

Единственный недостаток в артиллерии главного калибра — в четырех башнях, по уже традиционной линейно-возвышенной схеме были установлены по два 283 мм орудия со стволами в 45 калибров, которые могли забросить снаряд в три центнера (19 пудов) на дальность 110 кабельтовых, и при этом пробить восьмидюймовую плиту. А на вдвое меньшей дистанции любой английский линкор становился потенциальной жертвой «Рюрика» — бронепробиваемость достигала одиннадцати дюймов. Жаль, конечно, но установить двенадцатидюймовые пушки было невозможно — возросший верхний вес потребовал увеличения водоизмещения на четыре-пять тысяч тонн при сохранении той же скорости и защиты. Или один из двух последних параметров пришлось бы принести в жертву более тяжелого вооружения — чем-то нужно поступиться, иначе никак.

Сам Николай Оттович, начавший прошлую войну на мостике «Новика», выдавшего 25 узлов, однозначно был сторонником строительства кораблей с высокой скоростью, и как моряк буквально влюбился в свой флагман, что с легкостью опережал любой крейсер Тихоокеанского флота, оставляя за кормой даже «Аскольд». Хотя прибывшие в декабре три первых легких крейсера германской постройки, построенные за невероятно короткий срок в двадцать месяцев, совершенно невозможный для петербургских верфей, также могли выдать 26 узлов, при мощности турбин в 28 тысяч лошадиных сил. Однако водоизмещение у них было в четыре с половиной тысячи тонн, совсем небольшие корабли, в сравнении с теми же «богинями», и совсем теряющиеся на фоне огромного «Рюрика», который был крупнее даже линкора «Гангут», с его квартетом двенадцатидюймовых башен.