Время любить

– Нехорошо говоришь, дорогой, – покачал головой пассажир. – Теперь в самолет, если от тебя только пахнет алкоголем, уже не пускают. Зачем пить? Разве самолет – это веселое застолье, а пилот – тамада? – И весело рассмеялся.

Барабаш высадил их у огромного П-образного жилого дома, сунул Андрею торопливо нацарапанный на бумажке свой домашний телефон, пожал руку, а Оле небрежно кивнул.

– Ты еще не остыл к музыке? – спросил он. – У меня уйма отличных записей на фирменных кассетах. И вообще, звони, чао!

И укатил в сторону Московского проспекта, разбрызгивая ледяное крошево. Здесь, в Купчине, вроде бы было немного посветлее, да и слякоти меньше, а между новыми жилыми корпусами белел снег. Ветер стучал голыми обледенелыми ветвями молодых тополей и лип, протяжно завывал в подворотнях, на газоне валялся кусок крашеного железа.

– А ведь твой одноклассник не сдал с четырех рублей сдачу, – заметила Оля. – И еще с грузина все сполна получит.

– Плюс за скорость, – улыбнулся Андрей.

– Зря ты занялся журналистикой и писательством, – подначивала сестра, пока они поднимались в пахнущем свежей краской лифте на седьмой этаж. – Оказывается, таксистом можно заработать гораздо больше. А у тебя ведь права первого класса! Как же это ты, Андрюша, так промахнулся?

– У меня жена не жадная, – улыбался брат.

– При чем тут жена?

– Это у вас, у женщин, глаза завидущие, а руки загребущие. Все вам мало, вот и заставляете своих бедных мужей лезть из кожи, чтобы любыми путями заработать побольше денег, или, как их называет твоя подружка Ася, «бабок».

– Не мерь всех на один аршин, – сказала сестра, нажимая на кнопку звонка.

Дверь открыла Ася. Темно-русые волосы были всклокочены, на босу ногу надеты мягкие тапочки.

– Что у вас случилось? – с порога забросала ее вопросами Оля. – Пожар, что ли? Или цветной телевизор взорвался?

– Хуже, нас обокрали, – послышался из комнаты хрипловатый голос Валеры.

Андрей и Оля разделись в прихожей, обитой квадратными пластиковыми панелями под дерево. Над дверью красовались ветвистые оленьи рога, в углу – тумбочка для обуви, на которой стояли старинные мраморные часы с позолоченным циферблатом. Валера сидел на широкой тахте, застланной красным ковром, в одной руке у него бутылка коньяка, в другой – высокий хрустальный фужер. В просторной комнате все перевернуто вверх дном: из ящиков письменного стола вывалено на паркетный пол содержимое, распахнуты створки шифоньера, белье и одежда ворохом навалены на искусственный камин с декоративными камнями, бутылки из бара раскатились по полу, одна плитка шоколада раздавлена – видно, кто-то наступил на нее.

– Мы с Валерой нищие, – сообщила Ася, театральным жестом обведя комнату рукой.

– Обчистили, сволочи! – наливая коньяк в фужер, сказал Валера. – На тридцать тысяч нагрели! Все самое ценное взяли – видеоаппаратуру, тридцать кассет с лучшими фильмами…

– И проигрыватель с заграничными пластинками, – вставила Ася. – Золотой диск Элвиса Пресли, Челентано, Кутуньо…

– Заткнись, – не глядя на нее, оборвал Валера. – Пластинки с проигрывателем ерунда… Вот тут, – он ткнул пальцем в стену, где выделялось продолговатое пятно, – висела картинка… И знаете, сколько она стоила? – Он начертал пальцем в воздухе цифру с несколькими нулями.

– Чья картина-то? – заинтересовался Андрей, стоя посередине разгромленной комнаты.

– Подлинный Нестеров, – упавшим голосом ответил Валера. – А всего увели три картинки. Ну, те не очень-то дорогие.

– В милицию звонили? – осведомилась Оля.

– Какая милиция? – округлил свои серые глаза Валера. – Знали, гады, что я в милицию не сообщу.

– Почему? – недоумевала Оля.

– Придет следователь, спросит: откуда у вас такие ценности – Нестеров, видеомаг, фирменный цветной телевизор, который и на сертификаты не купишь, фильмы и все прочее? На какие шиши вы, Валера, все это приобрели? При вашей-то зарплате в «Интуристе» сто двадцать рубликов?

– Валера работает там электромонтером, – вставила Ася.

– И что я отвечу гражданину следователю? – разглагольствовал Валера, расплескивая на покрывало коньяк. – Мол, я умею красиво жить и деньги зарабатывать? А сейчас как раз очень милиция интересуется, как это некоторые при маленькой зарплате большие деньги зарабатывают… И очень скоро из пострадавшего свидетеля я превращусь в обвиняемого жулика.

– Ты же все это не украл? – подошла к нему Ася и погладила по черным взъерошенным волосам.

– Лучше бы я тебе купил кольцо с бриллиантом, – прижался щекой к ее ладони Валера, потом выпрямился и пытливо посмотрел ей в глаза: – Ты-то не бросишь меня, нищего?

– Не прибедняйся, Валерушка, кое-что у тебя осталось… – ласково пошлепала его по щеке Ася. – Не такой ты дурачок, чтобы все свои богатства хранить дома…

– С голоду мы, конечно, не умрем, – пробурчал Валера. – Но все нужно начинать почти сначала. А времена теперь другие, и делать деньги стало ой как труднее, чем раньше! Теперь в сто глаз следят за умельцами…

Валера потрогал кончик носа, на котором алел прышик, подвигал треугольной челюстью, будто раскусывал орех, потом отхлебнул из фужера.

– Андрей, тебе налить? – предложила Ася и, не дожидаясь его ответа, засмеялась: – Ты же совсем не пьешь! Валера, может, и тебе хватит?

Андрей видел Валеру всего второй раз, зато наслышан о нем от сестры и Аси был много. Сегодня он здесь оказался случайно: побоялся одну сестренку отпускать в Купчино, тем более даже Оля заметила, что голос у подруги был очень взволнованный. Валера заинтересовал его как современный тип дельца, так сказать, «умельца» делать деньги. И сейчас он пытливо всматривался в этого человека, внимательно слушал его, старался понять, что ощущает этот парень. Говорят, свой свояка видит издалека, а тут жулик жулика нагрел.

– А что случилось с хромым Олегом Павловичем? – будто утешая себя, ударился в воспоминания Валера. – Ну, который ремонтирует на дому заграничную технику… Это жулик, я вам скажу! У меня как-то вышел из строя автомобильный стереокассетник, перестал работать один канал. Я в Апраксином дворе встретил Олежку, он там каждый день ошивается… Он забрал мой кассетник, через два дня приезжаю к нему – все о’кей! Сто пятьдесят рубликов, говорит, с тебя, Валеpal Мол, полетел интеграл одного канала, пришлось поставить новый японский. Выложил я ему полторашку, а что-то не верится мне, что он заменил интегральную схему, поехал к другому мастеру – есть у меня такой, – он вскрыл кассетник, посмотрел и говорит, что все интегралы целы, а у тебя, дескать, просто сбился баланс, нужно было чуть повернуть рукоятку – и все о’кей! И Олежка с меня, своего знакомого, за минутную работенку сорвал, сволочь, полторашку!.. И бог наказал жулика! Как-то вечерком к нему пришли на квартиру двое, позвонили, сказали, что от апраксинского продавца Миши, нужно отремонтировать проигрыватель. Валера открывает железный засов, щелкает хитрым финским замком, впускает клиентов. Только повернулся к ним спиной, как сразу отключился… Когда оклемался, в квартире пусто, как говорится, хоть шаром покати, почти как у меня… «Клиенты» забрали у него всю технику, хрусталь, бронзу, нашли тайник с деньгами и золотишком. В общем, чисто сработали!

– Наверное, знакомые? – спросил Андрей.

Ему было не жалко ни Валеру, ни Олега Павловича, но случай тот рассказал любопытный: жулики грабят жуликов! И прекрасно знают, что те не сообщат в милицию, потому что у самих рыльце в пушку. Вот он, мир подпольного бизнеса… Олег Павлович и Валера – это еще мелкие сошки. Как-то по телевизору показывали передачу про подпольного бизнесмена Когана, так тот ворочал сотнями тысяч! Спекулировал старинной бронзой, иконами, картинами известных мастеров, видеокассетами, золотом, серебром, совершал крупные валютные операции. У него была не квартира, а настоящий музей. Самые ценные вещи Коган выгодно продавал иностранным туристам, которые вывозили за рубеж шедевры нашего национального искусства. После того как Когана осудили и отправили отбывать свой срок, в городе поговаривали – у него еще остались тайники с ценностями…