Время наточить ножи, Кенджи-сан! 2

— Что не так? — прошептал он себе, чувствуя, как холод пробирает до костей.

Интуиция говорила ему, что что-то не так. Что-то не совпадает с его планом.

Он пытался успокоить себя, сказать себе, что все проходит согласно плану. Что он сделал все правильно.

Но сомнение не уходило. Оно укоренялось в его душе, как сорняк, который невозможно вырвать.

И это было страшнее всего.

Он вновь глянул на время. Нет, еще слишком рано. Хоть времени и оставалось все меньше, однако оно еще не наступило. В его душе возникло неприятное чувство ожидания. Назад дороги нет. Он уже зашел слишком далеко. Нужно доделать все до конца.

Палец лег на кнопку активации.

* * *

Я глянул на перевернутый таз, под которым пряталась бомба. Конечно, выглядит глупо, но… А что, если и в самом деле представить это все в виде операции? Ведь это моя стихия. Так и спокойней будет и уверенность сразу в руках появится. Да я уже ощущаю адреналин, который зовет к делу!

— Жак! — подозвал я шеф-повара. — Принеси длинный острый нож. Пару прихваток. И вилку.

На языке у него вертелся логичный вопрос, зачем мне это все, но увидев перевернутый таз посреди склада и мой полный напряжения взгляд, не стал ничего спрашивать и ушел. Через пять минут Жак все принес на подносе, заботливо прикрыв это салфеткой. И вправду как в операционной! Я почувствовал легкое возбуждение, которое давно не испытывал. Перед операцией всегда так.

Итак, будем считать, что это и в самом деле хирургическая операция. Не сложная. К примеру, аппендэктомия, или по простому, удаление аппендицита.

— В данном случае, — пробормотал я, глядя на тазик. — Малоинвазивным лапароскопическим методом.

Сделав глубокий вдох, я взял нож, сел на колени и придвинулся к бомбе. В голове тут же начали мелькать воспоминания лекций и практика. Я ощутил невероятную сосредоточенность и холодок под сердцем — верный признак того, что волнение ушло и я в полном порядке.

Лапароскопическая аппендэктомия — это оперативное вмешательство, которое выполняется через небольшие разрезы, обычно около сантиметра каждый. Существуют три основных метода лапароскопии аппендицита, отличающихся количеством и расположением точек доступа. В данном случае применима однопортовая лапароскопия, то есть операция через один единственный доступ, обычно расположенный в области пупка.

Я осторожно приоткрыл таз, буквальна на один сантиметр. Возможно, даже такая щель может пропустить сигнал, поэтому нужно провести все оперативно и с минимальным открытием пространства.

— Рассечение мягких тканей, апоневроза и мышц, — одними губами прошептал я. Так мне было проще и наводило на нужную атмосферу и давало настрой.

В образовавшейся щели показался край рюкзака. Его тоже нужно вскрыть, чтобы добраться до бомбы. Я просунул в щель длинный нож.

— Апоневроз разрезаем ножницами Купера, — буркнул я, заводя внутрь щипцы, поддерживая ими край рюкзака и рассекая ткань. — Края мышц разводит крючками по ходу волокон.

Развел ткань осторожно в разные стороны с помощью столовой вилки. Показалась сама бомба, перемотанная широким скотчем.

— А вот и фасция, — произнес я, заводя нож чуть дальше. — Все как по учебнику!

Кончик коснулся скотча. Повезло, он был примотан не вплотную к телу самой бомбы, и была возможность для маневра. Я осторожно провел лезвием по скотчу, разрезая его. Показались микросхемы и какие-то провода и баллоны. Я ухватил край скотча и оттянул вниз, сильнее обнажая нутро бомбы. Нужно было двигаться максимально осторожно, но я в себе был уверен. Показались выключатель, затворный механизм, какие-то кнопки.

— А вот теперь пора звонить ассистенту!

Я набрал номер Волка. Он взял трубку с первого же гудка.

— Ну? Что там? — нетерпеливо спросил он.

— Я переведу телефон на общую громкость, чтобы руки были свободны, — произнес я. — Так меня слышно?

— Слышно. Кенджи, ты открыл?

— Вскрыл, — поправил я его.

— Опиши, что видишь.

Я принялся довольно тщательно описывать все провода, механизмы и микросхемы. Волк слушал молча и внимательно. Потом произнес:

— Кажется, повезло. Механизма самозапуска нет. Поэтому держи таз над бомбой как можно плотней.

— Уже, — ответил я. — Вскрыл через маленькую щелку.

— Хорошо.

— Нобору, как отключить этот механизм?

— Кенджи, боюсь, это будет не так легко, — после паузы ответил волк.

— Что ты имеешь ввиду?

— Тот, кто делал эту бомбу — профессионал. Он вывел второстепенные элементы наружу, а механизм активации и деактивации спрятал внутри.

— Я вскрою, — тут же произнес я.

— Это опасно!

— Просто скажи, что именно вскрывать — и я это сделаю.

— Кенджи…

— Нобору, просто скажи, — перебил его я. Мой тон был уверенным и Волк не стал возражать, сказал:

— Хорошо. Я скажу, что надо делать. Только сначала скинь мне фото это штуковины, чтобы я точно видел все ее элементы.

— Сейчас, — я сделал фотографию, скинул по мессенджеру Волку.

— Получил, — ответил тот и на некоторое время замолчал.

Я уже подумал самое плохое, но Волк вновь подал голос.

— Кенджи, найди в механизме небольшую микросхему, она сверху, под пружиной. Увидел?

— Да.

— Пружину нужно открутить, там есть болтик. Потом открутить микросхему. Но будь осторожен, к ней подведен провод. Увидел его? Черный такой.

— Увидел.

— Вот его не трогай. Под микросхемой должно быть то, что нам нужно.

— Понял. Начинаю операцию.

Пружину открутить оказалось легко. Я подцепить болт острием ножа и отвинтил его. А вот с микросхемой пришлось повозиться. Помня про провод, который так и норовил попасть под лезвие, я потратил несколько напряженных минут на то, чтобы отодвинуть микросхему в сторону.

— Есть. Нобору, сейчас скину фото, чтобы ты видел, что тут получилось. На вид какие-то провода. Около двух десятков.

Я сфотал, скинул снимок Волку.

— Так… — задумчиво протянул тот. — Действовал и в самом деле профессионал. Много обводных проводов и линий. Нужно больше информации. Не вижу, куда подходят линии.

— Давай я вскрою скотч чуть больше?

— Кенджи, это опасно!

— Я смогу.

Я вновь просунул в щель нож, рассек закрывающий вид пластик и чуть оттянул вниз. Легко и просто. Такие штуки я делал в операционной бессчетное количество раз.