Время наточить ножи, Кенджи-сан! 4
Шрифт:
Второй наклонил голову, как птица, изучающая добычу. Третий поднял руку и медленно провел ею по горлу, жестом, от которого мой желудок сжался в тугой узел.
Я шагнул назад от окна, ощущая, как кожа покрывается мурашками. Это были не просто люди. От них веяло чем-то… нечеловеческим. Как будто они вышли из чужого мира, где нет ни сна, ни спокойствия.
Акико тихо вздохнула на кровати, переворачиваясь на другой бок. На мгновение я подумал, что стоит её разбудить, но передумал. Не нужно вовлекать ее в это. Что бы это ни было, я должен разобраться сам.
Я снова выглянул в окно,
Может, это была просто игра моего разума? Усталость, тревога… А может, они и впрямь были реальны.
Я чувствовал себя словно затянутым в ловушку между сном и реальностью, где невозможно понять, что из происходящего — правда, а что — видение. Но одно я знал точно: те, кто караулил Акико, были реальны. И теперь они знали обо мне.
На следующее утро я ничего не стал рассказывать своей гостье, приняв все увиденное за игру воображения. Как бы не схлопотать миалгический энцефаломиелит, иначе называемый синдром хронической усталости. Когда голова загружена сразу несколькими важными делами и не такое может привидится.
Когда мы с Акико подошли к «Спящей Собаке», меня встретила неожиданная, но приятная сцена — перед дверью уже стояло несколько человек. Люди терпеливо ждали открытия, неспешно переговариваясь между собой. Я почувствовал, как внутри поднялась легкая волна радости. Пока это была всего пара человек, но это означало, что интерес к закусочной всё же есть. Возможно, дело не так безнадежно, как я опасался.
Акико бросила на меня веселый взгляд.
— Кажется, у нас уже есть поклонники, — сказала она, слегка толкнув меня в плечо.
— Выглядит обнадеживающе, — я кивнул ей и толкнул дверь закусочной.
Мы вошли в сумрачно освещенное помещение, и сразу стало заметно, что чего-то не хватает. Или кого-то.
— А где Хаяси? — спросила Акико, глядя по сторонам.
Я тоже огляделся, но старика нигде не было. Его привычной шапки не оказалось на крючке, и в закусочной было подозрительно тихо. Это меня насторожило. Хаяси редко куда-то уходил, особенно без предупреждения.
— Может, проспал? — предположила Акико, но в её голосе слышалась неуверенность.
— Вряд ли, — ответил я. — Он всегда самый первый приходит. Иногда мне кажется, что он и вовсе тут ночует.
— Кто же тогда встанет за плиту? — растеряно спросила девушка.
Я широко улыбнулся.
— Думаю, у нас есть кем его заменить!
Мы с Акико переглянулись, но делать было нечего — посетители уже начинали нетерпеливо поглядывать на дверь. Решив не терять времени, я подкатил рукава и отправился на кухню.
— Открываемся! — объявила Акико с улыбкой и повернула табличку на двери.
Я стоял за плитой, и весь мир словно растворился в этом простом, но медитативном занятии. Нож быстро стучал по разделочной доске, шинкуя лук и овощи. Пламя под сковородками трещало, масло шипело. Руки двигались автоматически, как будто за время работы в бизнесе я ни на миг не утратил навыков готовки.
Всё начиналось с одного заказа — мисо-суп и чашка
риса с мясом. Потом появился второй заказ, за ним третий. Руки быстро схватили миску с рыбой, приготовленной накануне, добавили немного соевого соуса и пряных трав. В ход пошли все ингредиенты, что удалось наскрести: немного овощей, несколько ломтиков тофу, остатки маринованного имбиря.Я не думал — просто действовал. В каждом движении чувствовалась сосредоточенность, почти забвение. Готовка — это было то, что я умел и любил. Успокаивающий ритм нарезки, запах свежих продуктов, звук кипящей воды — всё это наводило порядок в голове и в душе.
Генерал, который научил меня творить — именно творить, а не готовить, создавать искусство, — теперь вспоминался с благодарностью.
— Кенджи, ещё два заказа! — окликнула меня Акико из зала.
— Уже иду! — отозвался я, вытирая пот со лба и расставляя тарелки.
Акико сновала между столами, принимая заказы и улыбаясь посетителям. Она быстро нашла общий язык с клиентами, и те, похоже, чувствовали себя здесь как дома.
Когда я услышал, как кто-то из посетителей хвалит еду, что-то внутри меня дрогнуло. Это было приятно. Даже несмотря на усталость, я чувствовал себя живым.
В какой-то момент в дверь вошла госпожа Момо. Она остановилась на пороге и удивлённо осмотрела зал.
— А где Хаяси? — спросила она, заметив наше отсутствие старика. — Где этот дряхлый ворчливый скряга?
— Понятия не имеем, — отозвалась Акико, передавая ей поднос с готовыми блюдами. — Вы не видели его сегодня?
Момо покачала головой, и тень тревоги легла на её лицо.
— Позже разберёмся. Сейчас не время об этом думать, — сказал я и продолжил крутиться у плиты.
Кухня постепенно начинала напоминать поле боя. Сковороды звенели, кастрюли кипели, пар поднимался к потолку, обдавая лицо горячим дыханием. Я ощущал, как на лбу выступает пот, а пальцы уже слегка ныли от работы, но я не останавливался ни на секунду. Да, помощь Хаяси не помешала бы. Все ли с ним в порядке?
Каждое блюдо было подготовлено с вниманием и точностью. Руки двигались быстро и точно, и я чувствовал себя так, будто снова обрел потерянное искусство. Словно эта закусочная была не просто бизнесом, а местом, где можно найти себя.
Когда я выставлял очередную тарелку на стойку, Акико улыбнулась мне.
— Ты отлично справляешься, — сказала она, подхватив поднос и направившись в зал.
— Спасибо, — бросил я через плечо и взялся за следующий заказ.
Несмотря на все трудности, это утро принесло чувство удовлетворения. Да, нам предстояло многое сделать, чтобы спасти закусочную. Но в этот момент я был уверен, что у нас всё получится.
К обеду поток посетителей начал спадать, и я наконец смог перевести дух. Мы с Акико убрали пустые тарелки, протерли столы и сложили посуду в раковину. В зале на пару минут стало тихо, лишь шелестели звуки вентилятора и журчала вода из крана на кухне.
Я выдохнул и облокотился на стойку. На душе было спокойно — первый наплыв клиентов прошёл успешно, и никто не ушёл недовольным. Акико, кажется, чувствовала то же самое, потому что, проходя мимо меня с очередной стопкой тарелок, она весело сказала: