Время наточить ножи, Кенджи-сан! 5

— Стой! — крикнул я.

И бросился вперёд. Переулок был узким, заваленным ящиками и мусорными баками, и пахло сыростью и ржавчиной. Фигура двигалась быстро, её силуэт мелькал в тенях, но я был быстрее. Адреналин гнал меня, как зверя, почуявшего добычу. Я перепрыгнул через сваленный картонный короб, едва не поскользнувшись, и услышал впереди звук падающего мусора — незнакомец торопился, паниковал.

— Стой! — повторил я, хотя знал, что это пустая трата дыхания.

Он свернул за угол, и я рванул следом, чувствуя, как лёгкие горят от холодного воздуха. Улица сузилась, фонари стали реже, и тени сгустились, будто помогали ему скрыться. Но я видел его — тёмное пятно, мелькающее между стен. Он споткнулся о металлическую трубу, и я сократил расстояние, мои пальцы почти касались его куртки.

— Куда бежишь?! — прорычал я, прыгая вперёд.

Я схватил его за руку, сжав запястье так сильно, что он вскрикнул — низкий, хриплый звук, заглушённый капюшоном. Его рукав задрался, и в тусклом свете фонаря я увидел её — татуировку. Осьминог, чёрный и зловещий, обвивал его предплечье, щупальца извивались, как живые. Мой разум взорвался. «Спрут». Наш символ. Предатель был ближе, чем я думал.

— Кто ты?! — я рванул его к себе, но он был скользким, как угорь.

Он вывернулся, ударив меня локтем в рёбра. Боль пронзила бок, но я не отпустил, вцепившись в его куртку. Он дёрнулся сильнее, ткань треснула, и я услышал его прерывистое дыхание — он был в панике. Я потянул снова, но он вдруг развернулся и толкнул меня плечом, сбивая с ног. Я рухнул на асфальт, колени обожгло, а он уже мчался к выходу из переулка, где толпа на главной улице проглотила его, как море.

Я вскочил, игнорируя боль, и рванул следом, но он исчез. Только тени и гул Гиндзы окружали меня, будто насмехались. Я стоял, тяжело дыша, сжимая в руке обрывок его куртки — единственное, что осталось. Татуировка осьминога горела в памяти, как клеймо. Это был не просто шпион. Это был кто-то из наших. Или кто-то, кто хотел, чтобы я так думал.

Я развернулся, чувствуя, как гнев и решимость сплетаются внутри.

— Кенджи! — резкий голос Акико прорезал тишину переулка. Я обернулся и увидел её, бегущую ко мне. Её пальто развевалось, глаза были широко распахнуты, а лицо — смесь тревоги и раздражения. Она остановилась в паре шагов, её дыхание сбилось от бега. — Что, чёрт возьми, случилось? Ты просто сорвался и побежал!

Я выпрямился, пытаясь отдышаться, и бросил взгляд в сторону главной улицы, где толпа поглотила фигуру в капюшоне. Ушёл. Но не навсегда.

— За нами следили, — сказал я, мой голос был хриплым, но твёрдым. — Кто-то стоял у окна бара, смотрел на нас. Я заметил его, и он рванул, как только понял, что я его вижу.

Акико нахмурилась, её взгляд метнулся к тёмному концу переулка, будто она надеялась разглядеть того, кого я упустил. Её рука невольно коснулась кармана, где, я знал, лежал её полицейский жетон.

— Ты его догнал?

— Почти, — я сжал обрывок куртки в кулаке, чувствуя, как злость снова поднимается. — Схватил его, но он вырвался. Увидел татуировку на его руке. Осьминога. Наш символ.

Её глаза расширились, и на секунду я увидел в них ту же искру, что была у меня, когда я понял, что это значит. Она шагнула ближе, её голос понизился до шёпота.

— «Спрут»? — переспросила она. — Ты уверен?

— Абсолютно, — ответил я, глядя ей прямо в глаза. — Это не случайность, Акико. Кто-то из наших, или кто-то, кто хочет, чтобы я так думал. И он знал, что мы здесь, о чём говорим.

Она сжала губы, её пальцы нервно постукивали по бедру. Я видел, как её разум работает, соединяя точки: смерть Сато, странное поведение Хироси, ТИА, версии полиции, и теперь — татуировка.

— Это серьёзно, Кенджи-сан, — сказала она тихо. — Если за нами следят, значит, мы задели кого-то. И они не просто наблюдают — они готовы действовать.

Я кивнул, чувствуя, как холод Гиндзы пробирает до костей. Дело принимало оборот, которого я боялся.

— Надо быть осторожнее, — сказал я, возвращая взгляд к Акико. — И быстрее. Если они следят, то знают, что мы копаем. А Хироси… — я замялся, вспоминая её слова о том, что он за решёткой. — Он не виноват. Я уверен. Мы должны вытащить его и найти того, кто это устроил.

Акико кивнула, её глаза горели, несмотря на усталость.

— Я с тобой, — сказала она. — Но нам нужно больше. Доказательства, улики, что-то, что заставит Кобаяши отвернуть нос от Хироси. И от тебя.

Я сжал обрывок куртки в кармане. Татуировка была зацепкой, но слишком призрачной. Мне нужен был следующий шаг. И я знал, что он начнётся с кухни «Белого Тигра» — с тех, кто был рядом с Хироси, когда он терялся.

— Тогда возвращаемся к записям, — сказал я. — И к людям. Кто-то на кухне видел больше, чем говорит.

Акико коротко кивнула, и мы двинулись обратно к бару, но я чувствовал, как тень переулка всё ещё висит за спиной. Осьминог следил. И он был ближе, чем я думал.

Глава 7

Утро ворвалось в мою спальню мягким светом, пробивавшимся сквозь шторы. Я лежал в постели, чувствуя тепло Наоми рядом. Её рука покоилась на моей груди, тёмные волосы разметались по подушке, а дыхание было ровным, почти беззвучным. На секунду я позволил себе забыть о «Спруте», о татуировке осьминога, о Кояме и его ультиматумах. Но только на секунду.

Телефон на прикроватной тумбочке завибрировал, разрывая тишину, как нож. Я потянулся к нему, стараясь не разбудить Наоми, но она шевельнулась, её глаза приоткрылись.

— Кто это? — пробормотала она, её голос был сонным, но с лёгкой ноткой недовольства.

Я взглянул на экран. Акико. Часы показывали едва семь утра. Что-то серьёзное.

— Работа, — ответил я тихо, принимая вызов. — Акико, что случилось?

Голос Акико был деловым, но в нём чувствовалась спешка.

— Кенджи-сан, доброе утро. Удача! Есть возможность поговорить с Хироси. Кобаяши уехал на совещание, и я договорилась с дежурным. Но тебе нужно приехать в участок как можно скорее. Окно небольшое.

Я сел на кровати, чувствуя, как сон окончательно улетучивается.

— Уже еду, — сказал я. — Буду через полчаса.

— Хорошо. Жду у входа, — она сбросила вызов.

Наоми приподнялась на локте, её взгляд стал острее. Она знала, что я ухожу, и, хотя её лицо оставалось спокойным, я видел, как её губы чуть сжались.

— Опять? — спросила она, поправляя прядь волос. — Кенджи, ты вчера вернулся за полночь. Что такого срочного?

Я вздохнул, наклоняясь, чтобы поцеловать её в лоб.

— Хироси, — ответил я. — Мой повар. Он в участке, и я могу с ним поговорить. Это важно, Наоми. Прости.

Она кивнула, её глаза смягчились, но недовольство никуда не делось.

— Я понимаю, — сказала она тихо. — Но ты хотя бы завтрак съешь когда-нибудь? А то скоро сам в решётке окажешься, от усталости.

Я улыбнулся, чувствуя, как её забота греет, несмотря на ворчание.

— Обещаю, — сказал я, вставая. — Завтрак завтра. С тобой.

Она фыркнула, но улыбнулась в ответ, и я начал собираться. Джинсы, рубашка, пиджак — всё на автомате. Пока я завязывал галстук, Наоми смотрела на меня, и я знал, что она переживает больше, чем говорит. Но она никогда не держала меня — понимала, что «Спрут» — это не просто бизнес, это моя жизнь.