Время перемен. Том 2

— Как я узнаю, что передо мной древний?

— То есть, ты согласна?

— Я готова отдать его весь. Конечно, я согласна на треть.

— По рукам, — легат вытащил из-за пазухи маленький свиток, — У него будет бумага вот с такой печатью.

…

Горцы согласились, как и следовало ожидать. Все согласились на всё. Эльза — на операцию, Олаф — принять к себе дружинника из Вудвинда, а дружинник — остаться. Впрочем, выбор их был небогат, и легат не собирался делать его богаче. В конце концов, Званимир отделался очень легко. Видано ли, вместо могилы стать воеводой после плена.

Александр провёл бессонную ночь после операции — он накачал Эльзу снотворным и ждал, когда она проснётся, чтобы объяснить всё, что следовало. Потом древний спустился вниз заморить червячка и пойти уже спать.

Горцы сидели за тем же столом и активно допрашивали дружинника, а Олаф стоял рядом, внимательно слушая каждое слово.

— Дорога идёт в кручу, после неё поворот за гору, — Тром показал рукой по столу вокруг стоящей кружки, — Справа лес, слева поле. Враг поднимается к тебе. Где встанешь?

— Вот здесь, за горой. Пару человек поставлю, чтоб за лесом следили, вдруг обходить будут и через верх лезть.

— Почему за горой? Враг окажется на ровной земле и сможет отдышаться.

— Если встать на круче, нас могут побить осадными машинами, тогда нам ответить нечем.

— Верно… — согласился горец.

— Тром, это понятно любому десятнику. Давай посложнее, — прервал их гигант.

— Как скажешь, вождь…

Поединщик задумался.

Тогда Марк придвинулся ближе и очертил на столе овал:

— Вы в долине восемь на двенадцать лиг. Враг у её начала, их втрое больше. Как ты поступишь? Куда поставишь дружину?

— Нужно отступать. Уходить из долины и искать лучшее место. Три к одному в поле — это плохо.

— В долине твои холуи с кучей скота и припасов.

— Прогоню, сколько смогу и уйду сам. Остальных пусть жгут или полонят. Избы предам огню, чтоб не оставлять пристанища…

Дружинник задумался, Марк не торопил. Пауза затянулась. Светловолосый поднял вопросительный взгляд на гиганта.

— Говори, чего на уме? — подтолкнул его горец.

— Какая там земля? Болота, канавы, реки, пашни? Сколько изб? Какие горы вокруг? Где леса? Враг пришёл издалека, или это сосед? Что вокруг долины? У меня есть бойцы где-то ещё, или только эти? Откуда мы берём еду? Откуда они берут еду?

— Достаточно, — прервал Марк, — Хорошо. Идём смотреть наших ребят. Интересно, что ты скажешь насчёт них?

Легат не смог это пропустить и вышел во двор следом за горцами. Десятков пять латников стояло строем. В них оставалось ещё бандитского, но они уже напоминали войско. По их лицам древний понял: слух об отъезде горцев уже пошёл.

— Уходите от нас? — раздался голос из строя.

— Уходим, — Тром отыскал глазами говорившего, — Нам нужно вернуться на родину. Олаф остаётся.

— Возьмёте меня с собой?

— Зачем?

— Отплатить вам за то, что вытащили тогда.

— Ты изменился, — сказал поединщик, — Вы все изменились. Год назад вы стремились забирать у должников, а не отдавать, что должны сами. Лучше останься.

— Почему? Я плохой боец?

Чем больше легат слушал Трома, тем больше удивлялся, но горец всё не переставал обнаруживать новые, не видные доселе, черты.

— Ты, да и вы все — первые, кто пошёл за нами. Если разбежитесь, здесь всё станет как было, останется той же никчёмной дырой, где каждый убивает и обкрадывает каждого, как зверь, а в банды собираются лишь для того, чтобы больше убить или ограбить. Измени это.

— Вы уже изменили.

— Мы изменили только этот район и твои мысли, положили начало. Вам продолжать. И вот вам в помощь тот, кто знает толк в доспехах и топорах, кто подскажет, как правильно построиться и где встать, если станет жарко, — горец указал на светловолосого дружинника, — Если когда-нибудь окажусь здесь снова, хочу видеть доброе воинство и порядок, а не жизнь в ожидании ножа в спину.

И легат, и Марк молча слушали со всеми остальными. На лице огромного горца также застыла тень лёгкого удивления.

Тром запнулся, увидев это:

— Поправь меня, вождь, если наговорил чего не того…

— Нечего поправлять. И добавить тоже нечего. Начнём смотр, Званимиру нужно знать свой лучший отряд.

Они пошли от бойца к бойцу. Дружинник из Вудвинда внимательно осматривал каждого, то и дело задавая вопросы:

— Тебе секира не тяжела?

— В самый раз, у меня рука крепка, — ответил бывший бандит.

— Покажешь потом, как ты с ней управляешься.

— Добро, — согласился с решением Марк.

Они подошли к следующему.

— Кольчуга не тянет тебе? Вот тут подвязана плохо, — начал было дружинник.

— Твоя правда, — ответил за бойца Тром, — Подобрали ему лучшую из тех, что остались, да всё одно — не садится, как надо… Кузнеца бы.

— Что-ж, нет у вас кузнеца?

— Есть, да все не те. Кольчугу править умельцев нету.

— Как же столько оружия вокруг, без кузнеца?

— Торгаши.

— Где-ж умелого взять?

— На кораблях ищем, переманиваем, да пока никак.

— Объявление повесьте, — предложил легат.

— Кого повесить? — не понял Тром.

— Разыщи мне, кто тут рисовать умеет, дальше покажу.

— Есть у нас такая, — улыбнулся Тром, — На полдник приходи, позову.

Александр оставил их и вернулся в кабак. Поймал на себе недобрый взгляд исподлобья: это Серый Олаф сверлил его глазами из угла общей залы. Рядом никто не маячил, и древний решил, что лучше момента для разговора не сыскать. Бандит явно затаил на него злобу, легат хотел попытаться уладит разногласия, а не оставлять очередного врага за спиной — он и так наплодил их достаточно, а сколько ещё предстоит наплодить в Лемэсе?

— Хочешь проткнуть меня взглядом?

— Надо было проткнуть тебя, как только ты здесь появился и списать всё на старые счёты.

— Чем я тебе насолил? Горцы и так хотели уйти, им надо на родину.

— Родина там, где жопа в тепле! Если б не ты, полгода-год, и они осели бы тут.

— Там их люди, застигнутые врасплох неприятелем.

— Здесь теперь тоже их люди.

Лёгкая, еле заметная поволока неуверенности показалась во взгляде матёрого бандита, но древний заметил её и поймал, как рыбу на крючок: