Время перемен. Том 2
Шрифт:
— Как есть, Олаф.
— Иди.
— Кто-ж главный из них? — уже на улице спросил у бандита легат.
— Сам не пойму. Так-то Марк, вроде бы… Да остальные двое перебивают его завсегда, лезут с советами своими, сами за него говорят. Старый наш атаман вмиг бы выпотрошил, что рыбак барабулю, а этот молчит… Про деньги тож не разумею я их…
— Чего это?
— Так ни лавочников, ни кабатчиков не трясут как положено. Задали им раз в неделю дань платить и всё. Другие атаманы — те завсегда найдут, за что сверх обыкновенного монет срубить, а эти и не ищут даже. Кое-кто говорит, слабы
— Что «ой»?
— Кажись, лишнего сболтнул, — от страха провожатый даже остановился посреди улицы, — Не говорите им только, лады? Мне ж теперь головы не сносить.
— Голова мне твоя не нужна, успокойся. И торговцев они не душат потому, что так лавки богаче становятся. Значит, и дань больше будет со временем. Если же драть в десять рук, захиреют лавки и всё. Стало быть, умнее они, чем твой старый атаман.
— Там у них Серый Олаф делами этими всеми насчёт дани занимается, остальные двое редко вмешиваются. Они всё больше бойцов учат, — продолжал разговорчивый бандит, — Да на корабль свой команду ищут. Только никто пока не находится.
— Корабль?
— Угу, в порту стоит. Двухмачтовая посудина, то ли бриг, то ли барк, не помню уж.
— Плыть куда хотят, знаешь?
— Мне не говорили, но ищут упорно, да все отказываются. Видать, жарко там дюже.
— Чего притих, старина? — окликнул легат взводного, до этого не произнесшего ни слова, только глядящего по сторонам и недобро ухмыляющегося.
— Надо бы сказать ребятам, чтоб не шастали тут почём зря. Вор на воре, бандит на бандите.
— С провожатыми ходите, и не тронет вас никто, — ответил Пятизадый.
— Коли мои двадцать пять человек по шлюхиным домам разбредутся, никаких провожатых не хватит.
— Зачем за шлюхами ходить? Горцы скажут — те сами к вам пришкондыбают.
— В приличных городах шлюхи со своей улицы ни ногой, а у вас тут всё вверх тормашками.
— Эт хорошо, что не приличный город у нас…
— Кстати, почему «Пятизадый»?
— Полгода назад, когда вся буча началась, дрался я часто. Пять раз зацепили, и всё в зад. Ну и Тром придумал вот. Он вообще на клички мастак.
Легат отчего-то не сомневался, что кличку придумал именно Тром. Это было в его духе.
За разговорами они дошли до лагеря. Александр видел Сибальта издалека. С искорёженным, неподвижным, страшным лицом он наблюдал за их приближением, потягивая будьон через соломинку. Лицо его теперь вечно выражало укор. И больше всего древнего раздражало, что невозможно было понять, действительно ли он корит всех вокруг, ведь парень не мог говорить.
— Снимаемся! — проорал Байл, — Сегодня у вас будет крыша над головой и хорошая еда.
…
Взвод разместили быстро. Легат заплатил трактирщику, выкупался, надел свежее и вышел во двор, где его ждал тот же самый бандит. Следом вышел Байл, и они двинули через грязную улицу в тот первый дом, где их ждали горцы. Наёмники, что охраняли многочисленные телеги отряда, провожали их завистливыми взглядами — им ещё долго ждать, пока их смена помоется как следует, поест и, наконец, придёт их менять. Назло им, в небе собрались тучи, и стал накрапывать мелкий
противный дождь, размывая снег вокруг и превращая его в грязь.Зато в кабаке, где сидели горцы, было жарко, сухо и светло, пахло пивом, потом и жареным мясом, а шлюхи, не в пример своему обыкновению, суетились, разнося гостям еду и напитки.
— Почему куртизанки трудятся, словно они обычные кабацкие девки? — спросил Байл.
— Горцы пришли, вот они и стараются. Говорят, Кривая Эльза их заставляет. Кто этим троим уважения не выказывает, тех она на улицу гонит.
— Интересно, — легат махнул рукой спускающемуся со второго этажа Марку.
Гигант указал на тот же стол, и они уселись. К ним тут же подскочила молодая бабёнка, ожидая, что скажет горец.
— Пусть принесут пива и баранью ногу пожирнее, да разыщи мне Трома с Олафом. Скажи, гости пришли.
Через несколько минут все уже увлечённо отрезали куски от сочной ноги и запивали их пивом.
Когда голод и жажда отступили, легат чуть отодвинул тарелку в сторону и посмотрел на горцев:
— Так что с вами стряслось?
Горцы рассказывали долго — про вторжение, про плавание и кораблекрушение, долгий путь до Детмера — так называлась эта дыра — и в подробностях как им пришлось драться здесь, как гадко поступил здешний атаман, Медный, с тем, кто первым протянул им руку помощи, а Тром расправился потом с этим атаманом, отплатив ем той же монетой.
— Как же ты не испугался его перстов, что верховодят мелкими бандами? — перебил древний лишь раз.
— Это Олаф устроил, — не переставая жевать, ответил Тром, — Он разузнал к тому моменту, что персты не любят Медного и уговорил всех выступить за меня.
Александр поглядел на сутулого Олафа, на его клеймо, что так старательно выжигали раскалённым железом, на бандитский прищур, да и манера говорить наводила на определённые мысли:
— Серое Братство?
— Откуда знаешь? — вор так и вперился в него взглядом.
— Поживи с моё…
Александр тактично не касался вопроса первенства между горцами, но Тром сам затронул эту тему:
— Кстати, вождь теперь Марк. Поединок состоялся на корабле, всё согласно нашим правилам.
— Марку мои поздравления, а тебе, Тром, могу сказать одно — рад, что ты жив-здоров.
Если бывший вождь и почувствовал что-то, он никак этого не показал. Однако, древний ещё раньше заметил, что наглости в поединщике поубавилось, хоть и взор его оставался таким же воинственным, как раньше.
«Значит, этот Марк сражается ещё лучше, — подумал древний, вспоминая, как легко Тром одолел его самого тогда, в горах, — И организовать людей они могут, хоть на город этот посмотри… Возможно, они как раз подойдут».
Легат внимательно выслушал обоих до конца и, в задумчивости глотнув из глиняной кружки, произнёс:
— Но команду вы так и не нашли?
— Эти проклятые трусы и слушать ничего не желают, когда узнают, куда нужно плыть. За нами готовы пойти только те, кто сражался тут плечом к плечу, но они не моряки. Наша посудина в порту стоит мёртвым грузом и всё больше обрастает тиной да ракушками, — бывший вождь иронично усмехнулся и в отчаянии махнул сальной от бараньего жира рукой.