Время Перемен

— Господин, — окликнул их странный кузнец, — Вы, вероятно, капитан Люк де Куберте? Граф Симон наказал мне встретить вас лично. Он занят важным экспериментом.

— Как тебя звать?

— Гийон. Я его первый ассистент. Прошу за мной, его светлость сейчас в химической лаборатории.

Люк направил коня за странным слугой. Отряд потянулся следом, гремя оружием и повозкой.

— Что за громадные следы вокруг?

— Это от пороховых взрывов. Господин испытывал бомбы. Оно сначала шипит и горит, а потом как… бабах!

— Каких ещё взрывов? Навроде осадного масла? Почему тогда такие ямы? Оно просто обжигает то место, куда прилетает. Я видел не раз.

— О, нет, господин капитан, то совсем другое. Вам нужно видеть самому, господин граф покажет.

Они подошли к кирпичному домику с несколькими трубами, странными окнами с прозрачной тканью вместо стёкол или ставен, и такой смесью запахов вокруг, что невозможно было сказать, чем же пахнет.

Внутри оказалось множество столов и шкафов с разными сосудами. Двое в таком же фартуке и подшлемнике, как у слуги, но в странных очках и с закрытыми тканью лицами, рассматривали кипящую кастрюлю и перешептывались.

— Ваша светлость, прибыл капитан Люк де Куберте.

Один человек в маске что-то шепнул другому, развернулся к ним, на ходу стянул маску вниз, и Люк увидел худое лицо со впалыми щеками и торчащим острым подбородком. А глаза его… глубокие, будто знающие о тебе что-то, чего ты сам не знаешь. И это выражение лица — как у министра де Крюа или строителя де Сарвуазье — когда человек одержим своей целью каждую минуту жизни, без тени обыкновенной дворянской праздности.

— Симон де Прияр, — он пожал руку капитану, слегка поклонившись при этом, — Большая честь видеть вас. Очень рад, что граф прислал именно вас.

Люк не очень-то жаловал подхалимов и ответил грубовато:

— Вы впервые меня видите. С чего так радоваться? Я могу оказаться тем ещё говнюком.

— О, вы приняли мои слова за обычную лесть… Как неловко, — он указал рукой на дверь, — Выйдем на воздух, я поясню.

Они медленно зашагали от дома, а слуги и солдаты тактично остались стоять возле двери.

— Видите ли, дорогой капитан, я знаю вас заочно. Де Крюа, пожалуй, единственный, кто понимает важность моей работы. Может, ещё и король, когда вспоминает обо мне. Так вот, наш министр печётся за благо страны. На деле, а не на словах. А вы ему помогаете, и делаете это хорошо, — он обвёл рукой вокруг, показывая свои владения, — Всё это возможно благодаря таким, как вы, иначе бы мне пришлось выстроить стены и сидеть за ними. Где тогда была бы моя наука? Начальник гарнизона тоже кое-чего о вас рассказывал. Вы не из тех твердолобых олухов, что руководствуются чем угодно, но не здравым смыслом. Вот поэтому — извольте быть желанным гостем. Мы оба служим Родине, просто делаем это по разному.

— Польщён, — равнодушно ответил капитан, — Где нам расквартироваться и раздобыть еды?

— Солдаты могут спать в людской, а вам слуги приготовили комнату рядом с моими покоями, — он повернулся к своим людям, — Гийон, покажи солдатам господина, где людская. А вы, Люк, следуйте за мной.

Де Куберте охотнее спал бы в палатке, или на улице, в такую-то жару, но ничего не поделаешь: пренебречь гостеприимством значило настолько сильно оскорбить хозяина, что это было слишком даже для такого солдафона.

— Сильвио! — крикнул он одному из пестуйцев, — Идём со мной, побудешь сегодня денщиком.

Симон де Прияр положил руку капитану на плечо:

— Нет нужды. Пусть ваши люди отдохнут с дороги, я дам вам одного из слуг.

Люк думал было отказаться, но всё-таки кивнул и отправил Сильвио обратно.

Покои были хороши. Удобная кровать, шкаф, стол, стулья, ковры. Всё в меру роскошное и ничего лишнего, а главное — прохладно. Слуга тоже был не из балбесов, правда, ничего не смыслил в доспехах, поэтому провозился с завязками и застёжками довольно долго.

Пока Люк мылся в бадье, велел слуге принести свежее исподнее и мундир.

Холоп аккуратно сложил их на стуле:

— Господин капитан, его светлость просит вас к обеду.

Он вытерся и уже натягивал мундир, то и дело осаживая слугу, который рвался помочь. Подсобить застегнуть доспехи — одно дело, возиться вдвоём с обычной одеждой — совсем другое. Он не дама и не старец, сам справится. Его ещё с детства бесили эти слуги, назойливые, как мухи.

Де Куберте глянул на доспехи: хотелось надеть их для уверенности, но обед — не место для пропылённых и пропахших конским потом стёганки, кольчуги и кирасы.

— Почистишь их, — бросил он слуге, и, подумав, добавил, — Да сначала спросишь, как.

— У кого ж спросить, господин?

— У любого солдата моего. Там каждый знает.

По коридорам они двинулись в залу. Свечи на стенах, картины, вазы: кто-то очень хотел оживить это жилище, как если бы пытался сделать из военного форта приёмную короля. Простое и без затей, оно не предполагало излишеств, но кто-то этих излишеств явно желал.

Всё стало понятно, когда слуга постучал в створчатые двери залы, которые распахнул камергер в одежде, выглядящей помпезнее, чем мундир капитана.

Дама сидела за длинным обеденным столом, украшенным скатертью с вензелями и рюшами. Она держала спину прямо, как офицер на параде, и холодно смотрела на Люка. Платье скроено по последней моде и подходит скорее для бала, нежели для простого обеда дома.

Сам Симон сидел на значительном расстоянии от женщины. При виде капитана он поднялся:

— Капитан, позвольте представить вам мою жену, Виолетту де Прияр.

Люк поклонился ей. Женщина ответила сдержанным кивком.

— Дорогая, я говорил тебе, капитана прислали нам в помощь. Министр дорожит моей работой.

— В таком случае, мог бы прислать хотя бы полковника, — пожала она плечами.

«Одной фразой задеть и мужа, и меня — это надо суметь».

Де Прияр указал на место напротив жены, и Люк уселся за стол.

Виолетта изучала его:

— Ваш мундир, кажется, не новый. Сейчас в столице носят другие.

— Предпочитаю старую броню новым мундирам.

— В чём же вы ходите на балы?

— Для этого у меня есть колет и шоссы, — ответил Люк, припоминая, когда в последний раз был на балу.

— Виолетта, вам следовало бы больше внимания уделять делам человека, а не его одежде. Перед вами знаменитый…

— А вам следовало бы больше времени уделять жене, — грубо оборвала она, — Дорогой муж!

Графиня встала и быстро вышла. Камергер беззвучно закрыл за ней дверь.

— Это успеется, — спокойно проговорил Симон ей вслед.

Видно, для него подобное поведение было не в диковинку.

— Поговорим о деле, — Люк опасался, что это несколько бестактно, но не вечно же ходить вокруг да около.