Время расставания

Сергей положил руку на затылок Камиллы, нащупал шпильки в мокром пучке и вытащил их. Мужчина, увидев, как освобожденные волосы заструились по спине француженки, улыбнулся. Он запустил пальцы в эту непокорную гриву, и они стали пленниками капризных прядей. Другой рукой Сергей оплел талию Камиллы, привлек молодую женщину к себе.

Камилла поднесла руки к лицу сибиряка, очертила пальцами чувственные губы, прямой нос, подбородок. Это напоминало движения скульптора или слепца. Казалось, что она ставит на него свою печать, заявляет о своем праве владеть его телом, его душой, которая в этот момент устремилась к ней.

Внезапно Камилле стало страшно. Нет, теперь она не боялась грозного советского офицера, тот страх прошел в первые минуты их встречи. Француженка понимала, что рядом с Сергеем ей нечего бояться. Она испугалась силы своего желания. Она боялась самой себя, той тайной и сокрушительной ярости, которая поглотила все ее чувства и вскружила голову.

Позже, в спальне у одной из тех квартирных хозяек Лейпцига, что из поколения в поколение сдавали во время ярмарок комнаты случайным посетителям, в спальне с несвежими обоями, кроватью с латунными спинками и жесткими простынями, пропитанными запахами желтого мыла и сырости, они любили друг друга, любили страстно, самозабвенно, не веря в настигшее их чудо. А в открытое окно комнаты из сада заглядывала тихая ночь, наполненная щебетанием нетерпеливых птиц и ароматами влажной земли.

Часть третья

Париж, 1953

Камилла посмотрела на часы. Почти половина одиннадцатого! «Если она не поторопится, тем хуже для нее — я пойду одна!» — с досадой подумала молодая женщина. Ее взгляд скользнул вдоль авеню Монтень, залитой теплым июльским солнцем, в надежде заметить пламенеющую шевелюру крестной, но Одиль Венелль никогда не славилась своей пунктуальностью.

Даже легкое дуновение ветерка не тревожило листву каштанов. Опоздавшие гости спешили к бежевому навесу, на котором было начертано имя Кристиана Диора. Показ осенне-зимней коллекции должен был начаться с минуты на минуту. Среди клиентов и друзей месье Диора царило радостное возбуждение. Какой новый стиль предложит им этот гениальный художник в наступающем сезоне, как выглядят модели новой линии одежды, получившей название «Vivante»? [66] Журналисты, пишущие о моде, наточили карандаши и распахнули глаза. В очередной раз Высокая французская мода, как умелый дирижер, укажет всему миру, какому силуэту в женской одежде следует отдать предпочтение.

66

«Ligne Vivante» («Живая линия» (фр.) — новая коллекция одежды, запущенная Кристианом Диором в 1953 году.

— Камилла!

Молодая женщина обернулась и увидела крестную, выходящую из такси.

— Извини меня! — воскликнула запыхавшаяся Одиль и расцеловала крестницу в обе щеки. — Пойдем скорее… Нам надо найти места. В противном случае придется сидеть на ступенях лестницы.

Портье в белых перчатках услужливо распахнул перед дамами дверь. Они протиснулись сквозь ряды женщин, чьи соломенные шляпки были надвинуты почти до бровей — модницы соревновались друг с другом в элегантности. Камилла узнала видную блондинку Элен Лазарефф, основательницу и бессменную руководительницу журнала «Elle», так же как и вездесущую Кармель Сноу, редактора «Harper’s Bazaar», которая несколькими годами ранее дала новому революционному стилю Диора емкое название «new-look» [67] .

67

«Новый образ» — знаменитая коллекция женской одежды, запущенная Кристианом Диором в 1947 году, эту линию отличал романтический, женственный силуэт нарядов.

И вот наконец шуршание юбок стихло и в этой священной тишине ведущая принялась объявлять номера моделей и их названия на французском и английском языках. Манекенщицы выпархивали из-за тяжелого занавеса из серого атласа, как экзотические бабочки из кокона, и дефелировали по длинному подиуму.

Сидя прямо у сцены, на ступенях лестницы, — крестная нашла себе место в другом конце зала, — Камилла с интересом следила за разворачивающимся спектаклем, стараясь не упустить ни единой детали.

— Они стали еще короче, — прошептал ей на ухо незнакомый мужской голос. — Он приподнял юбки на сорок сантиметров от пола. К вящей радости мужчин. Я восхищен его смелостью.

Камилла оторвалась от созерцания гордого и экзотического силуэта Аллы, которая кружила по подиуму под бурные аплодисменты публики, и наткнулась на смеющийся взгляд зеленых глаз своего соседа. Темные волосы, зачесанные назад, открывали высокий лоб, подчеркивали прямой нос. Ее собеседник был обладателем американского акцента и массивной челюсти голливудских актеров. Камилла удивилась своей рассеянности: сесть рядом с таким видным мужчиной и не обратить на него никакого внимания.

— Возможно, вы восхищаетесь той властью, что обладает Диор над людьми? Он может удлинять или укорачивать юбки, женщины подчиняются ему с закрытыми глазами…

— Вы не заставите меня поверить, что относитесь к тем женщинам, которые слепо подчиняются мужчинам, мадемуазель Фонтеруа. Даже если этот мужчина — гениальный дизайнер.

— Мы знакомы? — поразилась девушка. Она была уверена, что никогда бы не забыла этого молодого человека.

— Да, мы познакомились в Нью-Йорке, в прошлом году. На торгах Компании Гудзонова залива [68] .

Камилла тщетно напрягала свою память.

Во время аукционов, когда цены на меха росли, молодая женщина всегда была собрана и серьезна. На нее ложился тяжелый груз ответственности, ведь ей следовало предвосхитить модные тенденции грядущей зимы. В закупки вкладывались умопомрачительные суммы, и любое ошибочное суждение, неправильный выбор могли привести к огромным финансовым потерям. На торгах, проводимых крупными компаниями, в частности могущественной Компанией Гудзонова залива, Камилла сталкивалась с самыми влиятельными меховщиками планеты, которые заключали контракты на сотни тысяч долларов. Они богатели за счет разницы цен закупок и продаж мехов в своих странах, где скорняки часто перекупали у них ходовой товар.

68

Компания Гудзонова залива (Hudsons Вау Company, НВС) — самая старая торговая корпорация Северной Америки. Основана в 1670 году, изначально специализировалась на торговле пушниной.

В начале века Дом Фонтеруа был одной из тех редких фирм, которая занималась и торговлей сырьем, и изготовлением меховых изделий. Но в последние годы их собственные точки закупок мехов в Канаде, организованные еще деятельным Леоном Фонтеруа, фактически не функционировали, и торговля пушниной на бульваре Капуцинов сошла на нет. Камилла выступила против такого решения совета директоров. Девушка полагала, что административная верхушка фирмы чересчур нерешительна, но ее отец прислушался к рекомендациям некоего Филиппа Агено, управляющего, который с цифрами в руках доказал, что посреднические точки становятся все менее рентабельными. Отныне было решено сосредоточиться не на торговле пушниной, а на увеличении производства готовых меховых изделий. Андре полностью согласился с решением большинства.

— Прошу меня извинить, — заговорила после паузы Камилла, — но я не могу вспомнить…

— Тсс! — прошипел кто-то сзади.

Мужчина, изображая отчаяние, поднял глаза к небу, как ученик, пойманный учителем за неподобающим занятием, и Камилла не смогла сдержать смех. Они стали внимательно следить за дефиле, и вскоре девушка забыла обо всем, очарованная серым платьем с короткими рукавами, обшитыми черным шнуром, со спрятанными за каймой, идущей от декольте, пуговицами. Это платье, строгое, даже простое, самым необыкновенным образом подчеркивало индивидуальность молоденькой жизнерадостной манекенщицы с темными волосами.

Камилла подумала о том, что эта юная особа, почти девочка, сможет идеально воплотить дух современности, который сама мадемуазель Фонтеруа задумала привнести в коллекцию их Дома. «Я просто обязана добиться того, чтобы она снималась для нашей рекламной кампании», — решила молодая женщина. В ее голове уже рождались эскизы будущих нарядов. Камилла больше не обращала внимания на детали воздушных вечерних туалетов, мелькающих у нее перед глазами, она сосредоточилась на цвете — розовые, сиреневые оттенки и внезапная вспышка ярко-малинового — как фейерверк. Необходимо, чтобы в женской одежде царила гармония, а для этого меховые изделия должны стать менее серьезными, менее претенциозными, одним словом, они должны стать более дерзкими.