«Время сердца». Переписка Ингеборг Бахман и Пауля Целана
Шрифт:
А тут еще Макс Фриш, воспринимающий этот «случай» — на самом деле крик! — как нечто интересное в литературном плане…
Так что напиши, пожалуйста, или пошли мне — телеграммой — телефонный номер своей квартиры на Кирхгассе [113] .
(Пожалуйста, не звони: у нас гость, Рольф Шрёрс…)
Пауль.
147. Ингеборг Бахман — Паулю Целану
Цюрих, 18.11.1959
113
Квартира Ингеборг Бахман в Цюрихе.
Среда, полдень,
только что экспресс-почтой пришло твое письмо, Пауль, слава богу. Я снова могу дышать. Вчера я в отчаянии попыталась написать Жизели, недописанное письмо лежит передо мной, не хочу приводить ее в смятение, но передаю ей через тебя мою искреннюю просьбу отнестись ко мне по-сестрински, с чувством и пониманием, которое может донести до тебя мою беду, весь конфликт — и всю мою несвободу в том письме, плохом, я это знаю, лишенном жизни.
Последние дни здесь, с тех пор как получила твое письмо, — все было ужасно, во взвешенном состоянии,
114
Имеются в виду отношения Ингеборг Бахман с Максом Фришем.
А вот о нас с тобой я говорить должна. Нельзя такому случиться, чтобы ты и я еще раз потеряли друг друга, — меня это уничтожит. Ты говоришь, что я не в себе, а… в литературе! Нет, прошу тебя, это не так, куда завели тебя твои мысли? Я там, где я была всегда, только вся потерянная, готовая рухнуть под давящим грузом, как тяжело нести на себе даже одного человека, впадающего в одиночество под воздействием болезни и саморазрушения. Я знаю, мне надо быть еще сильнее, и я смогу.
Я услышу тебя, но и ты помоги мне — услышь меня. Шлю тебе телеграмму с номером телефона и молюсь о том, чтобы мы нашли нужные слова.
Ингеборг.
151. Ингеборг Бахман — Паулю Целану
Цюрих, 21.12.1959
Понедельник
20–12-1959
Дорогой Пауль!
Я долго не решалась написать и лишь поздравила тебя с днем рождения. Надеюсь, я что-нибудь придумаю или что-нибудь поможет мне найти слова, которые помогли бы нам всем, ведь дело касается не только тебя и меня, и я надеюсь также, что Клаус обрисует тебе всю трудность здешней ситуации лучше, чем это получилось бы у меня в письме. Вчера вечером мы примерно на час увиделись с Клаусом, поговорить удалось немного, под шум громкоговорителей в кафе между двумя поездами [115] , и лишь после этого все снова обрушилось на меня: вопросы, вопросы, и у меня такое чувство, будто я теперь знаю обо всем не больше, чем прежде, несмотря на то что милый Клаус очень старался все рассказать. Пауль, по этой причине мне придется сказать о некоторых вещах очень прямо, чтобы не осталось недомолвок и никакой неопределенности. Тот совет, который я не могла дать во время нашего телефонного разговора, — ты помнишь? Сначала вот что: все началось с того, что ты посчитал письмо Макса недостойным ответа и что оскорбление, связанное с твоим, содержащимся в письме ко мне, обидным отказом от письменного общения с ним, остается для него в силе и теперь, когда ты и я нашли друг для друга слова примирения. Макса же это не коснулось, ведь именно его письмо было главной причиной случившегося; больше того, это наводит его на еще худшие мысли, и по отношению ко мне тоже, поскольку ситуация выглядит так, будто мне есть дело только до тебя, до твоей беды, до наших с тобой отношений. Тогда, после твоего первого письма и раздора, которое оно вызвало между Максом и мной, так что я опасалась буквально за все, я смогла добиться только одного — чтобы мы с ним об этом молчали (и стало еще хуже: тягостное молчание между мною и Максом). А недавно Хильдесхаймер [116] , который был здесь проездом, рассказал мне, что ты назвал поведение Макса «подозрительным»; мы говорили с глазу на глаз, и я Максу не стала это передавать, но рассказ Хильдесхаймера привел меня в ужас: я в таком случае не могу понять, чего ты от меня ждешь и как это молчаливое приятие оскорбления, этот стыд должны согласоваться с требованиями человека, с которым я живу, хотя бы самыми элементарными. Порой у меня все настолько путалось в голове, что я хотела уйти отсюда, навсегда, и не хотела тебя больше видеть — из-за этого, а еще и потому, что считала: либо я вас обоих сохраню, либо обоих потеряю, и оказывалась перед невозможным выбором. Но возможность существует, она должна существовать, вот только в одиночку ее не создать. Думаю, ты должен написать Максу, как бы там ни было, но написать с той четкостью, которая породит определенность. И я знаю, для него непереносимо — думать, что я должна загладить конфликт, который возник между вами.
115
Клаус Демус во время деловой поездки 19.12.1959 был в Париже и посетил Целана, а затем сделал остановку в Цюрихе.
116
Вольфганг Хильдесхаймер (1916–1991) — немецкий писатель и художник, член «Группы 47», посетил Пауля Целана в Париже в конце декабря 1959 г.
Пауль, я догадываюсь, какую трудную пору ты пережил, но догадываешься ли ты, что произошло здесь, со мной, — в этом я порой сомневаюсь. Я и Клаусу не все смогла рассказать, это было невозможно.
А еще эти нагрузки, Франкфурт, работа днем и ночью несколько недель подряд, ведение хозяйства на два дома, без прислуги, все сошлось вместе так, что хуже не бывает, — я порой удивляюсь, что еще держусь на ногах. Дальше так невозможно, и как только закончится семестр, мы уедем в деревню, в Южную Швейцарию или Северную Италию, насовсем, — если только удастся до того времени продержаться.
А еще впереди Рождество. В Каринтию я не поеду, нужно работать, праздника у меня не будет. Сегодня во второй половине дня я написала Жизели — не осложняй ее жизнь, будьте счастливы, и у вас есть Эрик, я часто думаю о нем и о том, что он есть на свете.
Ингеборг.
157. Ингеборг Бахман — Паулю Целану
19.02.1960
Февраль 1960 года Цюрих
Дорогой Пауль!
После всего, что случилось, я считаю, что для нас больше не существует никакого продолжения. Для меня оно теперь невозможно [117] .
Мне очень трудно говорить об этом.
Желаю тебе всего доброго.
Ингеборг.
117
На сохранившемся
конверте рукой Целана написано: «Браво, Блёкер! Браво, Бахман!»159. Пауль Целан — Ингеборг Бахман
/Poincar'e 39–63 / [118]
Париж, 19 мая 1960 года
Я пишу тебе, Ингеборг.
Ты еще помнишь, что я сказал, когда видел тебя в последний раз, два года назад, в Париже, в такси перед твоим отъездом?
Я это помню, Ингеборг.
«Не растрачивай себя в авантюрах, Ингеборг», — вот что я тогда сказал.
118
Номер телефона Целана.
Ты растратила себя в авантюрах — а что ты этого даже не понимаешь, как раз и является… доказательством.
Всем, кто так охотно клевещет на меня, ты веришь на слово; а моего мнения даже не спрашиваешь. Всё, что обо мне налгали [119] , для тебя имеет силу свидетельства. Меня же самого ты не воспринимаешь всерьез, не хочешь всерьез признавать, не хочешь ни о чем спрашивать.
Ингеборг, на чьей же ты стороне? Приходит такой вот Блёкер, приходит осквернитель могил, я пишу тебе, в отчаянье, а у тебя не находится для меня ни словечка, ни звука: ты уезжаешь на литературные чтения. (Но когда речь заходит о какой-то литературной премии, ты пишешь мне сразу же, «во вторник ночью» [120] .)
119
В начале мая 1960 года вдова поэта Ивана Голля, Клэр Голль (1890–1977), опубликовала материалы «Неизвестное о Пауле Целане», обвинив Целана в плагиате, в заимствовании мотивов из поздних немецкоязычных стихов ее покойного мужа. Поскольку 19 мая стало известно о присуждении Целану литературной премии имени Бюхнера, в прессе началось бурное обсуждение этих обвинений.
120
Начало письма Бахман от 29.12.1959 (см. № 153).
И потом вдруг — а я ведь далеко не все перечислил — я получаю письмо, где «после всего, что произошло» [121] , ты выражаешь дружеские чувства ко мне…
Тебе не стыдно, Ингеборг?
Я пишу тебе, Ингеборг.
Пишу, среди прочего, и потому, что должен сказать тебе: 24-го я еду в Цюрих, чтобы увидеться с Нелли Закс [122] .
Я знаю, ты будешь встречать ее в аэропорту. Я охотно составил бы тебе компанию — но был вынужден сказать Нелли Закс, что меня такой возможности лишили.
121
Цитата из письма Бахман от 12.2.1960 (см. № 157).
122
Немецкая поэтесса Нелли Закс (1891–1970), в 1940-м эмигрировавшая в Швецию, прилетела 24 мая 1960 года в Цюрих, чтобы оттуда поехать в Меерсбург (Германия) и 29.05.1960 получить там присужденную ей литературную премию имени Аннеты фон Дросте-Хюльсхоф. Целан встретился с Нелли Закс 25 мая в Цюрихе.
Если ты, тем не менее, считаешь такое возможным, то скажи об этом Нелли Закс прямо сейчас и, пожалуйста, поставь в известность меня. Нелли Закс наверняка этому обрадуется.
Если ты хочешь, чтобы мы с тобой поговорили, сообщи мне, пожалуйста, и об этом.
Я не особенно хорошо о тебе высказывался, Ингеборг, в эти последние месяцы — если ты хоть на минуту опять станешь самой собой, ты поймешь, как и почему это получилось.
И — пожалуйста —: Не спрашивай сейчас, прежде чем отвечать или не отвечать мне, совета у других — Спроси себя.
Пауль.
166. Пауль Целан — Ингеборг Бахман
<Париж> 17.XI.60.
Моя дорогая Ингеборг,
все ли еще в Цюрихе ты, вы оба? Я еду туда 25-го, чтобы поговорить с д-ром Вебером [123] .
В «Вельт» от 11.11 снова опубликована гнусность, дальше некуда. И — в «Христ унд Вельт» [124] .
(Христос и…)
Видишь, Ингеборг, я ведь заранее знал, что даже Бюхнеровская премия не положит конец этим махинациям… Как хорошо, что появилось ваше опровержение [125] — от всего сердца благодарю за то, что ты поставила под письмом свою подпись. Пусть будет хорошо вам обоим, urbi et orbi [126] [127] .
123
Целан приехал в Цюрих, чтобы обсудить «дело Голля», и находился там 25–27 ноября 1960 года. С Бахман он встречался каждый день, с Вернером Вебером (1919–2005), в то время редактором «Новой Цюрихской газеты», — 26 ноября. Это были последние встречи Бахман и Целана.
124
11.11.1960 молодой литературовед Райнер Кабель опубликовал (под псевдонимом Райнер К. Абель) в немецкой газете «Вельт» статью «Спорная экскурсия в прошлое», где поддержал обвинения, выдвинутые Клэр Голль против Целана. Еще раньше, 27.10.1960, он напечатал статью такого же содержания («Каждый человек — Орфей») в штутгартском еженедельнике «Христос и мир».
125
Имеется в виду текст, опубликованный 20.11.1960 в литературном журнале «Нойе рундшау» и подписанный немецкой писательницей Марией Луизой Кашниц (1901–1974), Клаусом Демусом и Ингеборг Бахман.
126
Городу (Риму) и миру (лат.). Стандартная фраза, с которой начинаются воззвания римских пап.
127
Целан имел в виду, что Бахман и Фриш собирались переселиться в Рим (и осуществили переезд в июне 1961 года), о чем Целан узнал, когда встречался с ними в Париже 30.10.1960.