Время Солнца

Бек продолжил читать. Его лицо стало сосредоточенным и серьёзным.

Твоё финальное задание будет одновременно простым и сложным. Составь краткую записку о Слове. Возьми за основу любой афоризм, метафору или аллегорию и раскрой её смысл с неожиданно новой стороны!

Убеди нас, что именно ты достоин гранта!

Мы должны быть уверены, что в дальнейшем ты сумеешь изложить свою историю так, чтобы она выходила за рамки национальных и культурных границ и была понятна разным людям.

Работу необходимо предоставить до конца текущей недели. Желаем удачи!

Бек воодушевлённо потёр ладони, сел за ноутбук и забил в поисковик слово «метафора». Высыпалось два миллиона семьсот тысяч ссылок. Бек стал читать вслух:

– Метафора сравнивает различные предметы в переносном, часто поэтическом значении. Например, у Пушкина: «Роняет лес багряный свой убор…»

Бек открыл блокнот и записал: «метафора». Затем ввёл в поисковую строку слово «аллегория». Ссылок на сей раз оказалось на миллион меньше.

– Аллегория – это олицетворение абстрактного в конкретном, – читал Бек. – Например, лиса – аллегория хитрости, а старуха с косой – аллегория смерти.

В блокноте добавилась новая запись.

8. Инь и Ян

Помимо финального задания, Бек обнаружил в оранжевом конверте компакт-диск с нанесённым на него изображением:

Бек вставил диск в дисковод и щёлкнул всплывшую иконку.

– Вы наверняка знакомы с символом двух космических начал, – послышался голос профессора Брауна, в то время как на мониторе плавно проступал чёрно-белый круг «Инь-Ян». – Чёрная и белая рыбки перетекают одна в другую, и каждая несёт в себе крохотную частичку противоположности. Чтобы понять, как использовать принцип двойственности при создании текстов, давайте сопоставим две половинки этого круга с двумя стихиями – воздухом и водой.

На экране появилась безбрежная, покачивающаяся с лёгким плеском водная гладь, по которой скользили оранжевые блики солнечного света. Из волн вынырнул объёмный стеклянный стакан, полный воды, и взмыл над океаном.

– Если зачерпнуть воду из нашего океана, – продолжал голос Брауна, – и поднять её в воздух, то легко заметить, что вода послушно принимает форму сосуда. И мирно покоится в нём.

Стакан, поднявшись на приличную высоту, вдруг резко перевернулся, и вода выплеснулась из него, рассыпаясь жемчужинами крупных и мелких капель.

– Но стоит освободить её от оков, как она тут же примет форму шара и устремится вниз, к своей стихии, – говорил голос.

Когда все капли упали в воду, перевёрнутый стакан направился следом и нырнул в пучину океана. Камера последовала за ним, и Бек увидел водный мир, в который всё глубже опускался стакан с воздухом.

– Проделывая противоположный эксперимент, перевернём тот же сосуд и погрузим в океан порцию воздуха, – объявил голос. – Он так же послушно принимает форму своей темницы.

Стакан вновь перевернулся, и из него выпрыгнул большой, упругий пузырь и, дробясь на более мелкие пузырьки, стал просачиваться сквозь воду плавными струйками.

– Но как только мы предоставим воздух самому себе, – вновь послышался голос Брауна, – он так же обратится в шар и, протискиваясь сквозь толщу воды, направится вверх по кратчайшему пути. Ему, попавшему в чуждую среду, не нужны ни карты, ни компасы, чтобы найти дорогу домой. Он безошибочно вернётся туда, где воздух. Туда, где много воздуха. Туда, где весь наш воздух.

Экран разделился пополам волнистой линией соприкосновения двух стихий. Сверху медленно падал водяной шар, а снизу, как отражение, поднимался воздушный пузырь.

– Подобное тянется к подобному, – доносилось из динамика ноутбука. – В нашем случае капля, падающая в океан, и пузырёк, вздымающийся из пучины, неизбежно возвращаются к своим изначальным стихиям.

Картинка на мониторе пришла в движение. Воздух и вода плавно закручивались в спираль, образуя символ «Инь-Ян», а капля и пузырёк, подхваченные круговым движением, превратились в светлую и тёмную точки.

Послышался стук, и в дверь просунулась мокрая голова Андрея.

– Чувак, твоя глазунья остывает, – сообщил он. – Лично я чертовски голоден.

Бек спохватился и посмотрел на часы. Встреча с Дианой была назначена на полдень. Времени категорически не оставалось. Он торопливо поднялся из-за стола.

– Пожалуй, тебе придётся обедать одному, – сказал Бек, открывая шкаф.

***

В третьем часу пополудни Бек и Диана катили на «мустанге» по Лонг-Айленд-Сити, направляясь в сторону тоннеля Куинс – Мидтаун.

– Сначала я пожалела, что не пошли на комедию, – с улыбкой говорила Диана.

Бек безучастно смотрел на дорогу.

– Слава богу, всё закончилось хэппи-эндом! – облегчённо вздохнула она.

Он отрешённо молчал.

– Бек, – осторожно позвала его Диана.

Тот ясный июньский день шестилетний Бек и его родители провели на берегу широкой реки.

Отец наломал сильными руками плоских свинцовых решёток аккумулятора в пустую консервную банку и расплавил свинец над огнём.

Бек и мама с интересом наблюдали за тем, как отец выливает серебристую жидкость в овальное углубление в земле. «Грузило почти готово» – отец потрепал Бека по голове. Бек восторженно захлопал в ладоши: «У меня будет своя удочка!» Мама улыбнулась, и на её округлом, как полная луна, лице появились красивые ямочки.

Взгляд Бека стал одержимым. Впереди на светофоре загорелся красный свет. «Мустанг» двигался к перекрёстку, не сбавляя хода.

– Бек? – недоумевающе произнесла Диана, переводя взгляд со светофора на его лицо. – Ты в порядке?

В тот день Бек поочерёдно сдавал родителям «экзамены». Сначала отцу – выбрасывая по лапам боксёрские «двоечки», а потом маме – выразительно читая вслух книгу. Мама с гордостью слушала сына, а отец благодарно улыбался ей.

Бек стиснул челюсти. Его глаза заволокла пелена скорби.

– Бек, – встревоженно сказала Диана. – Что с тобой?! Бек!!

«Мустанг» на всём ходу влетел на перекрёсток на красный свет. Справа наперерез мчал оранжевый грузовик. Диана зажмурилась, прикрываясь ладонями, и пронзительно закричала: