Время Сомнамбул

Водитель расхохотался.

Из своей кельи священник наблюдал, как ночами сомнамбулы с каменными лицами кружили по церковному двору, точно в лениво-медленном танце, прикасаясь друг к другу расставленными руками, будто крыльями, будто водили таинственный хоровод бабочки. Двое-трое, вдруг замерев, упирались лбами в железную ограду. Тогда к ним присоединялись остальные. Постояв с минуту, они начинали вместе трясти холодные толстые прутья, но те были крепкими. Меж собой они были спаяны двумя поперечными полосками, слишком низкими, чтобы, ступив на них, перемахнуть заострённые сверху пики. И заперев с вечера такие же высокие, как и ограда, ворота, священник не беспокоился -деться со двора лунатикам было некуда.

День выдался жарким, и койки сомнамбул вынесли на солнце.

– А знаете, что я вам скажу, - обратился учитель к священнику, с которым вместе подметали церковный двор.
– Всё это зря.

– Что зря?
– остановился священник, опершись на метлу.

– Ну всё это, - обвёл учитель койки с сомнамбулами.
– Стараемся, а хаос всё равно своё возьмёт. Про закон энтропии слышали? Беспорядок может только нарастать.

– А мы можем с этим бороться. На то и люди.

– Сизифов труд.

– И что? Пусть сизифов, всё лучше, чем сложа руки сидеть. А вдруг?

– Никаких "вдруг", и вы это сами знаете.

– Ну тогда в этом проявится ещё большее величие.

– То есть?

– Ну как же, зная, что всё напрасно, продолжать делать.
– Священник улыбнулся.
– Глядишь, нам ещё и памятник поставят.

– Ага, при жизни.
– Учитель заширкал метлой. На мгновенье оторвавшись, поднял голову: - Ни черта не поставят. Люди забывчивы, как сомнамбулы. Сколько было героев на свете, сколько жертв, а помнят одних проходимцев. Ну, вашего распятого я не беру, я больше о простых смертных.

Священник вздохнул.

– А знаете, тут я, пожалуй, соглашусь. Всё пройдёт. Уж, казалось, что мы с вами испытали, однако и это пройдёт.

– И пройдёт глупо, - покачал головой учитель.
– Да-да, как ни крути, вот что обидно. Налево пойдёшь, направо ли, разницы никакой.

– А идти всё равно надо.
– Священник снова улыбнулся, задрав клочковатую бороду.
– Так что давайте мести дальше - вон у ограды сколько мусора.

Кроме священника, жившего при церкви и постоянно проводившего время среди сомнамбул, остальные приходили в приют ни свет, ни заря, помогая разобрать накопившийся за ночь мусор, сложить освободившиеся койки, похоронив за церковной оградой умерших лунатиков. Остальных было трое - мэр, учитель и старший из братьев Варгиных. Сторонники другой партии не ступали сюда ни ногой. Да их бы и не пустили. После стычки на центральной площади священник выносил долю их продуктов, которую считал справедливой, за церковные ворота, аккуратно сложив прежде в брезентовые мешки, доставленные вертолётами. Обычно их забирали полицейский с водителем. Взвалив мешок на плечи, водитель плевал под ноги, бросая злобный взгляд на ограду.

– Ничего, недолго осталось, вроде того, придёт и наше время.

– Совсем скоро, - после состоявшегося у них разговора кивал полицейский.

Сказано - сделано.

В колонну штурмующих, если так можно выразиться, учитывая боевые качества лунатиков, набрали бывших полицейских, солдат, а в первых рядах, вооружив палками и граблями, поставили самых отчаянных, тех, кого раньше отличали жестокость и задиристость. Здесь был Иван Грач, охотник на волков, бывший с ним в лагере мордатый ночной сторож, как и тогда всё порывавшийся выстрелить из палки, поднося её к прищуренному глазу, присутствовал и наглый охранник, пристреливший овчарок, из рыбацкого посёлка притащили даже Неклясова, вспомнив его буйный нрав и пьяные драки. Операцией руководил полицейский. Прячась в соседних домах, выждали пока вертолёты, сбросив тюки на центральной площади, скроются из глаз, и тогда, вышли со всех сторон, прячась за спинами лунатиков, которых подгоняли уколами острых ножей. В другой руке сжимали винтовку. Священник уже разрезал верёвки, распаковывая тюки, когда мэр, тронув за руку, показал ему на окруживших площадь сомнамбул.

– Эй!
– раздалось из гущи лунатиков.
– Оставляйте продукты и валите отсюда. Обещаю, мы вас не тронем.
– Это был голос полицейского.
– Сопротивляться не советую, мы вооружены.
– Для убедительности он задрал дуло над головами и пальнул в воздух.

– Считаю до трёх.

– Мы могли бы договориться, - прокричал сохранивший присутствие духа мэр.
– К чему нам война?

– Какая, вроде того, война?
– Выступил вперёд водитель, которому не терпелось показать свою ведущую роль, обскакав полицейского.
– За вами никто не пойдёт, кончилась, вроде того, ваша власть.

– Но без выборов это бандитизм.
– Мэр ещё пробовал воздействовать на прятавшихся за лунатиками рядовых горожан.
– Разве это понравится мирным жителям? Я не вижу среди вас ни воспитательницы детского сада, ни провизора. Где они? Вы будете с ними делиться?

– Будем, не волнуйтесь, - отозвался полицейский.

– И это не бандитизм, - в унисон с ним насмешливо выкрикнул водитель, - это революция. Мы действуем от имени всех горожан, которые нас уполномочили, а вас - горстка самозванцев. Так что, вроде того, не тяните время, сказано: убирайтесь! И впредь продуктами будем распоряжаться мы.

– Кто "мы"?
– Поправив сползшие от напряжения очки, учитель нашёл в себе силы расхохотаться.
– Помнится, ты у меня в школе был не в ладах с арифметикой, как же ты делить будешь?

Водитель вскинул ружьё.

– Ещё слово, и мы, вроде того, за себя не отвечаем, сомнём всех, так что уходите подобру-поздорову.

– А наш приют?
– осознав, наконец, в чём дело, спросил священник.

– Вас никто не обидит, делитесь из своей доли.
– Полицейский был явно настроен дружелюбно.
– Всё будет по-честному, гарантирую.

– Мы, вроде того, не такие, как вы - красть не будем. Уходите!

Сопротивление было бесполезно, полицейский рассчитал всё до мелочей. Лунатики раздвинулись, в их строю образовался проход. Мэр пошёл первым. Ловя на себе бессмысленные взгляды сомнамбул, он высоко поднял голову. Учитель и священник растерянно семенили за ним. Когда они вышли, ряды лунатиков сомкнулись, а вслед уходившим полетел камень. "Мальчишка, - обернувшись, подумал учитель, заметив ухмылявшегося водителя.
– Они все так и не повзрослели". Прошёл дождь, от асфальта на солнце парило, и повсюду, как когда-то в лагере, лежали размытые, размолотые экскременты, создававшие невыносимый смрад. Учитель прикрыл нос рукавом, подумав, что, поселившись после лагеря у себя дома, явно изнежился. Что не помешало ему, как, впрочем, и всей троице, безразлично перешагивать через скорчившиеся на тротуаре трупы. Они направлялись в церковный приют, который обещал при таком повороте событий стать их пристанищем на неопределённое время. Но по дороге городской глава свернул к мэрии.

– Идите, я скоро, - бросил он на ходу.

– Теперь опасно поодиночке, - предостерёг священник.

– Знаю, я быстро.

Запершись в своём кабинете, мэр снял трубку и облегчённо вздохнул - линия была свободна. Теперь было не до личных обид, и он набрал номер губернатора. Тот сразу снял трубку, точно ждал звонка.

– Город полностью инфицирован, - как всегда без предисловия сообщил мэр.
– Однако незначительная часть оказалась иммуностойкой к вирусу. Не затронутых болезнью набралось десятка три.
– Мэр намеренно преувеличил цифры, надеясь на большую помощь.
– Вы оповестили Красный Крест?
– Он произнёс это быстро, как бы между прочим, будто не сомневался в положительном ответе. Но на самом деле он был уверен в обратном, те же причины, вынуждавшие его скрывать ситуацию в городе, заставляли молчать и губернатора.

– Конечно.
– Голос губернатора остался ровным.
– Может, увеличить размер помощи?

– Да, не помешало бы. Однако среди нас...
– Голос мэра дрогнул, но он взял себя в руки, отвечая в тон.
– Среди оставшихся здоровых горожан вспыхнули беспорядки, я больше не располагаю реальной властью. Верные мне люди засели в храме.

– Где?

– В церкви. Мы готовимся к осаде, в связи с чем убедительно прошу впредь направлять вертолёты на церковный двор.

Губернатор молчал, переваривая услышанное.