Время своих войн-1

– Красавцы!

– Да, только рака горе красит...

– Баня готова, и раки готовы. Кому что?

Кричат "рыбаков" - париться. Встречают весело.

– Ну что? Будет сегодня уха?

– Одна надежда - на птичник!

Это злой на язык Лешка-Замполит одним разом "Второго" и "Третьего" цепляет. Много гуляло шуточек по их фамилиям и в прежние времена, но не надоедает. Нарочно не придумаешь: у Сашки-Снайпера фамилия - Сорокин, а у Миши-Беспредела - штатного пулеметчика - Дроздов. Дрозд и Сорока! Очень весело!

Осматривают улов. У Сашки-Снайпера опять рыбы больше. Но зато у Миши-Беспредела на этот раз одна крупнее - аж на полпальца!

– Кошкам пойдет!
– говорит Седой.

– Где лучше ловилось?

– Под клеткой.

Седой этой весной сварил из прутка здоровенную круглую клетку, вроде птичьей, сунул туда человечье чучело, да и подвесил на черной ольхе над рекой - в паре метров от воды, с прикрепленным обрезком доски, на котором каленым гвоздем выжег надпись: "ОН НЕ КУПИЛ КАРТОХУ У БАБЫ МАНИ". Сварганил этакую наглядную рекламу для редких туристов-байдарочников.

– Ты что туда в одежду засунул?
– спрашивает Миша-Беспредел.

– А что?

– Видно - кости в одеже, а чьи не поймешь.

– Это от того барана, что вы в прошлом году сожрали.

– Черненький такой?

– Да - последыш.

– Вкусный был, - подтверждает Михаил.

– Хотел бабе Мане помочь - пенсия маленькая, - говорит Седой.

– Да, - соглашается Извилина, - реклама, она всегда двигатель.

– И помогает?
– Воевода интересуется про туристов.

– Что ты! Действительно - двигатель! Пролетают мимо, да все молчком, веслом по воде не шлепнут. Только, если видят, что тесак на кладках точу или ружье перебираю, вежливо здороваются и спрашивают: сколько картошки положено купить? Трудно у людей с юмором.

– Это смотря с каким!

– Участковый приезжал - тоже кости разглядывал, сперва велел клетку снять, а как выпили, юмор проснулся. Говорит - оставь, следующий раз, когда на тебя настучат - всем отделением посмеемся.

– Под простака маскируешься?

– Незаметным здесь сложно быть. Всякий незаметный подозрения вызывает - не теми разговорами кости перемывают, которые нужны. Над кем смеются, того не боятся, не подозревают, не опасаются, и поддержку окажут, если серьезное коснись. А теперь сообрази: если я даже живого туриста в эту клетку посажу - кто в районе поверит?

Все соглашаются, и только Лешка-Замполит смотрит в "пространство".

– И на что нам живые туристы?
– философски отмечает он.

Миша-Беспредел разглядывает свою плотицу и спрашивает у Седого - бывают ли крупнее.

– Случаются, - честно говорит Седой и успокаивает: - Редко!

Миша глядит орлом.

– Хоть какая маленькая рыбка, а дороже большого таракана, - утешает Седой его напарника.

Между Михаилом и Александром (Дроздом и Сорокой) идет постоянное соперничество в мелочах. Это давняя их игра, которая переросла в нечто большее. Сейчас Сашка-Снайпер жутко недоволен, что одна из рыбех Михаила оказалась крупнее. Сразу же садится к столу и молча принимается шелушить раков.

– Ты-то как съездил?
– спрашивает Извилина за прошедший контракт.

– Спина болит, ученики - идиоты, и нельзя никого пристрелить, чтобы стимулировать учебный процесс. В общем, старею...

Никто не сочувствует, все это знают такое по себе, да и думают (глядя с каким аппетитом Сашка-Снайпер разделывает и сосет раков) - прибедняется!

– Одного хорошего было за сезон: поймал китайского золотого карася - порций на десять, одной рукой шиш подымишь! Правда, ты, Миша, здесь опять не в счет.

– Я бы поднял!
– удовлетворенно говорит Миша-Беспредел.

– Нет, я про то, что порции, не про тебя. Тебя же хрен прокормишь! Потому-то я иные контракты по второму кругу хожу, а ты ни одного повторного.

– Это потому, что за мной ничего доделывать не надо!
– чуточку обижается Михаил - Среди моих идиоты не попадаются.

– Вот-вот, потому второй раз и не приглашают.

Извилина усмехается. Видит, что получилось как-то двусмысленно, вроде бы Сашка кусанул, но и себе досталось неким рикошетом. Должно быть, и он это чувствует, потому как, комкает дальнейшее, не идет в обычные с Мишей споры - что в жизни круче крутых яиц? Только еще раз показывает руками - какие размеры были у золотого карася. Седой под это только кряхтит - ему и в сетки такие не попадались. Врать же, даже в рыбацком, в группе не принято.

– Причем, на удочку!
– хвалится Сашка, глядя на Михаила.
– В бузу забился - ни туда, ни сюда. Послал бойцов в воду - выгонять, так они, ну скажи - не балбесы ли?
– чуть не утонули. В общем, пришлось пристрелить.

– Балбесов?

– Карася!

– Ба!

– Не подтянуть было никак. Промеж глаз ему саданул. Голову, правда, повредил сильно, но он и так... него не убыло.

– Сам стрелял?

– Нет, сперва они - я только подтягивал, чтобы морда показалась. Нет, не могут они по нестандарту!

– С пулеметом тоже так!
– подтверждает Михаил.
– Мне кажется, чтобы хорошо стрелять, им роста не хватает.

– Еще и второго разреза глаз - чтобы по вертикали!
– хохочет Лешка-Замполит.

– Может, и так, - нехотя соглашается Сашка-Снайпер.
– Но считают хорошо, быстро, кого не спроси - тут же ответит, таблицы в уме держит и поправки вычислит правильно, еще расскажет - куда и как надо целиться. В общем - теория пять, а практика...

– Хер!
– договаривает за него Замполит.

– Это понятно, рыба - красавЕц!
– говорит Миша-Беспредел, словно в насмешку неправильно ставя ударения и уводя беседу со скучного.
– И размером удалась. А по вкусу-то как?

– Царь-рыба!

– Если царь-рыба на крючке, то рыбак при ней ниже чином быть не может, - хвалит Седой.

– Не рыбак, а едок. Тот хавает, кто лицензию на ловлю выдает!
– говорит Петька-Казак.

– Тоже верно, - хмыкает Замполит.

– Сложно с ними, - признается Сашка, и какое-то время не понять - о ком он?
– Слишком простые души - проще наших. Все буквально понимают, без суеты... Иду пожрать - как раз мимо бочек с топливом, мы там промежуточный скрытый аэродром оформляли - вижу, караульный выставлен, только, вот, курит... Тут и коню понятно - фейерверк может получиться. Как раз встречаю ихнего старшего, что по общему обеспечению - объясняю, как могу, на пальцах: разъясни-ка своему придурку, лоху этому, что нельзя здесь курить - взлетим черными ангелочками! Кивает - сейчас сделаем! Обратно иду, в зубах ковыряюсь - караульный на том же месте, только вот висит, к губе бычек подклеен, на груди плакатик: "Здесь курить нельзя!"