Время терпеливых (Мария Ростовская)

Откуда-то вывернулась кошка, глянула на проезжавших дикими глазами.

— Кис-кис… — машинально позвал кошку кто-то из витязей.

Но несчастное животное, похоже, напрочь утратило всякое доверие к людям. Без звука кошка метнулась куда-то в кусты, пропала.

— Слышь, Олекса Петрович… — похоже, молодому воину было невтерпёж молчать, такую жуть навевала мёртвая деревня. — У нас тут один калика перехожий был летом… Помнишь, такой кудлатый, а на самой макушке гуменцо? Из Афона шёл…

— Был такой. — подтвердил боярин, припоминая.

— Так вот он говорил — первейший признак скончания времён, это когда кошки от людей бежать станут. Собаки не то, собака есть раб, и с хозяином до конца пойдёт, хоть и в пекло, а кошка…

Он не договорил. Поперёк дороги валялась окоченевшая голая женщина, с распоротым животом и отрезанными грудями. А рядом на колу поломанной изгороди был насажен грудной младенец. А вон ещё…

Савватий издала сдавленный звук, перегнувшись с седла, сползая наземь. Один из витязей придержал его, не дал упасть. Книжника рвало желчью, буквально выворачивая наизнанку.

— Христом богом молю тебя, Олекса Петрович… Поехали отсель…

— Петрович! Гляди! — прервал книжника Немир.

Из лесу неспешной рысью выезжали всадники, и одного взгляда было достаточно, чтобы определить — это не обозники, шарящие по селениям в поисках зерна и сена. Это настоящая боевая часть, если вообще не нукеры из личного тумена Бату-хана. Вон, на всех без исключения сверкает броня…

— Татары!

— А ну, к лесу! — боярин уже разворачивал коня.

Но и навстречу тоже выезжали всадники, замыкая круг оцепления. Облава. Точно, это облава.

Монголы, заметив противника, подняли радостный вой. Влипли, подумал боярин, выдёргивая из ножен меч. Ох, как глупо влипли…

— Слушать сюда! Живыми не даваться! Дорогу они знать хотят!

…

— Почему все убиты?

— Они дрались, как бешеные тигры, Дэлгэр! Мы и так потеряли двадцать три человека!

Дэлгэр разглядывал поле боя, по которому бегала русская лошадь, отлягиваясь от ловивших её монголов. Клетки с голубями, свалившись набок, сильно мешали ей.

— Видишь этих птиц? Это были урусские гонцы, ты понимаешь это, Адык? Они шли к коназу Горги, в самое логово. Ты понимаешь, что наделал?

Монгольский сотник побледнел…

— Я… Мы… Я виноват, Дэлгэр, прости меня!

— Это будет решать сам Бурундай. Взять у него оружие!

Когда разоруженного сотника увели, Дэлгэр сплюнул.

— Какая досада…

— Не расстраивайся, начальник. Всё равно они не дались бы живыми.

Дэлгэр яростно обернулся к утешителю.

— Надо было БРАТЬ, тогда бы дались! Мне следовало приказать вам бросить мечи и ловить их голыми руками?!

Говоривший потупился.

— Ладно… — Дэлгэр успокаивался. — Всё равно логово где-то близко. Будем искать!

— Дэлгэр, мы нашли! — радостный монгол тащил на верёвке маленького смешного человечка. — Он свалился с лошади и притворился мёртвым, хитрый лис!

Монгольский темник разглядывал пленного. Пегая борода, вывалянная в снегу, штаны и полушубок явно с чужого плеча… Не очень-то похож на посла. Может, переводчик? Хотя зачем переводчик, если посольство к тем же урусам?

— Кто таков?

Савватий молчал, блуждая глазами по лицам обступивших его людей. Он понял вопрос, заданный по-монгольски, но раздумывал, стоит ли отвечать. Один раз уже проявил свою учёность, хватит.

— Эй, Ангараг! Спроси его, ты вроде научился хрюкать по-урусски!

Подъехавший всадник тоже пару секунд молчал, конструируя в уме фразу на трудном урусском языке.

— Кто такая, а? Куда шла?

— Крестьянин я здешний, — заговорил Савватий, лихорадочно соображая. — Подобрали меня добрые люди, после того, как ваши, значит, всё с меня сняли. Одёжу вот дали, велели служить…

— Он врёт, — не дослушав, уверенно заключил Дэлгэр.

— Ты тоже научился понимать по-урусски?

— Мне нет нужды понимать их звериный язык. Мне достаточно поглядеть в глаза. Ладно, раз врёт… Ангараг, возьмите его и допросите как следует. Он покажет нам дорогу к коназу Горги или подохнет. Так ему и скажите.

…

* * *

— … Меня не интересует, ничтожный, что успел тебе рассказать покойный Елю Цай и чего не успел! Ты должен сегодня начать обстрел!

— Да, о прославленный! — китаец, назначенный на место мастера, согнулся в поклоне.

— Всё, работайте!

Отъезжая, Джебе ещё раз окинул взглядом осиротевшее хозяйство покойного. Да, жаль Елю Цая, определённо жаль. Хороший был мастер-стенобитчик, очень хороший. Но, как и всякий мастер, основные секреты своего ремесла держал при себе. Да ещё, как понял Джебе, самых толковых рабочих послал с этим… как его… ну, короче, к Бурундаю в помощь. Досадно.

Джебе снова принялся рассматривать стены Торжка. Город был не так и велик, но стены имел неслабые. Одолеть такие стены только при помощи лестниц будет трудно. Сумеет ли этот китаец справиться с возложенными на него обязанностями?

Джебе обернулся и поглядел назад. Китайцы без дела не сидели, сновали как муравьи, и на расчищенной от снега площадке уже топорщились брёвна — рабочие собирали станину стенобитной машины. Джебе удовлетворённо хмыкнул. Правду сказал кто-то, что незаменимых людей не бывает. Вон как размахивает руками новоиспечённый мастер. Энергичный парень, справится. Не враг же он самому себе, в конце концов?

…

Лю Чэн бросил стило, в отчаянии гладя на доску, исчерканную иероглифами. Нет, так не пойдёт. Он совсем запутался в этих расчётах, и пора признаться самому себе.

Ладно. Пёс с ними, с расчётами. Исходя из здравого смысла, дальность полёта камня растёт с ростом длины рычага и веса противовеса. Ну, рычаг у нас какой есть, а вот противовес… Надо нагрузить в короб камней до самого верха, вот что. А перелёты можно исправить накладными кольцами.

— Кладите всё! — приказал Лю Чэн рабочим, столпившимся у рычажных весов.

— Как? Без взвешивания?

— Некогда взвешивать! — рявкнул Лю Чэн. — Лучше пара перелётов, чем недолёты!

Рабочие начали споро нагружать короб камнями, а Лю Чэн принялся рассматривать разложенные перед ним зубья. Так, этот для малого веса, этот для настильной стрельбы… Ага, вот этот, похоже.

— Ставьте вот этот зуб!

…

— Ну как твои успехи, мастер Лю?

Джебе возвышался на вороном жеребце, разглядывая собранную машину. Неподалёку в ямах, полных углей, калились валуны, собранные рабами со всей округи. Да, и опять проблема с этими проклятыми зажигательными горшками…