Время выбора

3. Зная пути, которыми будет развиваться Русь, я также отношу к негативу неумную торговую политику самодержцев всея Руси. Себя нужно уважать, чтобы соседи ценили. Поставка за бесценок в неумеренных количествах больших объёмов ресурсов и товаров стратегического назначение европейским странам и в первую очередь Англии, привёло к невиданному взлёту последней. Пенька, дёготь, сало, юфть и лён — это то, что жизненно необходимо морским державам для расширения экспансии. Таким как Англия и Голландию. А также меха, поташ и смольчуг.

В ответку таже Московская компания, находящаяся под прямым патронажем английской короны, вывозила товары на необъятный русский рынок. Свои металлы и ткани.

Эта недальновидность наших правителей привела к тому, что страна превратилась полуколониальную, как поставщик сырья и ресурсов. И несомненно это обусловило серьёзное отставание в будущем.

4. Соборное уложение, принятое Алексеем Михайловичем, по которому было узаконено крепостное право, откинуло страну на пару веков назад. Когда в Европе активно развивались ремёсла, русский крепостной влачил жалкое существование раба на плантации. Развитие, отчасти, шло только в городах.

Вот такие мои гениальные наброски. Понятия не имею, как мне повлиять на братца и отвернуть его от стратегических ошибок. Для этого нужно пройти неимоверно трудный и долгий путь. Сейчас ко мне относятся как к забавному и способному мальчугану, не более. Нужно набирать свою команду.

— Проша, договорись со своим братцем. Хочу с ним поговорить, — мы стоим на верхней смотровой площадке и любуемся закатом. Ласковый ветерок играется моими волосами. Сегодня было жарко, а сейчас вполне комфортно. Где-то тенью маячит мой Пахом. Вёрткий и невысокий парень лет тридцати. У него есть полезное качество, он незаметен и всегда рядом.

— Ванечка, ты о Мите? А на кой он тебе?

Дмитрий Зубов, старший брат моей челядинки. Его уже я смог пристроить помощником конюшего. Не велика должность, но всё лучше, чем прозябание в отцовском имении. Батюшка его в своё время потерял родовую вотчину. Ему хватило ума продать дом в столице и приобрести имение недалеко от города близ Зацепского вала. Это позволило более или менее сводить концы с концами. Сам глава семьи занимался хозяйством, которое его и кормило. В имении было три десятка душ крестьян. А детки благополучно пристроены во дворце.

Парень пришёл, когда я уже готовился ко сну. Раздался тихий стук в дверь, и Проша провела молодого человека. Я видел его во дворе, но толком с ним не говорил. Дмитрий, как и положено конюшему, занимался лошадьми. Понятно, что обихаживали коней смерды. А вот конюший с помощниками заведовал этим делом. Должность немалая, к слову сказать при Иване Грозном, сам будущий царь Борис Годунов являлся именно конюшим. И получал при этом 12 000 рублей в год. Речь шла не только о царском выезде, но и конном войске в целом. Вот Митя с недавних пор следил за работниками, обслуживающими царскую конную охрану.

— Садись, в ногах правды нету, — и я кивнул на маленькую приставочку. Мите двадцать пять лет. Невысокий и чернявый, как и отец. Прасковья, та в матушку светлой мастью пошла. Когда я предлагал парню должность, то учитывал его любовь к лошадям.

— Митя, как служба? Нравится тебе у нас?

Молодой парень явно чувствует себя не в своей тарелке. В руках мнёт шапочку и переминается с ноги на ноги.

— Да сядь ты уже, у меня шея онемела смотреть снизу вверх.

Наконец парень устроился на табуреточке. До меня донёсся запах пота, резкого конского. Не самый лучший запах. Но сейчас так благоухает от любого взрослого мужчины.

— Так ничего, доволен я, Иван Михайлович. Всё нравится.

— Ага, а как думаешь, есть у тебя виды подняться выше и стать конюшим к примеру?

Парень склонил немного голову, пытаясь понять мою тайную мысль. Не дождавшись продолжения, он разродился речью.

— Не, не получится. Род наш худой и от папеньки или другой родни помощи ждать не стоит. Если бы не сестрица и Ваша милость, то так бы и крутил хвосты коровам в имении. Так что нет, вряд ли. Мой удел — это быть помощником.

Ну да, молодец парень, трезво оценивает свои возможности. Сейчас у папеньки конюшим Никита Михайловича Негой и вроде неплохо справляется.

— Я зачем тебя позвал? Ищу я людей верных. Рано или поздно стану братом царя и будет у меня свой двор. А вот выбирать стану из людей проверенных. Если хочешь, поговорю с отцом, чтобы он тебя мне отдал. Будешь ведать моим выездом. На первый взгляд понижение, но подумай, жизнь то не стоит на месте.

Парень тоскливо посмотрел на закрытую дверь в надежде, что зайдёт сестрица и поможет ему советом. Но мне нужно его личное согласие, без подсказок.

А вот это дело, Дмитрий мотанул головой как лошадь, отгоняющая слепня, — а согласный я. От Вас, Иван Михайлович, плохого мы не видали. Пусть так.

Засыпал я с довольной улыбкой. Если папенька не упрётся, а в это я не верю, то вскоре у меня будет первый, выбранный лично мной дворянин.

Отец только улыбнулся и потрепал меня за чуб, — быть по-твоему. Сам просил за него, пусть тебе и служит.

Мне остро не хватает карманных денег. Чтобы что-либо купить, мне надо обратиться к воспитателю, Глебу Ивановиче Морозову. И хотя он не слишком вредный дядька, но всегда говорит, что я попусту деньги трачу. И отмахивается от моих просьб.

А я вот захотел нарядить свою дворню в нечто, вроде цветной котты. В Европе слуги и даже солдаты одевали подобную накидку, выкрашенную в родовые цвета хозяина. Пошить такие несложно. А цвет? Надо поинтересоваться.

М-да, что ж так всё сложно. Меня направили специалисту по геральдике. Пожилой мужчина задумчиво жевал потрескавшиеся губы и морщился, будто я доставил ему массу неприятностей своим появлением. Потом он полез в книги и покопавшись показал мне рисунок курицы.

— Вот, это родовой гербовый прапор Вашего деда, Ивана Никитича Романова.

На белом фоне красуется жёлтый грифон, кругом чёрная кайма с оторванными львиными головами.

А если тупо взять императорский флаг. Это триколор — чёрный, золотой и белый. Скромно и со вкусом.

Отец только улыбнулся и дозволил мне использовать эти цвета. Главное, что они не бьются с современной царской символикой. Никаких орлов, у меня будут просто трёхцветные накидки.

— Не дам. На дурь денег не дам, ни копейки. — Глеб Иванович Морозов упёрся, как баран перед новыми воротами. Ни в какую. И вот как ему втолковать, что только за право носить мои цвета дворня должна в драку лезть. А уж я позабочусь, чтобы ко мне очередь стояла.