Время жить - 3. Осколки мира. Часть 3

Арнингу было немного неудобно перед своим новым знакомым. Но он опасался, что его знаний баргандского не хватит, чтобы объяснить Собеско весь юмор ситуации.

Когда спустя полчаса после утренней поверки дверь снова отворилась, почти никто даже не повернул головы. Ну и что? Всего лишь еще один новичок. Сколько их здесь было и сколько еще будет, и какое это имеет значение, когда впереди еще целый день жизни и, что может быть еще важнее, покоя?

Драйден Эргемар вполголоса следил за новеньким. После того как вчера вечером на пороге вот так же появился Дилер Даксель, он постоянно ждал от каждого новоприбывшего чего-то необычного.

Этот человек подходил под понятие необычного. Он был одет в теплую куртку, толстые штаны и меховые сапоги, которые, как вспомнил Эргемар, называются унтами. На голове его криво торчала самая настоящая меховая шапка с полуопущенными ушами. В руках он держал за лямки набитый чем-то рюкзак. Такое Эргемару приходилось видеть только в кино и на картинках, и мысленно он назвал новичка «полярником».

Потоптавшись с минуту у порога, «полярник» неуверенно пошел по направлению к одному из окон. Там, рядом с уголком, который занимали Эргемар, Даксель и Эстин Млиско, стояла аккуратно застеленная пустая койка. Таких было несколько, но новенький почему-то выбрал именно эту.

Эргемар продолжал следить за тем, как «полярник», встав у свободной койки, неуверенно окинул взглядом комнату и наконец положил на кровать свой рюкзак. Подождал еще немного и начал не спеша раздеваться. Снял шапку, куртку, стянул через голову один за другим два свитера, начал было расстегивать рубашку, но остановился – и правильно: комната не отапливалась, и в ней было довольно прохладно. Покончив с верхней одеждой, стянул с себя унты и штаны, оставшись в темно-серых спортивных брюках.

После этого «полярник» перестал быть полярником и превратился в невысокого немолодого человека непримечательной наружности. На вид ему можно было дать лет пятьдесят, но Эргемар знал, что новенькие, доставленные прямо с воли, часто выглядят старше, чем на самом деле. Ему было интересно, откуда прибыл этот новичок, но он пока воздерживался от вопросов. Кроме родного горданского и нескольких слов по-зермандски, он не знал ни одного иностранного языка и поэтому не торопился начинать разговор.

Молчал и новенький. Он забрался с ногами на койку и следил, как Эстин Млиско пытается перетасовать самодельные карты, сделанные из листков блокнота. Затем молча покопался в своем рюкзаке... и протянул Млиско почти новенькую колоду в прозрачном плексигласовом футляре.

– Серьезная заявка, – сказал по-баргандски Млиско, принимая дар. – Я так понимаю, вы хотите присоединиться к нашей компании?

– Не так быстро, – попросил новенький. – Плохо знаю баргандский. Только школа, да. Я – Чинерта, Диль Адарис. Кто-то говорит по-чинетски?

Признанные полиглоты Даксель и Млиско развели руками.

– Увы, – сказал Млиско. – Здесь нет твоих. Но ничего, посидишь с нами – выучишь баргандский. Если, конечно, не заберут вниз.

– Вниз? – переспросил Адарис. – Это что – вниз?

Млиско замялся. Эргемар его понимал. Рассказать это нельзя. Надо самому пройти через утреннюю поверку, когда пришельцы выдергивают из комнаты людей и отправляют их на первый этаж, в залитые ярким фиолетовым светом боксы, полные странной аппаратуры. Одни потом возвращаются наверх – кто через несколько часов, кто через несколько дней. Другие не возвращаются никогда, покидая это здание в виде трупов, упакованных в черные мешки. И как объяснить новичку, что ты чувствуешь, когда идешь в группе таких же бедолаг по коридору к лифтам, гадая, суждено ли ему пройти по этому коридору еще раз или нет?..

Млиско попытался.

– Вниз – это когда пришельцы утром забирают кого-то для опытов, – он старался говорить медленно и подбирать простые слова. – Внизу (он показал жестом) есть всякие... э-э-э... кабинеты, там делают с нами разное. Иногда просто берут кровь на анализ, кровь, вот так – изучать. Иногда – всякие тесты, ну... бегать или ездить на велосипеде. Вот ему (он показал на Эргемара) ногу вылечили...

Драйден Эргемар хмыкнул. Его каждый день уводили вниз – изучали, облепляли датчиками, брали кровь, просвечивали ногу какими-то приборами, заставляли бежать по движущейся ленте или крутить педали велостанка. Эргемар уже привык к этому, но каждое утро его не оставлял страх, что пришельцы уже изучили его до конца, и следующий спуск вниз окажется последним.

– ...А бывает, оттуда не возвращаются. Не знаю, что происходит там, но некоторые не приходят обратно, – хмуро закончил рассказ Млиско. Помолчал и добавил: – Они умирают.

Диль Адарис не стал переспрашивать. Около минуты он сидел неподвижно и вдруг сказал на неожиданно хорошем баргандском.

– Пришельцы делают добро, пришельцы делают зло. Им все равно. И сказано в Откровениях: «Люби друзей своих, уважай врагов своих, бойся же равнодушных».

– Ваш визит – честь для нас, – заявил Джейсон Купфлер. – Хотя я бы предпочел увидеть вместе с вами Дайка и Хименеса. Ведь они, как я понимаю, вам больше не нужны?

– О, вы скоро соединитесь с ними! – просиял Господин Землерой. – Но мне бы хотелось провести с вами конфиденциальную беседу.

– У моих людей нет привычки подслушивать чужие разговоры, – надулся начальник базы. – Или вам непременно хочется померзнуть?

– Зачем мерзнуть? Мой катер обогревается и защищен от ветра.

Купфлер недовольно поворчал, но все-таки был вынужден нацепить на себя многослойную зимнюю одежду и выйти вместе с кээнцем на холод.

– Так для чего мы меня вытянули наружу? – недовольно спросил он.

– Разве вам здесь не надоело? – Господин Землерой с удовольствием снял громадную меховую шапку определенно земного происхождения и пригладил волосы. – Вы сможете соединиться с вашими людьми на моей территории.

– Вы все-таки хотите нас интернировать?

– Нет, моя цель гораздо шире. Пора готовить декорации. Мое начальство считает, что не стоит откладывать эту процедуру на следующую зиму. Как вам отлично известно, вашей базе отводится в ней особая роль!

– Я не желаю ничего об этом знать! Эвакуируйте нас и делайте все, что вам нужно.

– Нет уж, мистер Купфлер! В этот раз вам все-таки придется замараться или, как говорят у вас, потерять девственность. У моего руководства должна быть гарантия, что ни вы лично, ни ваши боссы на Земле не отпрыгнете в сторону в последний момент и выполните вашу часть сделки. Мой план заключается в следующем…

– Нет!.. Нет…

– Мистер Купфлер, я понимаю, что в таких делах вы не профессионал и даже не любитель. Кое в чем я помогу вам. Но основную часть вам придется сделать самостоятельно. Учтите, мне все равно, кто сыграет главную роль в этом представлении. Не сможете – так окажетесь на том месте сами. Поэтому возьмите себя в руки… да, и в ноги тоже. Закройте глаза и думайте… э-э-э… вот забыл, о чем у вас там принято думать в такой момент.

– Вы вынуждаете меня стать вашим сообщником!

– Нет, не сообщником, а соучастником. По-моему, это так называется. И да, у вас нет иного выбора.

– Хорошо, я повинуюсь. Но подобные дела не предусмотрены моим контрактом!

– Это вы уж сами разбирайтесь со своими боссами. Пока взгляните на этот текст.

– М-м-м… Вроде бы, все правильно. Не вижу никаких ошибок…

– Но что? Скажите, уважаемый подельник, в чем здесь это «Но»?

– С точки зрения землянина, здесь может быть одно совпадение, культурного плана.