Всадник Ветра

— Хотелось бы все же научиться этим крохам, — заметил я.

— Позже, если будет такая возможность, я могу попробовать тебе показать принцип и поглядеть, сможешь ли ты их освоить.

— Хорошо, — я выдохнул. — Так, мне нужно время, чтобы это переварить… Давай пока поговорим о нападении этих… Гадов, — я вовремя не сказал просящееся на язык «террористов», а то вдруг бы этот умник по одной оговорке заявил: «Хм, а ты что, пришел из другого мира, где подобные атаки так часты, что для них придумали особый термин?». — Зачем им эта фигня? Ладно, исполнители — смертники, сектанты, у них хрень всякая в головах творится. А заказчикам-то зачем радиоактивное пятно на половину Кандалаусского хребта?!

— Кандалазия как раз не слишком пострадала бы, — покачал головой Аркадий. — согласно розе ветров, большая часть радиоактивных выбросов накрыла бы Корас.

— Так. То есть это враги Кораса устроили? — я лихорадочно припоминал все, что знал о международных отношениях в этом мире. — Кто там хочет его захватить все время, Орос и Истрелия, они как раз с ним граничат? Но зачем им портить его сельхозугодья? Да еще и с Орденом намертво ссориться в процессе!

— Вот, — особенно мягким тоном, что, видно, показывало у него иронию, заметил Аркадий, — именно эти вопросы задавали себе все те, кому приходила в голову мысль: «а не напасть ли мне на АЭС»? И обычно отвечали себе: «а не напасть». Но несколько лет назад кое-что изменилось, — он сделал явно риторическую паузу.

— Что? — я не стал разочаровывать и подал реплику.

— Мир подошел к порогу первой открытой войны за магическое наследство. А вчера, боюсь, переступил этот порог.

Глава 3

Что я почувствовал, когда услышал о скором начале большой войны — по всей видимости, всемирной?

Ничего особенного.

Не буду врать, я не подозревал этого раньше. Как и большинство жителей Ордена, я мало интересовался внешней политикой и вообще зарубежными новостями. Даже громкая история Агриппины (в смысле, леди Риналло Эрнер, дочери графа Эрнера, полномочного посла в Ордене) прошла мимо меня. Хотя касалась детей-волшебников — темы, по которой я всегда много копал. Я имею в виду ту историю, когда она приземлилась собрала импровизированную пресс-конференцию рядом с королевским дворцом и потребовала освободить из тюрьмы свою няню, посаженную по ложному обвинению.

Но это здесь. Во время своей первой жизни я худо-бедно держался в курсе происходящего в мире — эпоха выдалась слишком турбулентная, чтобы иметь роскошь закрыться в собственной раковине. И что такое планета на пороге большой войны, знал прекрасно. Так что мои чувства можно было описать не как «О господи, нет, за что?!», а «Блин, опять эта хрень». Следующей явилась такая мысль: «Ладно, здесь хоть ядерного оружия нет, его же вроде как договорились не разрабатывать, мы в школе проходили…» А за ней: «…ага. Договорились. На международной конференции лет тридцать назад. Блин».

Аркадий внимательно следил за сменой выражений на моем лице и мягко сказал:

— Видимо, ты понимаешь серьезность ситуации. Хорошо. А то большинство людей с улицы не очень-то верят, что сейчас, впервые в истории, предпосылки для всеобщей войны как раз-таки сложились.

— Я не совсем человек с улицы, — заметил я. — Но да, если подумать, последняя крупная война между государствами у нас была… Веке в десятом, да? Когда Орагонская империя воевала с Филиситскими островами за торговые пути.

— Это одиннадцатый век, но ты прав. Как раз накануне Столетия Магических войн, — кивнул Аркадий. — После этого сперва маги воевали так мощно, что остальным было не до межплеменных разборок, а потом дети-волшебники быстренько пресекали любые открытые поползновения феодалов. Ведь Проклятье не мешает им останавливать войны, наоборот, даже поощряет!

Я машинально кивнул. В самом деле, в детей-волшебников вербуются люди с обостренным чувством справедливости или долга, или и того и другого сразу — пресловутые «чистые духом». Естественно, они не будут терпеть, как один раздутый спесью барон идет войной на другого, попутно разграбляя крестьян и сжигая их поля! А по боевой мощи даже один ребенок-волшебник превосходит, пожалуй, любой отряд, который мог бы собрать средневековый феодал.

Но ведь именно так и создаются государства — в военных походах и грабежах. Не будет завоеваний — не будет большой территории. Не будет большой территории — не будет большого населения. Не будет большого населения — не будет прибавочного продукта, торговых связей, городов, потребности в техническом и социальном прогрессе и всего прочего, чему мы обязаны современной цивилизацией.

— Вот тебе вопрос со звездочкой, — продолжал Аркадий. — А почему в таких условиях крупные государства у нас все-таки сложились? С десятого века только Орос дожил, и то изрядно видоизменившись и в других границах. От той же Орагонской империи остались только центральные земли Ордена с выходом к Арагосскому морю да Корас. Все остальные современные державы сформировались куда позже.

— Тайные службы, подковерные интриги, тихие отравления и ползучая экспансия, — пожал плечами я. — В учебниках истории даже об этом пишут, но между строк. Да и наше государство фактически управляется службой внешней разведки, просто об этом не принято говорить.

Аркадий чуть улыбнулся.

— Извини, если мои вопросы оскорбляют твой интеллект, мне просто приятно в кои то веки порассуждать на эту тему. Редко доводится. Так вот, ты совершенно прав. Хотя сейчас в Магистериуме не только магистры орденских служб, но и выборные гражданские лица, в целом, конечно, так и есть. Но совсем недавно по историческим меркам обстоятельства изменились. Понимаешь, какие?

— Научно-технический прогресс, — сделал я очевидный вывод. — Если раньше дети-волшебники могли разогнать любой отряд или даже армию, не особо напрягаясь, то теперь не так. Исчез сдерживающий фактор.

— Как ты только что испытал на своей собственной шкуре, — произнес Аркадий. — Причем бандиты, с которыми тебе пришлось вступить в схватку, не были натренированы для боев с детьми-волшебниками.

— А есть и натренированные? — вот теперь у меня сердце похолодело.

— Есть, — просто сказал Аркадий. — По нашей информации, и Истрелия, и Орос, и ряд других крупных держав провели серию нападений на детей-волшебников — видимо, для того чтобы проверить, насколько сложно с ними справиться. В разных условиях. И тихо снимали из снайперской винтовки где-нибудь в людном месте, и подкарауливали в засаде, и вызывали на «честный бой». Результат, увы, печальный. Для детей-волшебников.

— И Орден это допустил?! — я сам не заметил, как вскочил с дивана. Моя правая ладонь без моего сознательного участия сжалась на Всаднике Ветра — а ведь я прислонил глефу в углу около двери, когда входил!

Командор, о котором я совершенно к тому времени забыл, тоже вскочил со стула и крикнуть:

— Кирилл!

Я резко обернулся к нему.

Рука военного лежала на застежке кобуры, по-уставному носимой на бедре.

— Прошу прощения, — сказал я. — Рефлексы.

— Аналогично, — Командор застегнул кобуру и уселся обратно.

«Так вот почему он тут остался, — осенило меня. — Не для того чтобы поучаствовать в разговоре или остановить Аркадия, если он начнет рассказывать мне что-то особо секретное. А чтобы охранять его. От меня. Ну надо же. А помоложе и пониже рангом телохранителя с нужным допуском не нашлось?»

— Я уже успокоился, — холодно сказал я и сел на место. — Но вы же Орден! Цель вашего существования — защищать детей-волшебников! А вы просто так это констатируете!

— Не просто, — сказал Командор, как отрезал. Я ждал еще слов, но он больше ничего не добавил.