Все, что мне нужно

Остальные слова обрываются, у нее перехватывает дыхание, и она трясется, но я крепко держу ладонь на ее шее.

Ее задница подпрыгивает, а одну ягодицу украшает красный отпечаток руки.

— Так чертовски идеально, — шепчу я, скользя рукой между ее скользкими бедрами и обхватывая киску через стринги. — Ты мокрая, но недостаточно. Я знаю, что ты можешь добиться большего. Не так ли?

— Да… — она сжимает руку в кулак, сжимая губы, чтобы заглушить стон.

Я отдергиваю руку и откидываю ее назад, а затем хлопаю по другой ягодице, признательно улыбаясь красному отпечатку руки, который теперь покрывает ее.

Лола извивается, потирает бедра и впивается ногтями в дерево.

— Я достаточно мокрая.

Ее голос тихий, почти заглушенный мягким дыханием, но я его слышу.

Расстегиваю пуговицу на джинсах и опускаю молнию, но не вытаскиваю, пока. Мне просто нужно дать возможность дышать, но я близок к тому, чтобы кончить, хотя еще не был внутри нее.

Снова просовываю руку между ее бедер, она права. Влажное, липкое пятно просачивается сквозь тонкую ткань, заставляя ее прилипать к губам киски.

Не могу сдержать злую ухмылку, которая кривит мои губы. Я провожу средним пальцем вверх и вниз по ее щели, наслаждаясь тем, как она переминается с одной ноги на другую, корчится под моими прикосновениями и задыхается, как будто вот-вот кончит.

— Ты близко, не так ли? Твое тело чертовски напряжено, стринги насквозь мокрые, ты мочишь мою руку и потираешь бедра, отчаянно ища это.

— Да, да, да, — она сдерживает стон, закрывая глаза, покачивая бедрами и сжимая мою руку. — Я так близка.

— Я знаю.

Я сухо посмеиваюсь, убирая руку. Обвиваю веревку между ее ягодиц, вокруг пальца и просовываю мокрую ткань между ее щели.

— ТиДжей! — восклицает Лола и дергается вверх, но я толкаю ее обратно вниз. — Что, черт возьми, ты делаешь?

— Наказываю тебя, конечно.

Она поворачивается, чтобы посмотреть на меня, в ее расширенных карих глазах кружится гнев, раздувается нос и сжимаются челюсти.

— Ты серьезно?

— Очень.

Я подмигиваю ей с самодовольной улыбкой.

Используя ногу, раздвигаю ее ноги шире, тяну за веревочку вверх, чтобы задеть ее клитор.

— Это не…

Ее губы приоткрываются, но чем сильнее я тяну за веревку, тем дальше ее губы раздвигаются.

Я никогда не делал этого, никогда так медленно, но с тех пор, как прошел Хэллоуин, у меня появилось желание полностью владеть ею, контролировать ее. И я не сомневаюсь, что ей это нравится. В противном случае она бы не прижималась ко мне задницей и не мочила мою руку.

— Ох, — хнычет Лола, выгибая спину и почти отрываясь от комода.

— Вот так. Прямо там. Не останавливайся, — скулит она, задыхаясь, костяшки пальцев побелели, когда она крепко их сжала.

Я дергаю за веревку, а затем перемещаю ее из стороны в сторону, задевая то место, которое необходимо.

Убрав руку с ее шеи, я запускаю пальцы в ее волосы, набирая их в пригоршню. Я слегка приподнимаю ее голову, отпускаю веревку и обхватываю киску.

— Поезди на моей руке, как ты это хорошо делаешь, детка.

Я прижимаю палец к ее клитору, усиливая давление, когда она быстро вращает бедрами круговыми движениями. Я не спускаю глаз с ее талии, загипнотизировано глядя, как подпрыгивает ее задница.

Лола отчаянно сжимает мою руку. Стоны, которые она так старается сдержать, срываются с ее губ хриплыми криками, когда тело становится напряженным и жестким.

— Боже мой.

Она опускается обратно, ее стоны напряженные и низкие, когда кончает.

— ТиДжей? — говорит она после того, как отдышалась.

— Лола?

Отпустив ее волосы и киску, я целую верхнюю часть ее обнаженного плеча, пытаясь снять цепочку.

— Трахни меня.

Я останавливаюсь, поднимаю взгляд и встречаюсь с ее темными глазами и румяными щеками.

— Точно?

Она кивает.

— Ага.

Опустив руки, я разворачиваю ее и прижимаюсь губами к ее губам, заталкивая язык ей в рот. Лола встречает меня с пылкой потребностью, ее рот и язык столь же отчаянны, как и мои. И когда она стонет мне в рот, ее вибрации посылают обжигающий жар по моему позвоночнику. Сгибаю колени, прижимая свой рот к ее губам, обхватываю задницу, поднимая ее вверх, и она обхватывает меня ногами.

Я иду к своей кровати, не прерывая нашего поцелуя, пока не кладу Лолу на спину, а затем не встаю над ней. Она выглядит красиво: румяные щеки, блестящая кожа, волосы рассыпаны по моему одеялу, а платье собрано на бедрах, обнажая, насколько она мокрая между бедрами.

Потянувшись через голову, я хватаю рубашку за воротник и снимаю ее, позволяя ей упасть на пол, и откидываю туфли в сторону. Затем сбрасываю джинсы и боксеры, борясь с желанием не ухмыляться, когда она опирается на локти, и ее глаза опускаются вниз, пока не останавливаются на моем болезненно твердом члене.

Лола моргает и снова смотрит на меня. Она может притвориться, что на нее это не повлияло, но ее глаза дикие и полны тепла.

— Замолчи.

Она убирает с ресниц сбившуюся прядь волос.

— Я ничего не говорил, — невинно говорю я.

Дотянувшись до ящика тумбочки, я хватаю презерватив и кладу его рядом с ней.

— Твоя глупая ухмылка говорит сама за себя.

Я ползу по ней и устраиваюсь между ее бедер. Она раздвигает их шире, сгибая колени.

— Что там?

Я шепчу, покусывая уголок ее губы, и продвигаюсь вниз к ее челюсти. Прижимаюсь к ее теплой коже и сильно сосу, вызывая еще более хриплые стоны.

Она снова ложится, сжимая в кулаке пуховое одеяло, как будто ей нужно что-то, за что можно держаться, а затем мое имя срывается с ее губ в умоляющей мольбе.

— ТиДжей.

Отстраняясь, я с удовлетворением смотрю на темный оттенок красного, который вспыхивает на ее горле.

— Красный тебе очень идет.

Я провожу большим пальцем по этому месту, ощущая на подушечке тяжесть ее пульса.

— Я даже не буду спрашивать, насколько он велик, — вздыхает она.

— Хорошо, что ты этого не делаешь, — говорю я, сдерживая улыбку. — Это платье нужно снять.

Я даю ей немного места, чтобы снять его, и когда она это делает, то подносит руки к животу.