Все, что не убивает...
Шрифт:
Она скучала. Все эти бесчисленные дни, тягучие, как патока, липкие, как смола. Днем она могла быть занята, но ночью, в пустой супружеской постели, снова накатывало волнами отчаяние, и страхи, что она талантливо стирала днем, возвращались. Ей не хватало присутствия Итачи, его силы, его мягкого голоса. И короткие встречи в мире призыва... их было слишком мало, она не успевала насытиться.
Наруто еще раз погладила Саске, укрыла его одеялом и поднялась в свой кабинет.
На столе, поверх всех бумаг, лежало крупное черное перо. Приглашение.
В животе все сжалось в предвкушении новой встречи, когда Учиха пошла выбирать платье.
Итачи сидел на скале, смотря на штормовое море мира воронов, подтянув одну ногу к груди, он опирался на нее рукой и задумчиво смотрел вдаль. О чем он размышлял? По его лицу невозможно было прочитать. Служба в Акацуки сделала его идеальным игроком, его маску нельзя было расколоть, проникнуть за нее - тоже.
Он спрыгнул навстречу жене, и Наруто прижалась к груди, не затянутой в ненавистный черный плащ с красными облаками, так похожими на рабское клеймо. Она скучала, как же она скучала!
Итачи пах кровью и железом, а еще лесом и... женскими духами. Сердце сжалось, а в глазах защипало. Наруто прикусила губу. Она не имела права жаловаться, не... имела. Он сильный, взрослый мужчина, которому тоже требуется разрядка. У женщин с этим все гораздо проще. Наруто оставалась девственницей, и желания, мучившие ее периодически, были слишком туманными и неоформленными, чтобы причинять реальный дискомфорт. И она легко прогоняла их тренировками и медитацией.
Но, Ками, как же больно!
Они ничего друг друг не обещали, прошло слишком много времени с их совместной жизни. Они оба изменились, повзрослели. Их брак - всего лишь навязанная давним контрактом повинность.
Но все равно... больно.
На подрагивающие плечи легли мозолистые руки с загрубевшей кожей, сильные пальцы стали разминать сведенные судорогой мышцы. А Наруто никак не могла заставить себя поднять лицо и посмотреть в глаза Итачи. Это будет нечестно, если он поймет всю глубину ее боли. А она ничего не получит взамен. Нечестно.
– Я люблю тебя, - тихие слова холодной водой пролились на пылающую гневом, яростью и мучительной ревностью душу.
Наруто распахнула глаза, вчитываясь в лицо мужа. Она ревновала, безумно ревновала к той счастливице, что довелось познать его ласки, его нежность или грубость. Его поцелуи и объятия.
– Мне... сложно вдали от тебя, - признался он, уткнувшись в изгиб плеча. Только сейчас Наруто отметила, что стала выше.
В этих простых словах заключалось все: его желание, признание, его метания, когда он не мог выбрать. И вина. Она ощущалась горечью на губах. Итачи... ненавидел предавать, этот яд отравлял его. Поэтому он тоже не мог смотреть в глаза жены.
Наруто стало стыдно. За свое поведение. За свои глупые мысли. Даже за свою ревность.
Не слишком ли много она требует от Итачи? Шпионить во вражеской организации, убивать людей, постоянно играть свою роль, находясь в напряжении. Помогать
советами ей и Саске, прикрывать Шисуи вместе с семейством Узумаки. Что еще ему довелось пережить и испытать?И что связывает их, кроме Саске и формального брака? Ничего.
Наруто нахмурилась. Пора это исправлять.
– Если станешь моим, никого другого я не потерплю, - предупредила она серьезно, глядя в глаза поднявшего голову Итачи.
– Но будет ли тебе достаточно наших встреч? И... и меня, - выдохнула она, покраснела.
Второй раз она предлагала себя своему мужу. И если он снова откажется... в этот раз она не посчитает это подвигом, она... она.... Какую именно кару применит, Наруто еще не придумала. Но это не проблема.
Итачи усмехнулся и шире распахнул глаза, в которых закрутился узор Мангекьо.
Все его женщины.... Наруто видела их. Голубоглазые блондинки. Красивые и не очень, Итачи не обращал внимания. Всего пять. И одна брюнетка, но на ее месте мужчина видел голубоглазую блондинку... с шрамами на щечках.
Наверное, это было воплощенным актом мазохизма, но Наруто была благодарна мужу за понимание. Она должна была видеть, о чем он думал. Должна была получить подтверждение искренности его чувств.
И его сумасшествия. Теперь - одного на двоих.
Голой спиной в вырезе платья она ощутила камешки пляжа мира призыва. Гладкие, округлые, серые, как и все вокруг. Итачи навис над нею, прижимая своим телом к прохладной земле. Просто прижимая, но дышал он так, как будто бежал последние несколько часов: загнанно, отрывисто. Он водил носом по линии шеи и скулам, вдыхал аромат ее волос. И не мог надышаться.
В нем не осталось ничего мальчишеского и угловатого, тонкого и гибкого. Под руками Наруто находилось крепкое, отлично сложенное, тренированное тело широкоплечего мужчины. Она огладила пресс, поднялась к ключицам. Гладкая, бархатистая кожа... с тонкими полосками шрамов. Их еще не было, когда Итачи жил в Деревне. Наруто с болью отметила, что один находился практически под сердцем. Еще бы немного, и она по праву могла считаться вдовой.
Наверное, секс на каменистом пляже - не самый лучший первый раз. Но Наруто этого не помнила. Для нее оставалось только удовольствие. Итачи Учиха, ее проклятый благословенный муж, слишком неторопливый и обстоятельный, изучал ее неспешно, подробно, каждый клочок тела. И Наруто швыряло из холодной дрожи в бесконечный жар, как будто его Катон проникал в тело и разливался по венам. Жгло всю кожу, и она хныкала, шепча что-то искусанными, пересохшими губами, что - не помнила сама девушка. Запрокидывала голову, шальными, невидящими глазами смотря в серое небо с рваными силуэтами облаков. Даже это не спасало ее от безумия удовольствия.
Одного на двоих.
Солоноватый привкус его кожи, его шелковые волосы под пальцами и проклятый Катон по всему телу, сводящий с ума, - вот и все, что осталось в ее воспоминаниях. А еще - вспышки звезд перед глазами, когда огненный вал проник в нее и оплавил ее внутренности. Кажется, она даже плакала от счастья и наслаждения и кусала шею Итачи, прижимая его к себе.
Впервые она чувствовала его... как часть себя. Необходимую, неотделимую.