Все, что она хочет

Облокотилась вытянутыми руками о парапет, смотрит вдаль, замерла. Призрачная, прозрачная, трепетная, пугливая бабочка, в любой момент готовая вспорхнуть и раствориться в ночи. Невозможно ее ни удержать, ни ограничить. Сожмешь сильнее - повредишь крылышки, посадишь в клетку - она умрет. Только любовь держит ее рядом с ним, ее любовь. Что будет, когда она пройдет? Или уже?...

Узнать бы, о чем задумалась ее милая головка?

Роберт поднялся и, не одеваясь, подошел сзади к Тиффани. Положил руку на плечо.

– Давай вернемся в постель?

– Давай, - до обиды равнодушно ответила она и первая направилась в спальню, шлепая по деревянному полу босыми ногами.

Сбросила халат, легла и до подбородка накрылась одеялом, вроде спряталась. Пристально следила за Робертом - как подходил к кровати, ложился рядом. Колкий взгляд ее ему не понравился. Под одеялом положил руку ей на живот, она бесцеремонно сбросила.

Он отодвинулся.

– Тиффани, что происходит?

Она, вроде, именно вопроса от него ждала. Пошевелилась, подняла руку, нащупала выключатель, висевший на шнурке вдоль стены. Щелкнула. Лампа ночного бра в форме диаманта загорелась мягким, желтоватым светом. Девушка повернула голову, испытующе посмотрела Роберту в глаза.

– Ты знаешь, как погибли мои родители?
– спросила строго, как на допросе.

Вопрос, которого он ждал и боялся, и надеялся никогда не услышать, все-таки прозвучал. И застал врасплох.

– Точно не знаю...
– начал мямлить и оглянулся в комнате - чем бы отвлечь Тиффани, сбить с толку.
– Меня в то время не было в городе. А что такое? Почему ты вдруг заинтересовалась? Это дело давнее, почти двадцать лет прошло. Какой смысл ворошить?

– Смысл тот, что я хочу знать. Недавно просматривала старые газетные подшивки. Полиция не нашла убийцу. Но имелись подозрения, что преступление совершил киллер по кличке «Левша». У тебя какая рука ведущая?
– вдруг спросила и будто выстрелила рядом.

Роберт чуть не вздрогнул. В тот момент он держал пульт от телевизора и ловко, левой рукой, переключал каналы. Рука опустилась, на экране осталась сцена из комедийного сериала с визжащими старухами.

– У меня обе руки одинаково развиты. А на что ты намекаешь? Думаешь, это я? Абсурд. Какой мне смысл убивать собственного брата и женщину, которую я... которую он любил?
– Едва заметно запнулся и решил меньше болтать на опасную тему.
– Нелогично, как ты думаешь?

– Не знаю...

– Фотографию его видела?

– Нет. Везде искала - в газетах, в интернете, не нашла.

– Что еще вычитала?

– Что этот Левша принадлежал к мафиозной итальянской группировке Ндрангета. Слышал про такую?

– Нет, - честно соврал Роберт.

– Они, в основном, на западном побережье оперировали. Здесь, в Лос Анджелесе, а также в Лас Вегасе и других городах, где имеются казино. Полиция вышла на него, узнав по почерку. Левша отличался своеобразным кодексом чести: стрелял в сердце и никогда - в лоб. Чтобы не портить внешность жертвы, когда будет лежать в гробу. Странная забота о человеке, которого собираешься убить, не находишь?
– Тиффани не сводила с него взгляд. Роберт пожал плечами, промолчал.
– Именно так убили моих родителей. А тебе не хотелось бы узнать правду?

– Хотелось бы. Но...

– Кстати, почему ты не навещаешь Мелани, ведь она твоя мать?

– Старые разногласия, - ответил уклончиво и отключил телевизор: истерический смех действовал на нервы и вообще был не к месту. Повернулся к девушке, прикасаться не стал.

– Послушай, не строй из себя детектива. Родителей не вернуть. Убийца не найден. Дело закрыто. Смирись и живи дальше.

41.

Его слова ее не успокоили. Слишком обтекаемые ответы, слишком равнодушный взгляд, хотя речь о самых близких родственниках. Интуиция ей что-то подсказывала, но Тиффани пока не могла уловить - что.

Она никогда не спрашивала, на какие средства он богато живет. Наследства не получал, про работу не рассказывал. Молодых мужчин, живущих в усадьбе, называет официантами, но нигде она не видела официантов с такой мощной шеей. Имеет пистолет, который держит под рукой. С семьей в ссоре. Друзей нет.

О его леворукости она не догадывалась, он не афишировал: ел, писал, делал другие бытовые дела правой. Лишь в моменты интимности забывался и манипулировал левой, очень ловко. Тиффани раньше не обращала внимания, думала - так надо, пока не провела ночь с Марком.

Сейчас понаблюдала, сравнила, сделала вывод: Роберт - левша. Вспомнила полицейские отчеты.

«Вдруг я сплю с убийцей родителей?» - мелькнула совершенно невероятная мысль.

Почему невероятная?

Потому что непохоже, что он убил брата и его жену, а потом хладнокровно совратил их несовершеннолетнюю дочь - степень цинизма, не свойственная нормальным людям.

Кто сказал, что Роберт нормальный? Заниматься инцестом - это психический сдвиг.

Дело усложняется. Что делать?

Неизвестно...

– Роберт, - проговорила Тиффани просительным тоном.
– Отпусти меня...

– Прямо сейчас? Сумасшедшая! Куда ты пойдешь ночью?

– Не сейчас. Вообще. Я больше так не хочу...

– Как «так»?

– Ну, украдкой. Встречаемся только для секса. В остальное время я одна. Хочу по-другому. Как все. Хочу иметь мужчину рядом. Ходить с ним в кинотеатр, на пляж, по магазинам... Везде.

Везде ходить ему опасно. Хоть и вышел на пенсию, да в свое время погубил слишком много людей, у них есть злопамятные родственники.

– Ты устала, девочка. Давай съездим в отпуск. На Мальдивы.

– Не хочу на Мальдивы.

– Ну, в Таиланд.

– Не хочу в Таиланд! Не хочу ничего! Надоело. Меня девчонки спрашивают: ты вообще кто - гетеро, лесби или нечто среднее? Не встречаешься ни с парнями, ни с девушками. Живешь как монашка. Не от мира сего. Что мне им ответить?

– Что не их дело.

– Не могу. Потому что они правы. Я жить хочу. Как все... А что, если я влюблюсь?

«Влюблюсь»?! Да как она смеет мечтать об этом!

Роберт потихоньку закипал. Девчонка не в себе сегодня, сначала завела про родителей, теперь «что, если я влюблюсь»... Он ненавидит все эти «что, если»!

– Влюбиться собралась? В кого?!
– крикнул.

Получилось громогласно - со зла не рассчитал. Не боялся, что кто-то услышит, боялся, что не сдержится: если начнет орать, заведет сам себя, схватится за пистолет.

Встала перед глазами старуха Мазини, погрозила кривым пальцем...

Осекся. Помолчал, дал себе остыть. Продолжил - более спокойным голосом, но нервозно: